Тайный гость - Яна Перепечина

Плотно поужинав, успокоившийся после утреннего потрясения и пребывающий в относительно благодушном настроении Константин поднялся к себе на этаж и не спеша пошёл по мягкому, прекрасно вычищенному ковру к своему номеру. Именно благодаря этой неспешности он и не столкнулся с высоким мужчиной, резко вывернувшим из-за угла, а успел затормозить в шаге от того.

– Прошу прощения, – вежливо извинился хорошо одетый господин. Константин с улыбкой махнул рукой:

– Ничего страшного.

И тут же замер. Узнавание обожгло сердце и – следом – мозг. Застыл и мужчина, тоже явно поняв, кто перед ним. По уверенному лицу его быстро скользнула тень смятения. Пару секунд они смотрели друг на друга в гробовом молчании, потом, не сговариваясь, молча кивнули и быстро разошлись. Оба в крайне дурном расположении духа. Уже в дверях своего номера Константин остановился и долго смотрел за поворот, где скрылся доктор Синьков и кандидат в мэры собственной персоной. За углом стихали стремительные шаги.

Ночью Соколан почти не спал, вспоминая. А утром, когда он решил прогуляться по красивому городу, в котором никогда раньше, если не считать прошлого короткого визита, закончившегося встречей с Мирой, не был, но про который слышал множество лестных отзывов, его чуть не сбила машина. Он едва успел отскочить в сторону. Снова помогла былая выучка. Резкая струя воздуха, разрезанного умчавшимся автомобилем, ударила по нему, и Константин с трудом удержался на ногах. Испуганно вскрикнула какая-то женщина. Остановились несколько человек, успевших заметить, что произошло.

– Вы в порядке? – участливо спросил его молодой парень, почти мальчик.

– Да, спасибо, – кивнул Константин, который почему-то слышал и видел всё каким-то странным, неестественным образом, будто бы со стороны.

– Ездить не умеют, идиоты. Чуть человека не сбили, – громко пояснял здоровый мужик другому, не видевшему, что и как произошло, но очень интересующемуся.

Константин остановившимся взглядом посмотрел на него. Нет, ездить тот, кто был за рулём, как раз умеет. И превосходно. Просто ему не повезло, и планируемая жертва, то есть он, Константин, оказался чуть проворнее, чем водитель ожидал.

– А кто-нибудь запомнил номера?

– Да какие там номера? Машина, похоже, с «покатушек», грязная вся с верху до низу. А водила, небось, на этих своих «покатушках» нализался, гад. И в таком виде за руль сел…

Эту информацию Константин тоже принял к сведению. Но не поверил ей ни на секунду. Он точно знал, что его хотели убить. И, похоже, теперь догадался, кто и за что. Только вот не понимал, что ему делать с этим знанием. Ведь доказательств-то никаких. Не пришьёшь ведь к делу давнюю историю с сыном и случайную встречу в коридоре отеля. Встречу с тем, кто хотел избавиться от него.

Дочерей Арина устроила в одной из комнат для персонала. Тесновато, конечно, зато постоянно у неё на глазах, да и охрана у них в отеле прекрасная. Это было лучшим выходом в сложившихся обстоятельствах. Начальство её любило, коллеги тоже, и никто не станет возражать, если они с дочками некоторое время поживут в отеле. Такую необходимость Арина объяснила ремонтом на даче.

И вот уже три дня они жили в самом центре Москвы. Деятельная Мира решила использовать возможность и поближе познакомиться с работой отеля изнутри. Стараясь никому не мешать и не попадаться на глаза постояльцам, она помогала то горничным, то клининговой службе, или, попросту, уборщицам, то изводила своими вопросами начальника службы безопасности отеля. Не обошла она своим интересом и отдел приёма и размещения, в котором работала Арина. Марта же целыми днями пропадала в собственной прачечной гостиницы и подружилась со всеми сотрудниками, которые баловали её, как только могли. Арина опасалась даже, что за время их вынужденной изоляции её младшая дочка превратится в колобка – столько шоколадок, конфет и прочих сладостей и лакомств приносили Марте её коллеги. Так что всё шло неплохо.

Но в тот день всё с самого утра пошло наперекосяк. Когда сработал будильник маленького музыкального центра, Арина встала и на цыпочках хотела прокрасться в душ. Но, проходя мимо кровати, на которой спали девочки, она в нежном утреннем свете увидела красное лицо и сухие губы Миры и замерла. Этого ещё не хватало! Осторожно потрогав лоб дочери, Арина вздохнула: тридцать восемь и пять, не меньше. А скорее всего, больше. С самого детства Мира болела редко, но, что называется, метко, с температурой не ниже тридцати восьми, а обычно под сорок. В такие дни она не могла даже подняться с постели, лежала пластом, попеременно то красная, то бледненькая, измученная, слабая, а Арина только и делала, что меняла ей компрессы, которые на горячем лбу девочки моментально нагревались.

Почувствовав прохладную руку матери, Мира с трудом приоткрыла глаза, помолчала недолго, прислушиваясь к себе, и слабо улыбнулась:

– Ну вот. Только этого и не хватало.

– Ничего, доченька. Ничего. Ты пока лежи. А я сбегаю в ресторан, попрошу тебе клюквенного морса сделать. И градусник с лекарством сейчас раздобуду. – Арина ободряюще улыбнулась дочери, а потом тихонько взяла на руки спящую Марту и перенесла ту на свою кровать, чтобы Мира могла спокойно раскинуться и подремать.

Морс и лёгкий завтрак для Миры девочки из ресторанной службы принесли очень быстро. Градусник и жаропонижающее тоже отыскались скоро. Арина аккуратно приподняла руку пышущей жаром дочери, поставила под мышку электронный градусник и, как только он дважды пискнул, сообщая, что выполнил своё дело, посмотрела на экранчик: тридцать восемь и девять. Ну конечно. Другой температуры у Миры ни разу в жизни и не бывало. Никаких тебе тридцати семи и одного. Только так. Если уж жар, то такой, что руке горячо. Когда Мира была маленькой, Арина обнаружила, что во время болезни даже крохотные ступни крошки бывали жаркими. А уж про лобик и вовсе говорить нечего.

От еды Мира отказалась, выпила немного морса и откинулась на подушки, заботливо подоткнутые матерью. Арина дала дочери детского жаропонижающего, дождалась, чтобы оно подействовало и лоб Миры покрылся прохладным потом – верным признаком снижающейся температуры – и принялась будить Марту. Пора было идти работать.

Как ни странно, временное их бездомье, так расстроившее Арину, в этой ситуации было даже к месту. Живи они с девочками сейчас у себя на даче, а не в отеле, пришлось бы оставлять заболевшую Миру одну и весь день мучиться: как там ребёнок. А так Арина была совсем рядом с дочерью и почти в любой момент могла вырваться на минутку и проведать её.

Будто услышав её мысли, Мира еле слышно позвала:

– Мамочка, а хорошо, что ты нас сюда привезла. Будешь спокойно работать и не переживать, что я одна-одинёшенька болею, а ты в отеле.

Арина, в этот момент причёсывавшая младшую дочь, обернулась и посмотрела на старшую. Та улыбалась, слабо, но мужественно, явно стараясь подбодрить мать.

– Я всё равно буду волноваться. Но навещать тебя смогу гораздо чаще. – Арина была благодарна своей девочке. Своей уже совсем большой, сильной и смелой девочке.