Игра по-крупному - Фридрих Незнанский

Солонин поднялся вслед за Алекпером в его кабинет.

Запах анаши ударил в нос с самого порога. Чуть дымился оставленный возле низкого диван­чика кальян.

Сын Президента, подумал Солонин, может себе это позволить. К тому же экстерриториаль­ность гарантирует ему...

О том, что экстерриториальность, иначе гово­ря — дипломатический иммунитет, ни черта не гарантировал, он убедился уже через минуту, когда стражи исламского порядка ворвались в комнату Алекпера.

На Солонина навели автоматы. Именно на него. Сына Президента для них как бы не суще­ствовало.

— Он мой гость! — заявил Алекпер на фарси. — Он спас меня от похищения.

— Я гость, — подтвердил Солонин. — Только сейчас вошел. Никаких наркотиков — можете обыскать. Я прогнал террористов!

Зря он это сказал. Теперь они захотят разо­браться в том, что за террористы были здесь.

— Скажите же им, не молчите, — обратился Солонин к Алекперу. — Меня госпожа Амирова просила помочь вам! — крикнул он в отчаянии, когда стражи жестами велели ему подняться.

Лицо Алекпера выражало возмущение.

— Вы нарушили экстерриториальность по­сольства Азербайджана, — сказал он величаво. — Этот человек меня спас. Он не приносил нарко­тики. Курил кальян я один.

— Но нас послали сюда спасать вас, — сказал самый толстый страж, судя по всему, старший. — Нам сказали, что сюда ворвались неверные экс­тремисты.

— Экстремистами как раз были правовер­ные, — попытался объяснить Солонин. — Я при­ехал сюда, поскольку знал,, что на сына Прези­дента готовится покушение. Я его предотвратил. Это вам подтвердят здешние работники посоль­ства.

— Что здесь происходит? — В комнату вошел бледный чернобородый человек во фраке, долж­но быть, посол.

«Ну наконец-то! — сказал себе Солонин. — Только бы не отправили меня в здешний участок объясняться».

— Вы нарушили территориальную неприкос­новенность республики Азербайджан, — сказал между тем посол стражникам. — Я вынужден сейчас же позвонить в ваше Министерство ино­странных дел.

Но незваные гости талдычили свое:

— Чтобы разобраться, кто проносит наркоти­ки в ваше посольство, мы должны этого господи­на забрать с собой.

— Это наше внутреннее дело, — стал убеждать их посол, но как-то очень уж интеллигентно. Почти как на творческих вечерах где-нибудь в московском клубе.

Придется самому брать все в свои руки, уныло подумал Солонин.

Итак, он выпрыгнет отсюда в окно, сядет в их машину и дунет через ворота в ту сторону, куда только что скрылись чеченцы... Глупость, даже думать об этом не стоит. В аэропорту его уже будут ждать. Можно, конечно, захватить самолет вместе с пилотами и стюардессами...

Но это так, в порядке бреда, для пиратских видеокассет.

Можно, конечно, на пути в аэропорт, ото­рвавшись от погони, свернуть в сторону и где-ни­будь отсидеться, пока не стихнет шум. Но это еще большая глупость.

Надеть черный парик, приклеить усы, творить намаз на коврике, который он даже не прихватил на всякий случай.

Опять же вариант для триллеров, которые по­казывают в дневные часы по местной программе. Даже если что-то получится, сколько он потеряет времени? Куда успешнее сесть в здешнюю тюря­гу, выслушивать на допросах бред о ввозимых им наркотиках, принять здешнюю веру, прежде чем наденут петлю на шею, и бежать прямо с эша­фота...

Кто за него здесь, в стране, поощряющей тер­роризм, заступится?

Итак, вывод только один: он не имел права так влипать. Это первое. И второе — он не мог не влипнуть.

Алекпер протянул стражам руки:

— Арестуйте меня. Я курил анашу на террито­рии своего государства. У вас больше оснований арестовать меня, чем этого человека, который только что прилетел сюда, чтобы спасти мою жизнь.

Впервые стражники переглянулись. Арестовать сына Президента дружественного государства?

— Вы сегодня прибыли в нашу страну? — спросил старший Солонина.

— Да. Можете проверить, — сказал Солонин, протягивая удостоверение на имя мистера Кэрригана. — Звоните в аэропорт. Там подтвердят мои слова.

Стражники молча смотрели на него. Америка­нец, отлично говорящий на фарси, кто он?

— Я родился здесь, в американском посоль­стве, — сказал Солонин. — Знаю ваш язык с дет­ства. С тех пор я полюбил вашу прекрасную стра­ну, и меня постоянно тянет сюда под любым предлогом. Понятно теперь?

Чужеземец. Так бы сразу и сказал, говорили их взгляды. Действительно, стоило ли лететь из самой Америки, чтобы привезти сюда щепотку наркотиков? Все равно что в Тулу со своим само­варом. В Америку со всего мира везут наркоту, а не из нее! Наркотики — оружие Аллаха против белого дьявола, чтобы уничтожить физически и духовно его подрастающее поколение...

И они вернули Солонину его документы.

Когда Солонин остался один на один с Алекпером, тот закрыл дверь своей комнаты и указал жестом на диванчик. Сел рядом с Солониным и как ни в чем не бывало сделал пару затяжек из кальяна.

Затянулся с явным блаженством, прикрыв глаза. О Господи, подумал Солонин. Еще, чего доброго, предложит курнуть из чувства гостепри­имства...

Алекпер, не зная его опасений, протянул трубку.

Как бы не обидеть, подумал Солонин, может, сказать, что вообще бросил курить?

— Можете не курить, если не желаете, — ска­зал Алекпер.

Он произнес это на превосходном англий­ском.

— Вы спасли мне жизнь, — продолжал он, когда Солонин взял протянутую ему чашечку кофе.

— Вы ответили мне тем же, — сказал Соло­нин, отхлебнув горячего аромата. — Мы квиты, вы согласны?

— Наверное, вам проще говорить на рус­ском? — спросил Алекпер, выразительно глянув на гостя.

— Вам, по-моему, тоже, — ответил Виктор по-русски, и оба рассмеялись.

— Странно, сначала русские меня похищают, потом спасают, — сказал Алекпер. — Из этого можно заключить, что Россия до сих пор разди­раема противоречиями.

— Как и любая другая страна, — дипломатич­но заметил Солонин.

— Но у вас — другое дело. Очень мощные структуры делают одно, другие, не менее мощ­ные, нечто иное.

— Я не принадлежу ни к тем, ни к другим, — сказал Солонин, отставив чашку. — Замечатель­ный кофе. Наверное, у вас есть рецепт, не так ли?

Алекпер кивнул: есть.

— Вот так и у нас. У каждого свой рецепт немедленного счастья. И чем это счастье стреми­тельнее, тем больше желания облагодетельство­вать этим знанием других. Таковы мы, русские.

— Но вы не такой, — сказал Алекпер.

— Я — да. Я склонен оперировать интереса­ми. Это негуманно, это противоречит нашим ве­ковым традициям, но эхо единственное, что по­зволяет избегать конфликтных ситуаций.