Мелодия все звучит - Мэри Хиггинс Кларк

Адвокатская контора Дерека Лэндри размещалась в новом небоскребе к востоку от Таймс-сквер. Дерек согласился на требование Сильвии встретиться пораньше, хотя для этого ему пришлось перекраивать свое расписание, как он указал.

«Это означает, что он увеличит сумму своего гонорара», – подумала она.

Адвокатская контора занимала три этажа здания. Приемная размещалась на сороковом этаже. Помещение было большим, с удобными кожаными диванами и креслами. На кофейном столике лежала аккуратная стопка газет. «Интересно, кто утруждает себя их прочтением?» – подумала Сильвия. Стены, окрашенные светло-серой краской, составляли приятный контраст с глубокими темно-серыми тонами ковролина.

Молодая женщина, сидящая за столом, приветствовала Сильвию улыбкой, полной кроткого достоинства.

– Мистер Лэндри ожидает вас. Я попрошу кого-нибудь проводить вас в его кабинет.

Мгновенно рядом с Сильвией возник молодой человек, похожий на недавнего выпускника юридического колледжа, провел ее в частный лифт, и они поднялись на два этажа выше, где размещались кабинеты руководства.

Молодой человек проводил графиню по коридору в зал совещаний, где стоял длинный стол, по боковым сторонам от которого стояли по четыре кресла с каждой стороны, и еще по одному – с торцевых сторон.

Сильвия уронила свою шубу из меха черного соболя на стул рядом с собой. Появилась еще одна женщина – лет пятидесяти или около того, – одетая в консервативный темно-синий пиджак и брюки в тон ему. Она предложила Сильвии на выбор кофе, чай или воду.

– Просто воду, – сказала Сильвия: у нее неожиданно пересохло во рту.

Несколько минут спустя в дверях появился Дерек Лэндри и мгновенно оказался рядом с Сильвией, взяв ее за руку.

– Моя дорогая графиня, как приятно видеть вас снова. Кажется, мы раньше встречались с вами на нескольких благотворительных мероприятиях.

Дерек был высок и очень широк в кости. Он уже начал лысеть, но лицо у него осталось почти по-младенчески пухлым. Глаза были светло-зеленые, и временами казались серыми. Он говорил теплым доброжелательным тоном, но Сильвия знала, что у него сложилась репутация адвоката, который всегда получает от клиентов то, что хочет.

За ночь Сильвия тщательно отрепетировала свое выступление.

– Дерек, вы знаете, что такое «стокгольмский синдром»?

– Конечно. – Тон у него был уклончивый.

– Позвольте мне объяснить кое-что. В течение восьми лет до исчезновения Паркера Беннета мы с ним были очень близкими друзьями.

– Понимаю.

– Когда он скрылся от глаз людских, я в ужасе узнала, каким лживым и преступным человеком он был. Это совершенно не тот человек, которого я любила, – тихо произнесла Сильвия. – Как и многие, я полагала, что Паркер мертв. Я не могла представить его за решеткой. – Она чуть отвернулась и заморгала глазами, делая вид, что пытается бороться со слезами. Потом со вздохом снова повернулась к адвокату. – Вы можете вообразить мое потрясение и ужас, когда он позвонил мне.

– Вам позвонил Паркер Беннет? – В голосе Дерека прозвучало недоверие.

– Да. Он сказал мне, что живет под фальшивым именем, и предупредил меня, что не потерпит разрыва наших отношений. Он сказал, что я не должна больше быть ни с кем другим. Он уверял, что будет продолжать посылать мне деньги и подарки, и я обязана принимать их. В последний раз, когда он ночевал у меня, перед самым своим исчезновением, он оставил на моем прикроватном столике телефон с запиской: «Держи заряженным».

– Вы когда-нибудь рассказывали об этом следствию? – спросил Дерек.

– Нет, никогда.

– Почему?

– Потому что я была в смятении. Я не знала, что делать.

– Вы держали телефон заряженным?

– Да, я сделала как он велел.

– Значит, вы хотите мне сказать, что в течение этих двух лет Паркер Беннет поддерживал с вами контакт? – допытывался Дерек.

– Да.

– И посылал вам деньги и подарки?

– Да.

– Я не вполне уверен, что смогу вам быть полезен, графиня, – светским тоном сообщил Дерек.

– Вы не понимаете, как страшно мне было все эти два года! Паркер предупредил меня, чтобы я больше ни с кем не смела встречаться. Он угрожал убить меня. Каждую минуту, проведенную за пределами своей квартиры, я чувствовала себя так, как будто мне грозит смертельная опасность.

Голос Сильвии дрожал.

– Что вы хотите от меня, графиня?

– Я хочу, чтобы вы от моего имени заключили сделку с ФБР. Я могу сообщить им новое имя Паркера Беннета, номер сотового телефона и место проживания. Взамен я хочу вознаграждение в два миллиона долларов и гарантию как анонимности, так и полной судебной неприкосновенности. Я больше не могу жить так. – Из голоса ее исчезла дрожь, в нем прорезалась сталь.

– Это довольно высокие требования, графиня, – заметил Лэндри. – Вы жили на деньги, которые он украл, и скрывали его местонахождение и поддельное имя.

– Но у меня всегда было ощущение, что меня выцеливает снайпер, – сердито отозвалась она.

– Конечно, это делает переговоры весьма сложными. Всегда есть шанс, что ФБР куда ближе к обнаружению Паркера Беннета, чем мы полагаем. Если они действительно найдут его, вполне возможно, что в своих признаниях он упомянет о вашем соучастии.

– Я понимаю это, – сказала Сильвия. – Вот поэтому мне нужно, чтобы все было сделано немедленно.

– И вы по-прежнему хотите потребовать денежное вознаграждение?

– Я полагаю, что ваш гонорар будет очень высоким, Дерек, – ответила она. – У меня же мало денег. Мне нужна уверенность в том, что я смогу заплатить вам.

– Это весьма любезно с вашей стороны, графиня, – заметил Дерек ровным тоном. Но Сильвия, которая всегда различала малейшую нотку сарказма в тоне собеседника, расслышала эту нотку и сейчас.

– Дерек, у вас репутация юриста, который успешно добивается для своих клиентов наиболее благоприятного исхода дела – должна добавить, иногда нечестными методами, но именно поэтому я здесь. Мы поняли друг друга?

Дерек Лэндри улыбнулся.

– Мы идеально поняли друг друга, графиня. Я подготовлю контракт. Мой аванс – двести тысяч долларов.

Рейнджер сидел в гостиной доктора Шона Каннингема. Шон позвонил ему и сказал, что устраивает собрание для нескольких жертв мошенничества – что-то вроде группы поддержки. «Это каждому дает возможность быть услышанным».

Последнее, чего хотел Рейнджер, – это приходить в дом Каннингема и обмениваться горестными историями с другими людьми. Его интересовала только собственная история, однако он чувствовал, что доктор Каннингем беспокоится о нем.