Железо и серебро - Мария Гуцол

Сигнал на светофоре сменился, в потоке машин они двинулись дальше. К этому моменту Анна была твердо уверена, что О'Рейли умрёт не от пули, хотя не смогла бы точно сказать, в чём причина этой уверенности.

— Что за существо прячут рыбаки? — осторожно спросила она. Нужно было разговаривать. Наверняка, нужно разговаривать. Человеку проще убить незнакомца. Нормальному человеку. Анна мысленно выругалась.

— Наверное, не будет большой беды, если ты узнаешь, — проговорил О'Рейли задумчиво. — Я бы показал тебе, если бы мог. Тогда ты бы всё поняла. Я все понял, когда он посмотрел на меня. Анна молчала, ожидая продолжения.

Морган О'Рейли откинулся на сиденье и даже прикрыл глаза. Греймур на мгновение задумалась, в какой бы столб въехать. Может, от силы удара пистолет упал бы у него бы упал с коленей.

— Под рыбацкими кварталами старая ливнёвая канализация. Настоящий лабиринт тоннелей. И они там его прячут, — сказал О'Рейли, не открывая глаз. — Или он от кого-то прячется.

— Кто — он?

Думать о каком-то существе под рыбацкими кварталами было гораздо легче, чем о пистолете или жертвоприношении.

— Я не знаю, — О'Рейли резко выпрямился. — Не могу назвать его человеком. Фейри? Я читал, их сила здесь слабеет.

Что-то мелькнуло у Анны в голове, какое-то узнавание, но машина вырвалась из города на шоссе к Смоллтауну, и О'Рейли перехватил пистолет: — Я скажу, где нам поворачивать.

Анна успела вовремя прикусить язык, чтобы не брякнуть, что она знает. Если безумец считает, что ему подойдет любая жертва, пересекавшая Границу, любой намек опасен.

Нужно было что-то делать. Чем дальше они отъезжали от города, тем сильнее становилось ощущение бессилия, словно невидимые руки крепче цеплялись за плечи Анны.

Нужно было как-то дать знак. Обратить на себя внимание. Не быть тупой овцой, которую ведут на заклание. Анна закусила губу.

— Мне нужно в туалет, — ничего оригинальнее она придумать не смогла. Зато помнила, что та заправка, с которой она звонила О'Ши зимой, совсем неподалеку. Если удастся хоть как-то обратить на себя внимание… От того, как нелепо повторяется история, Анне хотелось забиться в угол и разреветься.

— Тут недалеко, — О'Рейли попытался улыбнуться, как будто бы хотел ободрить Анну. Вышло… страшно. — Там будет съезд в сторону озера, не пропусти его, пожалуйста.

— Зачем всё это нужно? — в своем собственном голосе Анна услышала такую обреченность, что ей захотелось влепить самой себе хорошенькую оплеуху.

— Это существо, этот фейри, — Морган О'Рейли сглотнул, как будто у него пересохло во рту, — он связан с другой силой, гораздо большей. Он посмотрел на меня, и я увидел тень этой силы, такую холодную, такую безжалостную, какой может быть только правда. Мне нужно прикоснуться к ней. Понимаешь? Я два года искал что-то истинное в этих проклятых кварталах, в этой ужасной канализации, среди всех этих россказнях о феях. И вот — вот она. Я должен увидеть сам, должен понять, должен прикоснуться. Ты должна понять. Ты врач, ты работаешь в полиции, ты не Мэл, у которой в голове только сказки и дамские романы. Может, у тебя тоже получится почувствовать.

— Расскажи мне больше про это существо из канализации, — будь у Анны хоть немного больше решимости, она бы точно попыталась сделать хоть что-то. Направила бы машину в высоковольтный столб у обочины, бросила бы её на встречку под колёса грузовика. Вместо этого Анна аккуратно свернула с шоссе на грунтовую дорогу.

