Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад - Роберт М. Вегнер

Убегающие были ярдах в пятидесяти от нее.

Два залпа накрыли их почти одновременно.

Кочевники не держали щитов над головами и ехали тесными рядами, чтобы таиться в тени Силы жеребера. Большинство погибли мгновенно. А в остальных, смешавшихся, раненых и пытающихся совладать с паникующими лошадьми, ударила погоня.

Последний из се-кохландийцев пал в нескольких шагах от нее.

Ей даже не пришлось вытаскивать саблю.

* * *

Они ждали генерала на краю котловины, глядя, как иррегулярные ловят уцелевших коней Молний. Это была жесткая схватка – только нескольких Наездников Бури удалось взять живьем, остальные сражались до конца. Все окрестности оказались выстелены телами, на середине долины куча трупов достигала конских животов.

Кайлеан глядела, как солдаты копают неподалеку гигантскую яму. Как и говорил Ласкольник, а’кееры Завира из Клаххиров должны были раствориться в воздухе. Пленники наверняка на долгие годы окажутся в подземельях. Трофейным коням выжгут новые клейма и отошлют внутрь империи. Сын Войны будет обречен на домыслы и сплетни, а его конкурент даже не узнает, кого он должен благодарить за свое спасение.

Так вели политику на Востоке.

Железом, кровью и тайной.

– Откуда… – Кошкодур заколебался, словно понимал, что задает непозволительный вопрос: – Откуда Седьмой знал, где мы находимся?

Некоторое время Ласкольник не отвечал, всматриваясь в глубь долины.

– Птицы, – проворчал он наконец. – Я приказал генералу, если будет невозможно нас найти, смотреть в небо, ища чего-то странного. Ястребы, соколы и коршуны никогда не летают стаями.

Те, кто услышал, только кивнули. Никто не спросил, кто же заставил степных ловчих птиц так себя вести. Чаардан – это чаардан. У каждого есть свои тайны.

Аберлен-гон-Саве подъехал к ним в компании адъютанта и нескольких членов штаба.

– Генерал Ласкольник, – он поклонился в седле и отдал честь, – империя вам благодарна.

Кайлеан присмотрелась к нему внимательней. Проклятие – ни следа от наглого, обиженного на весь мир франта, который изгонял их с заставы. Командующий Седьмым был неплохим актером.

– Генерал гон-Саве. – Кха-дар и сам отдал честь. – Я не знал, что у вас есть столь сильный боевой маг.

– Ванхен-кан-Левав. – Командующий Седьмым усмехнулся. – Мастер Тропы Огня. Но пока он не великий маг. Будет лишь представлен к этому титулу.

– Он справился со стеной холода истинного жеребера. Дважды. Из него будет толк. – Ласкольник кивнул. – Так или иначе – хорошая работа, генерал. Седьмой может гордиться.

Военные просияли, выпрямляясь в седле. Проклятие, они ведут себя словно солдаты во время смотра.

– Двадцать восемь убитых, тридцать раненых. Почти ничто против шести а’кееров и трех жереберов, – не столько похвалил, сколько подвел итог он. – Где остальные? Те, что отстали? И те, что вас обманывали?

– Иррегулярные их выслеживают. Остальные чаарданы и полная хоругвь шли в нескольких милях за погоней. Так, как мы и запланировали. Не сбежит ни один.

Ласкольник кивнул:

– Я рад, что мы смогли помочь. Вы узнали, кто предатель?

Генерал кивнул:

– Да. Один из пастухов. Якобы имел родственников по ту сторону границы. – Никто не прокомментировал, что офицер говорит о том в прошедшем времени. – Если бы вы не погоняли их Ланвереном, потери бы у нас были больше раз в десять.

– Это не мы.

Аберлен взглянул на него в удивлении:

– А кто?

Кха-дар улыбнулся, склонился в седле и похлопал коня по шее:

– Это они. Лучшие кони, каких можно купить, украсть или добыть в бою.

Кайлеан шла узкой улочкой, ведя под уздцы коня, а Торин шагал за ней с печально опущенной головой. Она ругалась себе под нос, да такими словами, что, казалось, сам воздух вокруг нее морщился и шел волнами. В смысле морщился и шел волнами сильнее, чем обычно.

Было жарко. Солнце стояло в зените, а тени клеились к стенам, словно искали… да, собственно, тени. Вроде бы уже началась осень, но, как сказал вчера Кошкодур, лето хлопнуло ее по широкому заду и отослало прочь, а само осталось править степями дальше, как будто ничего не случилось. В Лифреве только самые глубокие из колодцев в глубочайших из подвалов все еще давали воду.

А она ругалась, топая сквозь город в самый полдень, в то время как большинство жителей сидели в домах или глубоко под ними, предпочитая холод подземных коридоров духоте нагретых комнат. Проклятущая Лея и проклятущее ее счастливое седло!

Все началось пару дней назад, когда Лея в очередной раз обнаружила, что ее седло требует серьезного ремонта. Учитывая, что ездила она на своем напоминавшем пони-переростка коне, чудом было уже то, что седло столько протянуло. Обычно она нагружала животинку таким количеством переметных сум и свертков, что низкий и коротконогий конек начинал напоминать бочку на четырех мохнатых ножках. И два дня назад оказалось, что передняя лука седла треснула, подпруга держится лишь на кусочке дратвы, а подперсья требуют замены. Собственно, седло стоило выбросить, но Лея считала его своим талисманом. Аккуратно подновляла его, вкладывая в тот кусок дерева, шкуры и железа столько денег, что хватило бы на три новых. Однако не это было главной проблемой. Проблема заключалась в том, что седло изготовили по специальному заказу для этого ее проклятущего пони! А шорник, который его делал, обитал на другом конце Лифрева.

Чаардан, как обычно, остановился в «Вендоре», а мастерская Барена-кар-Лева была, как назло, расположена точнехонько в противоположном конце города. А это значило, что кому-то – некоему глупцу – придется нести туда седло на собственном хребте, поскольку для Леи оставалось очевидным, что если оно повреждено, то нельзя его класть на конскую спину. Могло поранить животное. В ней же самой было едва пять футов роста, потому и речи не могло идти о том, чтобы отнесла она его сама.

А потому искала кого-то для помощи или – что вероятней – для отягощения его такими вот обязанностями.

И внезапно у всех в чаардане нашлась масса работы.

Оказалось, что большинство доспехов требуют сиюминутного ремонта, мечи, сабли и топоры тупы, словно подковы, и если их тотчас не наточить, то случится нечто ужасное. К тому же похоже, что в Лифреве вспыхнула некая эпидемия, поскольку всякий, у кого была здесь родня, должен был сей же миг отправиться к заболевшему родственнику. Файлен хотел проведать невесту и на вопрос, какую из трех, только проворчал что-то неясное и быстренько удалился. Кошкодур – тот просто-напросто исчез бессловесно, и Кайлеан готова была поспорить, что он пьет теперь в каком-то из подвалов. Дагена скрылась в комнате и забаррикадировала дверь. Нияр внезапно предстал пред ними с рукой на перевязи, жалуясь на возвратившуюся контузию.