Запретная механика любви - Лариса Петровичева

Дерек рассмеялся. Протянув руку к рюкзаку, он вынул папку с делом Магды и вынул из нее рисунок, выполненный цветными карандашами — красно-черная змейка с двумя золотыми пятнами на шее смотрела свирепо и холодно.

— Этот рисунок прислали в столицу из Фиссена. Узнаете, кто это?

Магда неопределенно пожала плечами.

— Это змея, но я такой никогда не видела.

— Неудивительно, в этом регионе они и не живут, — Дерек убрал рисунок в папку и продолжал: — Это хорнский дурбаган, в Южноуделье их хоть отбавляй, и знаете, что? Там их держат в качестве питомцев. Барышни носят таких змеек на запястьях, словно браслеты. Как хорнский дурбаган сюда попал?

Магда, кажется, дышать перестала.

— Как же? А хотя… — она запнулась, и ее лицо сделалось похожим на трагическую маску. — Понятно. Доктор Граймс раньше практиковал в Южноуделье.

— И заказал этих змеек, когда решил избавиться от вас. Ему не нужны конкуренты.

Магда нахмурилась. Ее лицо вдруг сделалось растерянным и несчастным, словно она никак не могла взять в толк, что такого плохого сделала доктору Граймсу, чтобы обвинять ее в колдовстве.

— Вспоминайте, зачем к вам приходили те женщины, в которых потом обнаружили змей, — приказал Дерек. Магда подняла глаза к потолку и принялась считать, загибая пальцы:

— Марглета была с опухолью яичника, там уже никто бы не помог, слишком запущено. У Ханны было выпадение матки от тяжелой работы, но умерла она не от этого. Скоротечный жабс. Альга Шу жаловалась на сухость и зуд, но…

— От этого не умирают.

— Ну да. Она замерзла… поругалась с мужем, он выставил ее из дому ночью в одной сорочке.

Дерек вспомнил Никласа Шу — да, от человека с такой физиономией ничего хорошего ждать не приходится. Что хуже всего, с точки зрения закона он не сделал ничего предосудительного. Жена находится в полной власти мужа, он имеет полное право наказывать ее за все, что взбредет ему в голову, и отделается разве что штрафом. Поэтому и дочь ни словом не упомянула о том, что именно случилось: в таких местах никто не выносит сор из избы, а если есть ведьма, то на нее все и свалят.

Вряд ли Эвга хочет умереть так же, как ее мать.

— А четвертая?

— Керли? У нее были болезненные регулы, я собрала для нее травяную смесь. Но умерла она от порока сердца. Она с детства болела.

И доктор Граймс решил подсуетиться — поскольку он проводил вскрытие умерших, то вынуть змеек из их животов для него было парой пустяков. Почему бы и не убрать конкурентку, раз карта легла настолько хорошо? На его стороне общее невежество и ненависть к ведьмам. Люди охотно поверят в то, что он им покажет, и Магда Хонивер больше не будет мозолить ему глаза своими медицинскими талантами. Теперь все заболевшие пойдут к нему, а не к ней.

— Почему вы открыли мне дверь? — с улыбкой спросил Дерек. Магда пожала плечами.

— Потому что я ничего не скрываю. Потому что я ни в чем не виновата.

— Вы же знаете, как про нас говорят. Что замучить ведьму нам в радость.

Магда нахмурилась. Посмотрела на Дерека, и он почувствовал осторожное прикосновение призрачных пальцев к лицу. Он замер, позволяя Магде изучить себя — должно быть, именно так она дотрагивалась до женщин, которые приходили к ней, и видела все, что с ними произошло.

Анна точно так же прикасалась к нему в ту метельную ночь — словно хотела дотронуться к чему-то, что Дерек скрывал в самой глубине души, тому, что прятал от самого себя. Он только сейчас вспомнил об Анне: она выступила из снежной тьмы неуловимым мгновением весны и исчезла.

— Ну вот, — негромко сказал он, когда Магда убрала пальцы. — Теперь вы сами видите, что я не такой.

— Вижу, — кивнула Магда, и на ее губах расцвела теперь уже живая улыбка, полная тепла и надежды. — Что же теперь будет?

— Собирайтесь, — бросил Дерек и, вынув из рюкзака записную книжку, вырвал страницу и принялся писать письмо. — Берите все, что сможете унести, сюда вы уже не вернетесь.

Магда почти выбежала из-за стола. В большой заплечный мешок, который она вытащила откуда-то из-за печки, полетели банки и склянки с зельями, книги, какое-то тряпье. Когда Дерек закончил писать и сложил свое послание, то Магда набросила на плечи потертый тулуп, подхватила свой мешок и с готовностью спросила:

— И куда теперь?

— В Проречье, — ответил Дерек и протянул ей записку. — Там сейчас эпидемия легочного жабса, так что любая помощь им очень пригодится. Пойдете к Герхарду Бруни, отдадите ему мое письмо, и он вас устроит. Выпишет документы на новое имя. Официально инквизиция закрывает дело об убитых в Фиссене… — он сделал паузу и добавил: — Потому что я убил ведьму и сжег ее логово.

Когда-то Дерек спас Герхарда от сердцегонки — смертоносного заклинания, брошенного в него одной из ведьм. Вот и пришло время вернуть услугу… Магда посмотрела на Дерека так, словно только сейчас окончательно поняла, что он в самом деле был способен на убийство.

Они вышли из избушки, и от морозного воздуха голова Дерека сделалась свежей и ясной. Сунув руку в карман, он извлек артефакт для перемещения, похожий на тяжелую серебряную монету — вещь была редкая и дорогая, Дерек приобрел ее буквально по случаю, но сейчас не вспомнил ни о редкости, ни о том, сколько заплатил за нее. Магда стояла рядом, сжав записку в руках; Дерек вручил ей артефакт и объяснил:

— Бросьте рядом с собой. А потом просто шагнёте в дым — и вы уже в Проречье.

Магда кивнула и ее улыбка сделалась мягкой и растерянной, как у ребенка. Стянув с мизинца кольцо, она протянула его Дереку на раскрытой ладони и сказала:

— Это все, что я могу вам дать за вашу доброту. Спасибо.

Дерек надел тонкий серебряный ободок рядом с кольцом, которое подарила ему Анна, и сердце сжалось от тоски. Он отвернулся, чтобы Магда не увидела его лица, и бросил через плечо:

— Идите, Магда, идите! Мне еще нужно сжечь эту избу.

* * *

— Ваш отец, дорогая Анна, создал поистине уникальное существо.

Принц Эвгар развалился в кресле с бокалом хорошего красного вина, которое привез с собой. Анна сидела напротив, как и полагается хозяйке дома, держала в руках такой же бокал и боролась с желанием выплеснуть вино в лицо его высочества.

— Я знаю, — ответила Анна. То, что Эвгар пришел к ней, означало только одно: с Джоном что-то не так. Он не выдает им информацию о документах, собранных отцом — значит, сведения нужно из него извлечь. И хорошо, что Эвгар приехал для разговора, а не позвал Дерека, который привел бы Анну и Джона в казематы инквизиции и взялся бы за привычную работу.

“Я не видела от Дерека ничего, кроме добра, — подумала Анна, — но я не могу не думать о нем без отторжения и гнева. Потому что люблю Джона. Потому что ушла сама, как и хотела”.