Мелодия все звучит - Мэри Хиггинс Кларк

Все это Паркер думал, поедая свой одинокий ужин, полностью довольный этим одиночеством.

На следующий день он начал паковать чемодан, думая: «Еще несколько дней – и я уберусь отсюда». Была пятница. В течение следующих суток ему удавалось избегать Лена, но телефонный звонок, раздавшийся в субботу, встревожил его. Едва услышав в трубке громкое: «Привет, Джордж!», он ощутил, что ладони начинают потеть, а в желудке образуется ком.

– Джордж, где ты был? – продолжал Лен. – Парни надеялись встретиться с тобой сегодня утром.

– Я просто наслаждался последней возможностью походить на яхте. Ты же знаешь, как я люблю ходить под парусом. – Он надеялся, что его голос звучит достаточно небрежно.

– Что ж, у меня для тебя сюрприз, – сказал Лен. – Нам с Девейном и Брюсом так понравилось играть с тобой в гольф, что мы решили пригласить тебя присоединиться к нам в понедельник. Давай устроим финальный гольф-матч в девять часов, а потом пообедаем в клубе. Не говори «нет», я уже забронировал поле и столик.

«Придушить его хочется», – думал Паркер. Конечно, он мог просто сказать, что слишком занят предотъездными сборами, но какое-то чувство предупреждало его, что следует быть осторожным и принять непрошеное приглашение Лена.

Хотя стояла идеальная для выхода в море погода и он провел все воскресенье на яхте, ему не доставляли радости ни водяные брызги, ни скольжение судна по воде, ни чистое синее небо, по которому время от времени пролетало одинокое облачко. Все затмевало предчувствие последней встречи с Леном. Паркер надеялся, что в понедельник будет дождь, сильный непрекращающийся дождь, но, конечно же, и этот день был погожим.

В девять часов утра партия на четверых стартовала. Паркеру нравились два компаньона Лена. Брюс Грум был до выхода на пенсию директором одной из фармацевтических компаний; тихий, сосредоточенный на игре, он почти ничего не говорил. У Паркера было чувство, что Брюс не питает ни малейшего интереса к сравнению Джорджа Хокинса с Паркером Беннетом.

Партию закрыл Девейн Лампарелло. У него была самая большая фора в их группе, но даже это не спасло его игру. Он был не особо хорошим игроком, да и любви к умствованиям не проявлял, и пустые разговоры интересовали его куда меньше, чем созерцание того, как очередной его удар не достигает лунки.

Лен вообще не поднимал тему Паркера Беннета. Тот начал успокаиваться, и к тому времени, как они сели обедать, он был уверен, что тревожиться больше не следует.

Как и ожидалось, разговор завел Лен. Он занимал пост менеджера среднего звена в компании по производству готовых завтраков.

– Я обычно говорю, что мое прозвище – «Кусай-хрусти-глотай», – пошутил он, намекая на знаменитый рекламный слоган компании «Келлогг».

«Кусай, хрусти, заткнись», – подумал Паркер, но про себя признал, что предпочитает эту хвастливую болтовню возобновлению дискуссии о Паркера Беннете.

Однако, когда остальные заказали себе по второй чашке кофе, он решил деликатно уйти.

– Ну, мне действительно пора уходить, – сказал он. – Лен, по-моему, это было круто, спасибо тебе. Полагаю, ты поймешь, что у меня еще целый список того, что нужно сделать до отъезда.

– Ты не собираешься сдавать свой дом? – спросил Лен. – Если да, я знаю риелтора, который подыщет хороших жильцов.

– Нет, не собираюсь, – ответил Паркер. – Я хочу знать, что смогу вернуться сюда в любой момент, когда это будет возможно.

– Ты можешь сдавать его понедельно, – настаивал Лен. – На этом можно сделать кучу денег.

– Да, я думал об этом, но эта идея мне абсолютно не нравится, – твердо заявил Паркер. Он встал и тепло улыбнулся всей компании. – Спасибо большое, Лен. Брюс, Девейн, был рад снова сыграть с вами. Надеюсь увидеть вас, когда вернусь сюда. Лен, в следующий раз обед с меня.

Тщательно стараясь ничем не выдать спешку, Паркер направился к выходу из столовой. Он почти достиг двери, когда Лен крикнул:

– Эй, Паркер!

Он резко обернулся и слишком поздно понял, что попался в расставленную ловушку. Несколько мгновений Беннет судорожно подыскивал объяснение. Наконец, весело рассмеявшись, он крикнул в ответ:

– Ну у тебя и шуточки, Лен!

Другие обедающие подняли взгляды. Многие ли из них сделают выводы из произошедшего?

Остаток дня Паркер провел в тщетных попытках сохранять спокойствие, постоянно ожидая стука в дверь и появления полиции. Но никто не пришел, и на следующее утро в восемь часов он уже был на пути в аэропорт.

Самолет до Майами взлетел вовремя. Предъявляя свой посадочный лист чиновнику, Паркер с сожалением подумал, что это, должно быть, последний раз, когда он летит куда-то под именем Джорджа Хокинса. Вероятно, он больше никогда не вернется на остров Сент-Томас.

Родственники Элинор пригласили ее и Фрэнка на ужин в честь Дня благодарения. Они жили в Нью-Сити в округе Рокленд, откуда до Йонкерса было сорок минут езды. Кузина Джоан была ровесницей Элинор. Муж Джоан, Эдди, был отставным детективом. Помимо того, на ужине должны были присутствовать двое их детей со своими супругами и четверо внуков.

Элинор знала, что им с Фрэнком будет лучше поехать в Нью-Сити, чем встречать дома еще один безрадостный праздник. Ей нравилась семья Джоан, и она чувствовала, что теплота, с которой те поприветствовали Беккеров, была искренней.

За ужином они тщательно избегали любых упоминаний о сложившейся ситуации. Только когда дети вышли из-за стола, а взрослые задержались за кофе, этот вопрос был поднят в разговоре. И подняла его сама Элинор.

– Я знаю, вы слишком вежливы, чтобы спрашивать, но я думаю, вас это может заинтересовать.

Она рассказала им о сеансе гипноза и о том, что ей удалось вспомнить имя, значившееся на британском водительском удостоверении.

– Там было имя «Джордж», – твердо сказала она. – Но фамилию я просто не смогла вспомнить.

– Это может многое изменить, – отметил Эдди. – Я знаю это по своей работе в департаменте. Конечно, я никогда не расследовал такие дела, чаще всего занимался полевой слежкой под прикрытием…

– А как это – когда тебя гипнотизируют? – поинтересовалась Джоан.

– Это совсем не страшно, – отозвалась Элинор. – На самом деле я чувствовала себя очень спокойно, а если учесть, как обстоят дела в последнее время, поверь, иногда мне кажется, что я была бы не против все время находиться под гипнозом.

– Тебе затошнит кататься вверх-вниз на лифте, – мрачно усмехнулся Эдди. Впервые за много месяцев Элинор услышала, как он шутит.

«Может быть, если б я все время не была в таком напряжении… – думала она. – Может быть, тогда я сумела бы вспомнить».

Она слегка приободрилась, когда Эдди сказал ей:

– Элинор, я понимаю, как ты, должно быть, себя чувствуешь. Я видел невинных людей, которые находились под тяжкими подозрениями со стороны властей. Они жили в постоянном страхе. Когда ты снова пойдешь к гипнотизеру?