Alouette, little Alouette… - Юрий Никитин

– Ну-ну?

– А не подправить ли им, – сказал Георгий, – ну, скажем, объем усвоенного? Скажем, залить в память то, что было за время их заморозки?.. Или деду убрать его раздражительность? Я его люблю, но тупое ворчание по любому поводу уже доставало.

Он смотрел на всех добрыми глазами идиота, Максим ощутил, что сам такой, обязательно подправил бы, но дед умер в Хабаровске и был там похоронен, а бабушка жива…

Евген пробормотал с тяжелым глубокомыслием неработающего интеллигента:

– Тут этический вопрос: имеем ли мы право.

Георгий сердито прервал:

– Да пошел ты в жопу со своей осточертевшей этикой! Вопрос куда проще: если что-то подправлять, то не проще ли создать себе деда и бабушку такими, какими желаешь их видеть?.. Сейчас любого аватара делают за семь тысяч долларов, цена стандартной начинки упала до сотни долларов, а индивидуальная не превышает двадцати тысяч.

– Это уже со всякими девиациями, – уточнил всезнающий Евген, пояснил: – Перверсиями. Написанными под заказ конечного пользователя. Но то аватар, а тут живой человек! Это обойдется на порядок дороже…

Аллуэтта не верила своим ушам, поворачивала голову то к одному, то к другому, а они спорили и спорили, наконец от своего стола приехал на кресле Джордж, и все умолкли, повернушись к нему.

– А как тогда с теми, – сказал он своим бархатным негромким голосом, – которых со временем поднимем из могил? Они еще больше отстали от нашего странного для них века… Будем им вписывать в сознание какие-то новые факты? Будем ли менять психику, наклонности, привычки, характер?.. Все-таки будет очень непросто объяснить Пушкину и даже Толстому, что крепостных здесь нет и пороть их для забавы просто не получится, вот такая странная этика будущего… Будем ли менять сознание Достоевскому и Некрасову, чтобы те не стремились в казино, где в прошлом проигрывали и казенные деньги?..

Георгий слушал настороженно, спросил первым:

– Это ты к чему?

– Если не проделаем это, – ответил Джордж, – они будут изгоями. Каждому придется жить в изолированной камере, где скоро сойдут с ума. Если будем перестраивать им сознание, то… получается, проделаем это не для них, а для себя?.. Тогда не проще ли, как ты говоришь, создать аватаров с внешностью этих уважаемых и порой даже любимых нами людей и примерным характером, но адаптированных под наши условия?..

Евген спросил сердито:

– А предки пусть спят не воскрешенные?

Джордж ответил ясным голосом:

– Да. Увы, да. Если по логике.

Аллуэтта, что прислушивалась к умным речам и помалкивала, вскрикнула сердито:

– Вы с ума сошли? Они же так надеялись на всех нас!

Джордж уточнил:

– Пушкин и прочие, уточняю, не надеялись. Если и воскресим их, то вне их воли и желания. А те, кто в самом деле залез в дюар и даже оставил завещание с указанием, как и когда их разморозить… с теми будет сложнее. Их указания и завещания для нас не указ… Или указ? Или применим избирательный метод?..

Максим поморщился:

– Знаете, хватит умничать. Будут созданы комиссии, наберут в них юристов, психологов и всяких-разных, а нам нужно сейчас просто делать свою работу. По местам, рабы научного поиска!

Все разошлись, Аллуэтта тихонько и как бы невзначай приблизилась к Максиму, почти прошептала:

– У тебя в КриоРусе дед?

– Прадед, – ответил Максим. – Ему было девяносто пять, умирал от рака простаты. Я уговорил отца и деда поместить его в криохранилище. Мне тогда было пятнадцать. А вот деду не повезло. Он скоропостижно скончался в тайге, это под Хабаровском, я был в Индии, отец еще где-то… В общем, похоронен на местном кладбище.

Аллуэтта поколебалась, зыркнула по сторонам и сказала тихонько:

– Прости, но я полюбопытствовала и… видела дюар с твоим прадедом.

Он дернулся:

– Какого хрена…

– Он же мой будущий родственник, – сказала она быстро. – Должна же начинать знакомиться! С ним все в порядке. А рак простаты, как ты наверняка слышал, полностью начали убирать уже четыре года назад. И если правда, что нервные ткани можно восстанавливать, то надо подумать, как будешь его размораживать…

Он развел руками.

– Честно говоря, я полагал, гранддеду придется померзнуть в дюаре подольше. Сейчас размораживать рано. Нужно добиться стопроцентных результатов. Я не хочу разморозить, вылечить ему рак, а после этого проживет еще пару лет и помрет от старости…

– Многие так и хотели, – сказала она серьезно. – Помнишь, Маяковский так страстно написал: «Воскреси! Свое дожить хочу!»

– Ну да, – согласился Максим. – Он застрелился молодым, ему «дожить» – это о-го-го, а моему деду – это совсем ничего. Потому сперва добьемся стопроцентной надежности, опробуем методы продления жизни не на чуть-чуть, а весьма…

– Хочешь все проделывать, пока он в криосне?

– Да.

– Но для этого придется отложить воскресение?

– Ненадолго, – ответил он. – Все процедуры с каждым годом удешевляются. А им какая разница: пролежать вот так еще три года или тридцать?.. Зато выкарабкаются из дюаров молодыми и красивыми. Может быть, даже сразу бессмертными.

Она закусила губу.

– Ладно, это тяжелобольные. Но те, кто хотел просто перепрыгнуть пару десятков лет?

– Тех, – ответил он осторожно, – можно уже сейчас. Не совсем сегодня, как ты вон уже решила, нужно еще довести эксперименты до стопроцентной надежности, и чтоб никаких отказов…

– Сколько на это?

– Не больше месяца, – заверил он. – На самом деле уложимся, уверен, в пару недель. А вот всякие там разрешения и согласования… это на год.

Она прикусила губу, взгляд стал очень задумчивым и расчетливым. Когда она ушла протирать пробирки, Максиму показалось, что у нее даже осанка изменилась, прибавилось уверенности, и ему чисто по-мужски стало почти неуютно.

Он продолжал размышлять не столько о том, как его открытие изменит мир, оно изменит самую малость, но интерес в обществе к продлению жизни постепенно рос, что позволяло все больше средств и усилий направлять в эту сторону.

Однако настоящий рывок был сделан после того, как не только ученые, но и правительства сообщили, что бесконечного продления жизни удастся достигнуть уже в две тысячи сорок пятом, если, конечно, люди сами этого захотят, так как придется урезать очень многие программы и перебросить те средства на изучение способа достижения бессмертия.

А предположительно в две тысячи пятьдесят восьмом, как было сказано в совместном заявлении на заседании ООН, любой желающий сможет пройти процедуру регенерации организма, что сделает его бессмертным.