Те, кто старше нас - Алексей Барон

— Андрей Васильевич! — взмолилась Эрика. — Скорее, пожалуйста!

— Тихо, девочка.

Он натянул голубые сапоги. Потом побрызгался одеколоном «Шипр».

— Андрей Васильевич, мы ведь не на танцы собираемся!

— Разве? А мне показалось… Эрика промолчала.

— Ладно, двинули, — смилостивился Андрей. Обогнув будку злобного Басурмана, они вышли в огород.

— А где тут милиция? — спросила Эрика.

— Милиция не тут, она в Ужуре.

— Так это ж… сорок километров.

— Сорок пять.

— Какой ужас!

— Ну-у, что вы. В первый раз ужаса не бывает. Ужас случается не раньше второго.

— Спасибо, утешили.

— Да пожалуйста. Приходите еще.

Эрика споткнулась о куст картошки. Андрей поймал ее за локоть, но она вырвалась.

— Боже, вы ведь все знали наперед! И…

— Что — и? — насмешливо поинтересовался он.

— Нет, ничего.

Мухи слетелись, и в большом количестве. Человек пять толпилось даже на крыльце. Андрей глубоко вздохнул. Именно сейчас все решится. Главное, не дать слабины, но и не переборщить, не доводить до взрыва, держаться середины. А это и есть искусство.

— Разрешите, — с холодной самоуверенностью сказал он.

И отодвинул первого. Второй попятился сам. В сенях пришельцы расступились тоже, помогло недоумение.

Оставив за спиной угрюмых молодых людей деревни Кызыл-Май, он вошел в жилую комнату. Обстановку застал следующую.

На столе все еще стояла бутылка. Девчонки сидели на кроватях, прижимаясь к стенам. У двух глаза уже повлажнели. В общем, и сцена, и публика были подготовлены.

— Что я вижу? — заводясь, начал Андрей. — Выпиваем, значит?

Начальственным шагом он приблизился к столу, взял бутылку, взглянул на этикетку. Стихли не только подчиненные, но и те, в сенях. Если б он начал с них, эффект получился бы плачевным. Но когда видишь, что подставил дам, будь ты хоть павиан, все равно проблески сожаления прорежутся. И эти проблески человеческого на некоторое время сдержат тупую агрессивность.

— Абрау-Дюрсо? Неплохо, неплохо, — благожелательно одобрил Андрей. — Большие нынче стипендии на лечебном факультете.

И вдруг заорал:

— Так-то комсомолки выполняют задание партии?! Вам что, институт надоел?! Вылетите как миленькие, никакой блат не спасет!

Девчонки вздрогнули.

— Не понимаю, где ваш моральный облик? Вы что, так без него и приехали?!

Андрей провел по девицам сверлящим взглядом. Некоторые принялись нервно поправлять мини-юбки.

Андрей грохнул кулаком между маринованными помидорами и банкой килек. То и другое подпрыгнуло, но не упало. Удачно получилось.

— Где облик, я спрашиваю?! Нету. Знаете, что теперь будет?

Он черными мазками обрисовал будущее комсомолок, особо отметив страдания безвинных родителей. Выждал, когда испуганное воображение дорисует остальное. Потом приказал:

— Доставайте, что припрятали. Живо!

После некоторой заминки на свет появилась еще одна бутылка. Явно не последняя, но для кульминации хватало. Теперь разгром следовало украсить едкой иронией.

— Замечательно! Вот что припасли студентки первого курса. Нет, полюбуйтесь! — Он обернулся к публике в сенях. — Вовсе не лимонад «Буратино», а?

В сенях хихикнули. А зря. Недрогнувшей рукой Андрей сорвал пробку и опрокинул сосуд над мусорным ведром. Оттуда всплыл неповторимый дух.

Дух распространился в сени, принялся щекотать ноздри онемевшим аборигенам. Кто-то из них не выдержал и шумно сглотнул.

Пришло время приступать к главному, пока враг в изумлении. Зверского начальника он уже разыграл. Ни добавить, ни убавить, а повторяться нельзя. Могут раскусить.

— Теперь так, — зловеще сказал Андрей. — Я хочу знать, кто пригласил этих молодых людей после отбоя?

Не оборачиваясь, ткнул пальцем за спину.

— Мы… мы не приглашали.

— То есть как — не приглашали?

Андрей повернулся, изобразив на лице глубочайшее недоверие.

— Молодые люди! Вы что же, пришли в женское общежитие без приглашения?

— Слушай, а ты кто такой? — спросили из сеней.

Намечалось сопротивление. Его полагалось нейтрализовать и одновременно перенести давление на новый объект. Естественно, поменяв при этом тактику.

Сразу после зверского начальника хорошо идет менторский тон ответственного товарища. Полезно использовать суконную лексику газеты «Правда». И чем меньше она подходит к ситуации, тем лучше. Идиотов всегда побаиваются, поскольку идиоты не боятся последствий.

— Разрешите представиться, товарищи. Я — ассистент кафедры биохимии, командир студенческого сельхозотряда на данном участке борьбы за урожай. Прибыли в порядке шефской помощи. Для укрепления кадров. Между прочим, в связи с наступлением осени. Ясно выражаюсь?

Один из пришельцев кивнул.

— По всем фронтам, товарищи! Плохо, между прочим, у вас тут политинформация поставлена, если меня не знаете.

Андрей свесил голову набок, высматривая главаря. Для верности очки надел. Потом нагло ткнул пальцем в нужный живот и спросил ленинским голосом:

— А вы кто будете, товарищ?

— Я?

Дружки атамана переглянулись. Вероятно, впервые видели столь отсталого элемента.

— Совершенно верно. Именно вы. Как звать-величать?

— Ну… предположим, Леха.

Андрей сложил руки за спиной, качнулся с пяток на носки и наклонил одно ухо вперед.

— А по батюшке как, товарищ Леха?

— Ну… Кузьмич.

— Комсомолец?

Леха ухмыльнулся:

— Октябренок.

В сенях заржали.

— Дальше что? — поинтересовался Леха.

Андрей сдвинул брови к переносице и заложил руку за борт куртки.

— Дальше вот что. Согласно внутреннему распорядку отбой в общежитиях происходит в двадцать три ноль—ноль. Сейчас — двадцать три пятнадцать. Не знаю, приглашали вас или нет, с этим будем разбираться. С виновных взыщем, не сомневайтесь. А сейчас пора уходить.

— Кому? — усмехнулся Леха.

— Вам всем. Непосредственно.

— А если не уйдем?

— А вот этого не советую, товарищ Леха Кузьмич, — суровым голосом сообщил Андрей. — Это, скажу я вам, не партвзносы просрочивать. Это есть нарушение трудовой дисциплины.