Тайный гость - Яна Перепечина

В этот момент ехавшие до этого почти в полном молчании её тюремщики заговорили.

– Девчонка ещё в отключке?

Мира тут же закрыла глаза и попыталась выглядеть как крепко спящий человек. Кто-то перегнулся к ней, посмотрел пару секунд и уверенно ответил:

– В отключке.

Мира узнала голос номера Третьего. Тут Святополк, деликатно кашлянув, спросил:

– Светломир, а эта, мать девчонки, не явится в поселение с милицией?

– Нет, – коротко хохотнул тот. – Учитель об этом позаботился.

Мира навострила ушки и, кажется, даже дышать перестала, чтобы не упустить ничего из того, что будет сказано. Она не понимала, что мог сделать её умерший отец. Не перенести же поселение в другое место?

Спросить сама она, разумеется, не могла. А Святополк молчал. То ли посчитал ответ вполне исчерпывающим, то ли не посмел задавать вопросы дальше. Мира готова была расплакаться от злости. Но через пару минут Светломир вдруг сам решил пояснить:

– Венцеслав встречался с ней после их побега. И поговорил. Да так, что она обо всём забыла. И рада была бы вспомнить, но не сможет. Для неё путь в поселение навсегда закрыт. Да и не станет она милицию в это дело втягивать. Побоится. Венцеслав ей уже давно внушил, что вся милиция у нас куплена. А ту, которую купить не успели, он своим даром всегда на свою сторону переманит.

– Гипноз? – проявил догадливость номер Третий.

– Именно.

– Но ведь теперь Венцеслава больше нет.

– А для этого, в том числе, нам и нужна его дочь. У девчонки, Венцеслав мне рассказывал, наследственный талант. Она прирождённый гипнотизёр. Отец даже начинал её учить, так, шутки ради. Но ему конкуренты были не нужны. Даже если конкурентка – его родная дочь. Поэтому, если она что и умеет, то совсем немного. Но я консультировался со специалистами. Мне сказали, что вполне могут девчонку обучить. И тогда всё будет по-прежнему. Мирония будет нам помогать…

– А если она не захочет? – робко подал голос Святополк.

– Захочет. В ней же кровь Венцеслава. А значит, она тоже должна любить деньги и власть.

– А если она в мать? – снова не удержался Святополк.

– Если она такая же дура и бессребреница, как Арина, – в голосе Светломира послышалось раздражение, – значит, нам придётся с ней поработать.

– Как? – опять коротко спросил немногословный номер Третий.

– Разберёмся. – Светломир явно пришёл в дурное расположение духа. Его помощники больше не рискнули задавать вопросы, и в машине снова повисла тишина.

– Так, сейчас доедем до гаража, вы пересядете в твою машину, – через несколько минут сказал Светломир. А я вернусь в Москву. У меня там ещё дела. В Красноярск прилечу как раз к тому времени, когда вы доедете.

Вскоре они остановились в каком-то гаражном кооперативе. Мира сквозь ресницы подсматривала, стараясь, на всякий случай, запомнить как можно больше. Её, не слишком церемонясь, перегрузили в другой джип, хлопнули дверцы машин, и они снова поехали куда-то. Святополк и Третий в пути говорили о всякой ерунде. И больше Мире ничего узнать не удалось. Она лежала на сиденье, почти ничего, кроме стволов убегающих назад деревьев, не видя. Ровно и надёжно гудел двигатель и шуршали шины, наматывая на себя километр за километром. Миру увозили всё дальше от её мамы и сестры, от Москвы, от той жизни, к которой успела привыкнуть и которую полюбила. Ей было страшно. Но благодаря услышанному разговору она многое поняла. И сделала кое-какие выводы. Теперь она знала, как надо вести себя, чтобы поскорее вернуться домой.

Первое, что Константин увидел в Красноярске по дороге из аэропорта в отель, было лицо доктора Синькова, увеличенное до невероятных размеров. Точно такую же фотографию он обнаружил двумя днями ранее в газете, в тот вечер, когда в ресторане заметил Миру. Задумавшийся было о своём, Константин даже вздрогнул от неожиданности. Огромный плакат предвыборной агитации жизнерадостно сообщал, что Семён Степанович Синьков баллотируется в мэры города. Слоган бросался в глаза: «Только врач может решить все ”больные” проблемы города». Константин резко втянул воздух, пытаясь осознать увиденное.

И тут же следующий билборд навис над машиной и унёсся прочь. На нём Константин успел заметить всё того же Синькова, улыбающегося слишком уж белозубой и приторной улыбкой. Такой, что сразу захотелось выпить простой воды, чтобы челюсти перестало сводить от этой слащавости.

Странно. Он помнил Синькова вполне приятным мужиком, обаятельным и умеющим располагать к себе окружающих. На занятиях, которые Светлана и Константин посещали при подготовке к родам, он очаровал не только всех будущих мам, но и их мужей. Поголовно. Соколан вспомнил, как сам ловил буквально каждое слово доктора Синькова и верил ему безусловно. Неужели Семён Степанович так изменился за прошедшие десять лет? Или просто фотография неудачная?

Пока он раздумывал надо всем этим, таксист включил радио. Бодрый ведущий как раз вещал о предвыборной кампании. Послушав пару минут, молчавший до этого Константин спросил деликатного неразговорчивого водителя, не навязывавшего своё общество пассажиру:

– Вы планируете голосовать?

– Да, – кивнул тот.

– А за кого? Решили уже?

– Да вот за этого, Синькова. – Мужчина мотнул головой в сторону очередного рекламного стенда, под которым они как раз проезжали. – Хороший мужик.

– Вы полагаете?

– Конечно. – Водитель будто бы даже обиделся. – У нас он и его жена организовали занятия, на которых учат будущих мамашек и папашек, готовят к родам, к тому, как с малышом обращаться. Ну, то есть не сам Синьков вёл, само собой. Он руководил. А вот жена его лично какие-то занятия проводила. Но в основном местные специалисты, конечно. Зато роды он часто сам принимает. Моя дочка у него рожала. Тяжело ей пришлось, но он их с внуком буквально спас…

Константин сжал зубы: его сына, их со Светой сына, который родился здоровеньким, он же угробил…

Константину стало невыносимо жаль Светлану, Костика и себя. Он отвернулся к окну и, силясь справиться с эмоциями, несколько раз глубоко вдохнул, стараясь делать это как можно незаметнее. Получилось, видимо, неплохо. Потому что водитель ничего не спросил и продолжил рассказывать:

– … Он же, Синьков-то, отсюда родом. Нашенский, красноярский. В Москве учился, потом работал. А теперь вот вспомнил о нас, вернулся. Хочет потрудиться для нас, земляков. И то верно. Пора уже.

– Да… Действительно… Всё правильно… – невпопад отозвался Константин. И закрыл глаза, чтобы не видеть бесконечных агитационных плакатов и этой приторной улыбки.

В новосибирском отеле Соколан по обыкновению поселился в одном из лучших номеров. К вечеру он удовлетворённо констатировал, что пока работа персонала и качество предоставляемых услуг выше всяких похвал, и отправился проверять ресторан гостиницы.