Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл

– Моя дорогая миссис Кеннеди, от лица всего пакистанского народа я дарю вам Сардара. Я надеюсь, что каждый раз, когда вы будете садиться на этого коня, приятные воспоминания о времени, проведенном в Пакистане, будут согревать вам сердце.

Миссис Кеннеди была вне себя от восторга. Конь был великолепно сложен, охолощен, из-под черной гривы смотрели умные карие глаза, а во лбу Сардара сияла белая звездочка. Первая леди протянула тонкую руку в перчатке, ласково коснулась носа лошади и улыбнулась во весь рот:

– Он прекрасен.

Это была любовь с первого взгляда. Айюб Хан объяснил, что Сардар ведет свою родословную от лошадей Ага-хана и в свои десять лет не единожды брал первые места в соревнованиях по конкуру.

Лучше подарка для первой леди нельзя было и представить. Она стояла, гладила лошадь и пространно благодарила президента за его вдумчивый выбор и щедрость, а в моей голове билась лишь одна мысль: как, черт побери, мы повезем лошадь обратно в Вашингтон?

Впрочем, времени думать над этим прямо сейчас не было. На поле вышел последний военный отряд, президент провел смотр, и миссис Кеннеди пора было уезжать на следующее по расписанию событие. Отъезд оказался не менее пафосным, чем прибытие: за время выставки вокруг стадиона собралась многотысячная толпа, и все присутствующие горели желанием хоть одним глазом взглянуть на первую леди.

К счастью, мы не собирались уезжать на карете и заранее подали машину. В какой-то момент прямо на пути машины началась драка: люди боролись за более удобную смотровую точку. Я снова встал со своего места, готовый защитить миссис Кеннеди от случайных ударов.

Полиция среагировала достаточно быстро, и водитель смог провести машину без аварий. Я оглянулся назад, проверяя, как там первая леди, и кивнул, безмолвно спрашивая: все хорошо?

Она слегка напряглась, но, поймав мой взгляд, расслабилась и кивнула в ответ.

Мы прибыли в сады Шалимара на закате, и там миссис Кеннеди встречала маленькая толпа фотографов и другая – в семь с лишним тысяч человек – зевак.

Великолепные сады, построенные в семнадцатом веке Шах-Джаханом, который в свое время заказал для своей жены Тадж-Махал в Индии, занимали площадь в сорок акров и представляли собой поистине впечатляющее зрелище. Мраморные беседки стояли в окружении великолепно ухоженных цветочных клумб, бесконечное многообразие плодовых и других деревьев поражало воображение. Вся эта красота орошалась с помощью хитроумной системы каналов. На задворках Лагоры действительно расположился настоящий оазис: четыре с лишним сотни фонтанов, водопады и неглубокие чистые пруды отражали яркие цветы, и казалось, что растения заполоняют каждый свободный клочок земли.

Когда солнце село, на деревьях зажглись гирлянды с множеством мерцающих огоньков, придавая вечеру немного волшебства. Во время прогулки по садам президент Айюб Хан убедил миссис Кеннеди произнести небольшую речь для всех, кто сегодня пришел сюда ради нее. Меня весьма удивило ее согласие, но вскоре она уже стояла у микрофона, установленного возле одной из беседок.

– Я очень рада быть здесь, – начала первая леди. – Всю свою жизнь я мечтала побывать в садах Шалимара, но не думала, что это действительно окажется возможным, особенно если учесть вчерашнюю грозу! Я и представить не могла, что волею судьбы окажусь здесь, но это случилось, и здесь все намного красивее, чем в моих мечтах. Хотела бы я, чтобы мой муж тоже мог увидеть это… Мне очень жаль, что в нашей стране нет чего-то похожего, чтобы я могла отплатить президенту Айюб Хану той же монетой, когда он вновь посетит Америку.

Журналисты яростно строчили в блокнотах и щелкали камерами – это было первое публичное обращение миссис Кеннеди за все одиннадцать дней, проведенных в пути. Она держалась очень естественно и явно наслаждалась вниманием толпы, которая впитывала каждое ее слово:

– Не могу не отметить, насколько я восхищена любовью пакистанского народа к своему искусству и культуре и вашим стремлением сохранить ее в быстро меняющемся мире. Мой народ тоже гордится своими традициями, и, надеюсь, это станет для нас возможностью найти общий язык, пусть даже одни эти сады и построены намного раньше, чем моя страна вообще появилась на карте мира. Искусство – вот что должно объединять мир. Благодарю вас.

На вечернем приеме миссис Кеннеди с восторгом вспоминала события дня и уверяла нас, что запомнит их навсегда.

– Мне очень понравилось, как смело всадники управляли лошадьми на выставке! Я всегда ценила мужскую храбрость и твердую руку.

Тут она вдруг посерьезнела и добавила:

– От имени своего мужа я передаю им самое искреннее восхищение и предложение дружбы. Надеюсь, я не обижу ни вас, ни его, сказав, что в нем я тоже вижу эти качества. Мне очень жаль, что его сейчас здесь нет, я уверена, что он почувствовал бы себя здесь как дома.

Я очень гордился своей подопечной. Она ненавидела быть в центре внимания и наверняка с куда большим удовольствием посетила бы выставку и сады Шалимара в качестве обычной туристки, но бремя славы не позволяло ей расслабиться ни на секунду. Она с честью несла груз ответственности за репутацию своей страны, и ее стойкость и такт явно прибавили Америке очков в глазах пакистанского народа. Для них Жаклин Кеннеди воплощала в себе всех американцев, и они полюбили ее.

Мы все мечтали только об отдыхе, когда наконец вернулись в резиденцию губернатора, но у первой леди была ко мне одна последняя просьба.

– Прекрасный сегодня был день, правда, мистер Хилл?

– Да, миссис Кеннеди, все было просто отлично.

Почти весь макияж уже стерся с ее лица, и выглядела она очень усталой.

– Можно вас кое о чем попросить?

– Конечно. Что вам нужно?

– Можно завтра отменить мероприятия с утра? Я хотела бы поспать подольше, а еще – прокатиться на Сардаре хоть разок, прежде чем уехать и оставить его одного. Я ни о чем другом думать не могу.

– Без проблем, миссис Кеннеди, я все сделаю.

Она схватила меня за руки и сказала:

– О, мистер Хилл… Раньше у меня не было возможности сказать вам, как я рада, что вы теперь главный по безопасности. Вы понимаете меня.

– Я просто хочу, чтобы вы были счастливы. И в безопасности!

– Спокойной ночи, мистер Хилл.

– Спокойной ночи, миссис Кеннеди.

На следующее утро, как следует выспавшись, миссис Кеннеди надела костюм для верховой езды и впервые в жизни села на Сардара.

Я часто видел, как она катается на самых разных лошадях, но в Сардаре я сразу заметил нечто особенное. Они действительно были созданы друг для друга. Сардар покорил сердце первой леди, и они понимали друг друга даже без слов.

Спрыгнув с коня после той первой поездки, миссис Кеннеди выглядела абсолютно счастливой. Она гладила шею своего скакуна и повторяла ему на ухо, какой он чудесный.