А может, я умею? - Дарья Волкова

«Давайте, мы вам найдем новорожденного. Чистенького, хорошенького, прямо из роддома, будет как будто ваш. Только это дорого».

Ирина отказалась. А Георгий с женой спорить не стал. Это ее решение, ее война с собственными демонами, а его дело — прикрывать спину и подавать патроны.

В итоге они взяли трехлетнюю девочку из дома малютки. Когда Гоша впервые увидел Алису — он содрогнулся. Диатезная, плешивая, с конкретным отставанием в развитии и отчетливым запахом мочи. Тогда только огромным усилием воли он не одернул Ирину. Не спросил: «Ты точно знаешь, что делаешь?!». Но он смог удержать этот и другие вопросы внутри.

А теперь не представлял себе жизни без Алисы.

А Иришке это было, наверное, надо. И по-другому было бы неправильно. Все ее образование, весь ее профессионализм и опыт — все было брошено к ногам Алисы. Две женщины — Иришка и Лютик, плечом к плечу — вытаскивали, тащили, выхаживали ребенка, которого судьба бросила на самое дно жизни. И сейчас на коленях у Гоши сидела без умолку болтающая девчушка неполных семи лет, с круглыми серыми птичьими глазами и звонким смехом.

Гришка, который никогда не отличался деликатностью, в их очередной приезд в гости, глядя, как бесятся вдвоем Алиса и Ромка, брякнул Ирине:

— Да я тебе отвечаю — это твой мужик нагулял где-то на стороне. Ну она ж копия Жорки в детстве, я помню!

Григорий даже фотоальбомы себе в помощь привлек. И был в чем-то, безусловно, прав. Алиса была похожа одновременно и на него, и на Иришку. У Алисы были круглые Иркины птичьи глаза, а черты лица, мимика, жесты — Гошино. Она даже сидеть любила так же, как он — поджав под себя ногу. За что и мужа, и дочь Ира периодически пилила.

Он не знал, что это. Как это могло произойти. Какая это магия так работает. Почему взятый из дома малютки ребенок — Гришка мог ляпать все, что угодно, но сведения об отце и матери Алисы, лишенных родительских прав, у Георгия хранились в отдельной тайной папке — как мог этот ребенок быть настолько похожим на своих приемных родителей?!

Впрочем, таковыми Георгий и Ирина себя не считали. Никогда не считали. А год назад биологические родители Алисы — а Георгий на всякий случай держал руку на пульсе по их поводу — они погибли, дом сгорел. По счастью, кроме них двоих, там больше никого не было.

Алиса была их дочерью, Иры и его. Девочка не помнила свой жизни в доме малютки, место жительства Георгий и Ирина сменили — Гоша дал жене возможность с нуля свить новое, их гнездо. Так что и для Алисы они были папа и мама, без вопросов. Даже не папа и мама — а папочка и мамочка. Гошка не знал, на самом ли деле Алиса не помнила о своих первых годах жизни в доме малютки. О первых месяцах с матерью она точно не помнила. Как не помнила о том, как ее забирали у биологических родителей службы опеки. Но, возможно, более поздние воспоминания… что-то из них…

Георгий много об этом думал. Пытался ворошить свои детские воспоминания, но у него выходило так, что раньше лет четырех — ни черта не помнил. Получается, и Алиса не должна была помнить. Но эта нежная привязанность, которую девочка постоянно демонстрировала отцу и матери, Георгия до сих пор удивляла. И умиляла. И иногда вызывала комок в горле.

С Ириной они этой темы никогда не касались. Но Гошка видел, как Ира купается в потоке детской любви. Постоянные обнимашки с Алисой, перешептывания, хихиканья, топот детских ног в спальню в любое время суток: «Мамочка, папочка, я соскучилась!». Уже давно забыта прекрасная привычка спать только в трусах, а то и вовсе нагишом. У них обоих с Иришкой образовалась целая коллекция пижам, а в кровати — выставка длинноухих зайцев, которых Алиса предпочитала всем в мире медведям.

Они прежде всего родители. Разве что в последний их отпуск у теплого моря они с Иркой тряхнули стариной. Ну или чем там получилось..

— Папочка! — голос Алисы вторгся в его мысли. — А Яночка здесь?!

2

Это было тоже из категории вещей, не переставлявших изумлять Георгия. И дело даже не в том, что Алиса испытывала к Яне нежную привязанность, которая немногим уступала чувствам девочки по отношению к родителям, бабушке с дедушкой, дяде с тетей и двоюродным братьям. В конце концов, Алиса пребывала в том благословенном возрасте, когда ребенок — если его жизнь сложилась благополучно — любит весь мир. Но отношение Яны к Алисе Георгия изумляло — с учетом того, что когда-то у Яны были к нему чувства. А, может, и не было их, чувств этих, а так, каприз. Или перегорело все. Но факт остается фактом — Яна тоже очень нежно и трепетно относилась к его дочери. Яна так и не вышла замуж, но какая-то личная жизнь у нее имелась. А еще Яна знала правду о том, что Алиса приемная. Но Георгий был твердо уверен, что Яна не станет использовать эти сведения во вред Алисе.

— Яночка здесь, и она работает, — Гоша попытался сказать это строгим голосом. — Может быть, не будем Яночке мешать работать?

— Ну па-а-а-апочка…

Гоша вздохнул, в очередной раз констатируя, что строгий отец из него никакой. И в это время дверь снова открылась. Без стука о стену, но вполне уверенно.

— Яночка! — взвизгнула Алиса, слетая с его колен.

— Алиса! — Яна присела и широко раскинула руки. — А мне Валерий Павлович сказал, что привез тебя.

Наобнимавшись, девочки с заговорщицким видом покинули кабинет генерального директора. Алиса на прощание послала отцу воздушный поцелуй. Гоша точно знал, чем они там, у Яны, будут заниматься: Алиса доберется до Яниной косметички с полного Янкиного разрешения. Иркину косметичку Алиса уже всю выучила наизусть, а вот добраться до чего-то новенького никогда не упускала шанса. И ей это позволяли. Все. И все. И даже Гришка терпеливо разрешал себе приделывать к волосами заколки и невидимки. Ну а что — ему пора привыкать. Лютик была в положении в третий раз, и врачи твердо обещали, что на этот раз будет девочка. Люся была счастлива. А Георгий, узнав о беременности жены брата, присматривался к своей жене. Как на это отреагирует Иришка? Вспомнит ли о своей неспособности стать беременной? Будет ли ревновать к положению Люси? Загрустит ли?

Слава богу, нет. Наверное, и правда переболела. Излечилась от этой душевной боли.