Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл

Затем она повернулась ко мне:

– Мистер Хилл, Сардар принадлежит мне, и только мне. Садиться на него не дозволено никому, кроме меня.

Мы отправились в Равалпинди, временную столицу Пакистана. Все шесть миль, что наш кортеж ехал из аэропорта, на обеих сторонах дороги толпились люди: похоже было, что все четыреста тысяч горожан высыпали на улицы, чтобы поприветствовать американскую гостью. Нас сопровождали оркестры волынщиков и марширующие ансамбли с барабанами и фанфарами, а флагом Соединенных Штатов, казалось, размахивали все собравшиеся до единого. Там и тут мелькали транспаранты, гласившие: «Да здравствует миссис Кеннеди!»

Прием получился теплым, дружелюбным и шумным. После этого зрелища первой леди еще предстояло посетить с президентом Айюб Ханом ужин на открытом воздухе по случаю Дня Пакистана – праздника сродни нашему Дню независимости.

На следующее утро радушные хозяева проводили нас до аэропорта: сам президент, его военный советник, который так помогал нам во время путешествия по стране, и посол Макконахи. Нас ждал город Пешавар.

Я проникся искренней симпатией к президенту Айюб Хану, поскольку человеком он был общительным, веселым и открытым. В день нашего отлета у него на голове красовалась черная каракулевая шапка – традиционный головной убор пакистанских мужчин.

– До чего мне нравится ваша шапка, господин президент! – воскликнула миссис Кеннеди, едва заметив ее. – И почему я вас раньше в ней не видела?

Айюб Хан шутливо напялил свой головной убор на первую леди.

– Отныне она ваша, миссис Кеннеди.

– Большое спасибо, – рассмеялась она. – Теперь нужно раздобыть еще одну для моего мужа.

– Я об этом позабочусь, – пообещал глава Пакистана. – Мы ему целую коллекцию пошлем.

Через сорок пять минут мы приземлились в аэропорту неподалеку от Пешавара, откуда американский пилот Гэри Пауэрс несколько лет назад отправился в роковой полет над Советским Союзом: в результате русские посадили его за решетку, а Соединенные Штаты вынуждены были признать, что шпионят за соперником с воздуха. Это происшествие вызвало огромное напряжение между двумя державами, и на парижском саммите в 1960 году советский генсек Никита Хрущев даже отказался разговаривать с президентом Эйзенхауэром. Разумеется, миссис Кеннеди прекрасно знала об этом событии.

Нас снова встречали толпы людей, но в Пешаваре среди них было значительно меньше женщин. В этом регионе преобладали куда более консервативные настроения, и многие считали появление женщин на публике неприличным. Таким образом, поприветствовать миссис Кеннеди вышли в основном мужчины.

Едва мы устроились в комнатах, предоставленных нам губернатором, как первая леди подошла ко мне с озабоченным видом на лице и листком бумаги в руках.

Как только президент Айюб подарил Сардара миссис Кеннеди, посол Макконахи отрядил целую группу подчиненных проработать вопрос транспортировки коня в Америку без лишнего шума и гама. Еще больше ситуацию запутывали два тигренка, которых первой леди презентовали «Индийские авиалинии» перед ее вылетом в Пакистан. По словам посла, их она собиралась держать на лужайке перед Белым домом.

Тигры, расхаживающие возле официальной резиденции президента Соединенных Штатов Америки. Мне еще только предстояло обсудить это с ней и моим руководством в Вашингтоне.

– Мистер Хилл, – она протянула мне лист бумаги с рукописью, – мне нужно доставить это послание моему мужу – кажется, он сейчас в Калифорнии, в Палм-Спрингс. Не хочу, чтобы кто-то узнал об этом письме, но президент должен прочесть его как можно скорее.

– Конечно, миссис Кеннеди. Немедленно этим займусь.

Я отправился прямиком в посольство, вручил листок в руки самому послу и попросил немедленно передать его президенту.

Могу представить лицо президента Кеннеди, когда он получил это письмо: дочитав до конца, он наверняка зашелся истерическим смехом. Только миссис Кеннеди могла прибегнуть к политическим аргументам, чтобы помочь своей лошади избежать карантина. Я был уверен, что президент перечитает послание, покачает головой, а затем сделает именно так, как она хочет. Несомненно, через неделю Сардар уже будет пастись на травке в Глен-Ора. Да что там – чертова лошадь небось и до Вашингтона доберется раньше меня.

На следующее утро мы направились к легендарному Хайберскому проходу. Из Пешавара мы выехали в сопровождении десятка автомобилей с чиновниками и журналистами. В одном из них сидела помощница миссис Кеннеди Прови Паредес. Бедняга Прови безумно боялась высоты, и, когда мы поползли по примитивным горным дорогам, а за окном машины замелькали трехсотметровые обрывы, ее охватила паника. Позже мне рассказали, что она истошно кричала и билась в конвульсиях, не оставив водителю другого выбора, кроме как развернуть автомобиль и отвезти ее обратно в Пешавар. Хайберский проход Прови так и не увидела.

Миссис Кеннеди же, которая сидела в одной машине с губернатором Западного Пакистана и военным советником Айюб Хана, получила огромное удовольствие от каждого крутого поворота во время пятидесятикилометровой поездки по суровой горной местности.

Первую остановку мы сделали в форте Джамруд, где миссис Кеннеди встретили бородатые вожди горных племен, обмотанные патронташами и вооруженные кинжалами. Два наших агента заранее проработали детали этого визита с пакистанскими чиновниками и обсудили все, что будет происходить по прибытии первой леди. В честь супруги американского президента на границе племенной территории воздвигли гигантский разноцветный шатер и провели традиционную церемонию приветствия, на которой ей преподнесли весьма необычные подарки.