Туман впереди был — точно такой же, как в тот день, когда О'Ши привез сюда мёртвую Иву, чтобы отдать её сородичам.

Анне даже в какой-то момент показалось — сейчас выйдет навстречу кто-нибудь, кто вытащит её из этой проклятой машины, из всего этого дерьма, спасет от обезумевшего Моргана О'Рейли. Но Граница молчала.

Туман тёк вдоль дороги, курился над водой, в нём мелькали какие-то тени, и сейчас это место показалось Анне ещё более недобрым, чем раньше.

— Я читал, что в целом там довольно безопасно, если не привлекать внимание, — сказал О'Рейли. Анна подумала, что привлечь чье-нибудь внимание ей бы как раз очень хотелось. Потом она вспомнила существ, едва не заманивших её в реку, Ясеня с его вином, отдающим дезинфекцией из секционной, мёртвую баньши.

Мысль о баньши заставила Греймур покоситься на своего похитителя. Кровавое пятно было на месте, теперь как будто более яркое. Более настоящее. Анне даже показалось, она видит дыру в ткани. Колющее оружие, и определённо что-то больше кухонного ножа. Они медленно въехали в туман.

Разглядеть что-то в этом белом текучем мареве Анна не могла, как ни напрягала глаза. Вести машину приходилось наугад, и Греймур всё казалось, что сейчас на них выпрыгнет что-то, или машина врежется во что-нибудь, невидимое в тумане.

— Я не удивлен, что полиция не нашла ничего, — неожиданно сказал О'Рейли. Звук его голоса заставил Анну вздрогнуть. — Про это существо знает всего несколько семей, и они стараются держаться в стороне. На остальных он насылает видения и сны, когда считает, что пришла пора действовать. Те, кто знает тайну, растолковывают эти сны. Мне тоже вначале был сон. Если бы этого сна не было, никто, конечно, не стал бы посвящать меня в святая святых…

О'Рейли говорил и говорил. Что-то о семьях рыбацкого квартала, о лабиринте тоннелей, о своем сне, после которого его допустили в круг посвящённых. В какой-то момент Анне показалось, что несмотря на это она различает, что в тумане звенят колокольчики. Тихо-тихо и пугающе отчётливо.

Неожиданно О'Рейли замолчал. Сглотнул слюну, чертыхнулся. Неловко придерживая револьвер, полез в бардачок, чертыхнулся снова:

— Вот дрянь, — выдохнул он. — Забыл воды взять.

Анне говорили, что на Другой стороне нельзя ни пить, ни есть ничего оттуда. Только то, что взял с собой. Это она отлично запомнила.

— Слушай, — Морган О'Рейли устало вздохнул. — Ты тоже говори что-нибудь. Эта тишина, она сводит меня с ума. Знаешь, как будто ввинчивается в уши, что в них даже звенит.

Колокольчики и в самом деле звенели. И как будто ещё кто-то пел где-то в невообразимой дали за туманом.

— Я всё равно не понимаю, как они обставили полицию, — Анне пришлось выдавливать из себя эти слова. Какая-то часть её, рациональная, отвратительно спокойная, требовала принять предложенную игру. Заставить О'Рейли рассказать как можно больше на тот случай, если кровь на его рубашке станет настоящей.

Другой части Анны хотелось одновременно бежать и замереть от ужаса.

— Основные входы в ливнёвку завалены. Я пытался сам пробраться туда. Если бы не сон, я бы даже подумать не смог о чем-то таком, — для человека, который хочет пить, О'Рейли говорил поразительно много. Как будто никак не мог замолчать. — Как попасть в эти подземелья, даже среди этих семей знают только некоторые старики. И они молчат. Наверное, если бы полиция попыталась выбить из них это знание, они все равно бы молчали. Я три раза приходил к ним, упрашивал, угрожал, клялся, что меня позвали, доказывал что-то. Но, понимаешь, это существо, которое они охраняют, он сам только проводник для другой силы.