Агент сыскной полиции - Ирина Мельникова

Конечно, для настоящего агента сыскной полиции, коим Алексей Поляков вознамерился стать в ближайшем будущем, было крайне непозволительно выказывать интерес к кому-либо, исходя из личных соображений. Но он утешил себя тем, что на этот раз личные и служебные интересы весьма удачно переплелись, и по этой причине решил рискнуть. Достал из кармана складной нож, несомненным достоинством которого было наличие шила и буравчика. С их помощью он в недавние совсем времена весьма лихо откупоривал бутылки с мадерой — любимым питьем студенческой братии.

Сейчас же он использовал только шило, чтобы незаметным способом проделать в бумаге отверстие, через которое смог бы лицезреть не только неприятную ему физиономию Носатого, но и лицо женщины, чей голос поразил его не только мелодичностью. В отдельные моменты в нем явственно проскальзывали стальные нотки.

Шило легко прошло сквозь бумагу. Он слегка повертел им, расширяя отверстие, и прильнул к дыре, затаив дыхание. Алексей боялся, что потревоженная бумага может отозваться на любое его движение или дыхание шорохом или вообще отвалиться. В его практике уже наблюдалось подобное явление… Но об этом лучше было не вспоминать… До сей поры у него нет-нет да и побаливало ухо, за которое его в десятилетнем возрасте крайне немилосердно оттрепал старший брат Владимир. И все за то, что Алексею вздумалось проследить за его рандеву с очаровательной певичкой из венгерского хора в не менее искусно проделанное отверстие в портрете ретивого царского опричника Аксентия Полякова. В самый неподходящий момент старший братец успел заметить, как сморгнул и вновь пристально уставился на влюбленную парочку разбойного вида бородатый предок, но с чрезмерно веселыми глазами младшего отпрыска рода Поляковых…

Отверстие было слишком маленьким, но оно позволило разглядеть Носатого, который с самым вальяжным видом раскинулся в кресле напротив своей собеседницы. Но сама женщина, к величайшему огорчению Алексея, сидела к нему спиной. Он видел только ее правое плечо и голову. И у нее были рыжие волосы…

Женщина кашляла долго, прижимая ко рту скомканный платочек. Потом с трудом перевела дыхание и недовольным голосом произнесла:

— Девчонка опять около Калоша крутится?

— Да и пусть крутится! — махнул рукой Носатый. — Я сегодня проверил. Ничего страшного. Хвоста за ней не было. Видно, папеньке и вправду дела нет, где его дочурка прохлаждается.

— Но он вот-вот спохватится и разнесет весь цирк к чертовой матери. Особенно если эта дурочка и впрямь решит податься в наездницы. Ты говорил со Стефаном?

— Говорил, — захихикал Носатый, — но только он, кажется, тоже ею увлечен и пообещал мне намылить шею, если я буду путаться у него под ногами.

— Идиот! — Женщина стукнула кулаком по стоящему рядом столику. — Он же нам все провалит. Затеять шашни с дочерью легавого! У него есть голова на плечах?

— У него вместо головы кое-что другое, — вновь хихикнул Носатый, — вот этим самым он и думает…

— Я подозреваю, что вы с ним два сапога пара, — раздраженно произнесла женщина, — что вам ни поручи, все или испортите, или провалите!

— Надюша, — Носатый молитвенно сложил руки, — ты меня знаешь, все выполню по первому разряду.

— Ладно тебе, — внезапно смилостивилась женщина, — скажи лучше, есть ли какие новости о том, о чем я просила тебя узнать?

Носатый развел руками:

— Нет, совершенно ничего! Как растаял… Просто чудо какое-то…

— Вот и я тебя о том же прошу. О чуде. Найдешь, век благодарна буду.

Носатый склонился к ее руке, но она оттолкнула его и повелительно произнесла:

— Иди уже! Мне отдохнуть надо. Директор позволил подмениться только на дневное представление, а вечером ожидается аншлаг, поэтому, кроме меня, он никого к кассе не подпустит.

Носатый молча кивнул и вышел за дверь. Алексей проследил, как тот быстро сбежал по лестнице вниз, и направился следом.

Внизу, казалось, стало еще темнее, и ему пришлось пробираться почти на ощупь, но внезапно до него донесся тихий разговор, а возле одного из стойл мелькнуло светлое пятно женского платья.

Алексей замер на месте. Невнятный возбужденный шепот разделился на два голоса. И он вдруг понял, что один из них принадлежит Лизе. Девушка стояла к нему спиной и, похоже, с кем-то ссорилась.

— Вы не можете запретить мне появляться в цирке!

Я уже взрослая и сама могу решать, как мне устраивать свою жизнь! — Ее голос слегка подрагивал от негодования. Алексей сделал шаг вперед, чтобы разглядеть, на кого это негодование направлено.

Под ногой что-то хрустнуло. Лиза оглянулась, испуганно вскрикнула и, подхватив юбки, бросилась бежать. Высокий мужской силуэт, возникший на ее месте, в мгновение ока приобрел четкие очертания того самого красавца в ярких чакчирах, которого Алексей видел недавно на арене, но на этот раз он был без кивера и ментика. Правда, в кулаке он сжимал кнут, которым, видимо, и вознамерился огреть нечаянного свидетеля его свидания с Лизой. Но Алексей ловко поднырнул ему под руку, не дав опомниться, подхватил артиста под колени и перебросил через деревянное ограждение. Длинные ноги и малиновые штаны мелькнули в воздухе, и артист с шумом приземлился в стойле на кучу сухого конского навоза.

Но Алексей этого уже не видел. Он мчался вслед за Лизой. Навстречу ему бросился кто-то из темноты.

Алексей молча отшвырнул его плечом. Вслед ему послышался свисток, громкие крики: «Держи вора!», топот ног. Он увидел пожарного в медной каске, с багром в руке. На бегу толкнул его одной рукой в грудь, второй выбил багор и тут же налетел на мужика в бараньей папахе. Тот расставил руки, словно готовился принять в объятия блудного сына, но Алексей приемом тур-де-тет бросил его через голову. Мужик крякнул и ловко встал на ноги. И тут же выхватил откуда-то сбоку железный обруч от бочки и мигом накинул его на шею Алексею.

И тотчас кто-то навалился на него сзади всем своим весом и спустил обруч на плечи. Теперь Алексей едва мог шевелить руками, но дотянуться до лежащего во внутреннем кармане револьвера был уже не в состоянии. Изо всех сил он рванулся вперед, пытаясь освободиться от удерживающих его рук, но тут из темноты со скоростью летящего с высоты камня перед ним мелькнул чей-то кулак, из глаз посыпались искры… За первым ударом последовал второй. Боли он не почувствовал, только свет, возникший перед его глазами, вспыхнул вдруг ярче солнца и ослепил его. И ничего уже, кроме этого света, не было. Потом свет померк, и наступила темнота, в которой маячило красное, с божью коровку, пятнышко. А потом пропало и пятнышко. Наступил глухой, непроницаемый мрак, со свистом завыл ветер, и что-то тяжелое рухнуло наземь — словно упало огромное, поваленное ураганом дерево.

— Алексей Дмитрич! — Кто-то ухватил его за нос и не совсем учтиво несколько раз дернул.

Он открыл глаза и тут же увидел знакомые кустики бровей. Никита смотрел на него сверху вниз, и, судя по легкому подрагиванию кожаного сиденья, на котором полулежал Алексей, они находились в коляске и куда-то ехали.