Два идиота - Алёна Снатёнкова

- Я, когда на остановку шел, видел Погорелова. Ему мебель привозили. Дворами обходил, чтобы не заметил.

Мебель? Погорелов?

Черт. Совсем вылетело из головы.

Ничего не говоря, сбрасываю, и, наверно, по моему виду понятно, что я на панике. По крайней мере, Евсей со всей серьезностью посмотрел на меня.

- Кажется, детеныш прокурора готовит нам сюрприз.

Стоило нам только переступить порог клуба, как мне тут же захотелось забросить Пантеру на плечо и свалить в неизвестном направлении.

Серьезно.

Я был уверен, что, стоит нам немного здесь побыть, как вся та фигня, которая между нами происходит, улетучится к черту на рога. Легкие прям раздирало от запаха предстоящих проблем, а правая почка визжала как девчонка о том, что она не выдержит, если я решу залить нервы вискарем.

Даже не вникая в подробности разговора Сони с её, так сказать, другом, взял девчонку за руку и отвел в подсобку. Угу. Снова туда же. К черту оригинальность. Сейчас было плевать куда, хоть на сковородку и к Баба-яга в печку, главное, с ней.

Пальцы горели от желания как можно скорее прикоснуться к её идеальному телу. Я задыхался. Словно в легкие какой-то мудила медленно заливал кипяток или горящую смолу. Я жадно хватал пантеру руками, доводя себя до такой грани, после которой захочется послать всех в задницу и скрыться.

Меня пугали эти эмоции. Пугала эта потребность, чтобы она была рядом. Башкой понимал, что, как только закончу дела в клубе, мы с Пантерой уедем вместе. Прыгнем в такси и спать ляжем в одной кровати. Или не ляжем. Но тоже вместе.

Только сосредоточиться на этом было чертовски сложно.

Будто у меня на плече сидела ворона и каркала.

Хотите новость? Кажется, я стал предвидеть будущее.

Евсей – Нострадамус – Гуляев. Звучит?

Если вы сейчас думаете, что меня дико бомбит и я пытаюсь закрыться от всего в одном помещении с ласковой Пантерой, то вы чертовски правы.

- Евсей, – стонет мне в рот Соня, и от этого звука дышать становится легче.

- Давай, Пантера, скажи мое имя еще раз, – шепчу ей в ухо, а про себя молюсь, чтобы она не останавливалась.

Проблемы? Да пофиг на проблемы, когда в моих руках плавится та, которая проникла в каждую чертову клетку.

Не успел я накинуться на её рот, как Никольская отстранилась и с волнением заглянула в глаза.

Она по-разному на меня смотрела: как на мудака, как на идиота, придурка и кретина, которого готова сама в лесу под пеньком закопать. Но вот так – никогда. И это, черт возьми, выбивало почву из-под ног. В хорошем смысле этих бабских слов.

- Ничего не хочешь рассказать?

Что именно? Признаться в том, что я псих, который решил, что сегодня что-то должно произойти?

Ну нет.

Фирменная ухмылка на лице, и никто не сможет догадаться о том, что внутри.

- Твой синяк почти не видно, – говорю первое, что приходит в голову.

- Очень смешно, – бурчит, и привычным жестом шарахает меня по руке. Да-а-а, вот она, моя Пантера. – Если хочешь, попроси, и я тебе такой же сделаю.

Смотрю на нее и верю каждому слову. Она может. С легкостью вдавит каблук в больную мозоль и улыбнется, будто мечта всей её жизни осуществилась.

- На любом месте, не важно, каким способом?

- Ага. Сразу же, как только ты включишь большого босса и разберешься с Погореловым. Отстоишь клуб, и я все твои желания исполню.

Ну и как после подобных слов можно нормально работать?

- Я породил зло. Никольская, нашла ты время для таких признаний.

Нет, я не возмущаюсь, наоборот, кобель доволен, но как теперь заставить мозг работать, если вся кровь в другой орган утекла?

- Все в твоих руках, Гуляев. – Трется об меня грудью, когда с жаром накидывается на губы, чтобы тут же выпорхнуть из кладовки, словно я здесь один торчал и фильм для взрослых смотрел.

Гадство.

Надо было не сопли жевать, а Пантеру под себя подминать.

Сам дебил, никто не виноват.

Что она там про стимул говорила? Ага, он есть. И мне теперь кажется, что именно я тот супермен, который сможет пустыню с помощью столовой ложки водой залить.

- Бать, я понял, мы с тобой две родственные души. – С телефоном возле уха расхаживаю по кабинету на втором этаже, куда никогда до этого и не заглядывал.

- Да? И когда ты это понял, сынок?

- Прямо сейчас. Почувствовал, как ты тоскуешь по единственному и горячо любимому ребенку, поэтому решил позвонить и успокоить дорогого родителя.

- Евсей, что тебе надо?

Вот почему сразу такие выводы? Я, конечно, понимаю, что последнее время между нами с отцом бегала бешеная кошка, но это же не значит, что я не могу ему в любой момент просто так позвонить.

- Как дела? Нормально? Здорово, отец. Я рад за тебя и сам не хвораю. Раз теперь моя очередь задавать встречный вопрос, то я спрошу: как так получилось, что прокурорский зародыш поселился прямо у нас под носом?

Забыл сказать, что без повода я ему и правда редко звоню. Вернее, никогда.

- Кто? Где?

Не, он там стебется, что ли?

Интересно, если не от него, то от кого я ген сообразительности получил?

- В Африке, бать. Говорят, там начали выращивать прокурорских детей прямо на ветках. Ты понял, о ком я. Не хочу воздух портить, произнося вслух имя этого чокнутого шизика.

- А-а-а. Не знаю. Клуб теперь твоя забота. Я не в курсе, что…

- Давай отбросим момент, где ты ломаешься, а я долго и настойчиво уламываю тебя на откровенный разговор. В этом торговом центре ни одна муха без твоего разрешения не полетит. Перейдем к сути: прокурор знает, чем его сын заниматься вздумал?

- Евсей! – гремит отец, но у меня сейчас другие проблемы, не до того мне, чтобы испуг изображать. – Ты не забыл, с кем разговариваешь?

- Можешь потом меня за это в угол поставить и спать отправить без сладкого. Сейчас мне нужно знать все про эту чертову семейку.

- Сын, не пори горячку. Погорелов в курсе и дал добро, сволочь.

- Ты же с ним общался. Что за подстава?

- Вместе сходить в баню и на охоту - одно, а когда родной сын строит планы и хочет чего-то добиться - другое. Как я понял, Виктор - мальчик проблемный. Конечно, до тебя ему далеко, потому что проблемы он искал в другой стороне.

- Это сейчас гордость в твоем голосе?

- Евсей!

Ладно, понял.

– Будь готов, сынок. Сегодня там устраивают вечеринку для своих. Сам понимаешь, что «своих» - понятие растяжимое, а это значит…