Ген разведчика - Максим Шахов

– Все это верно, – уже со вздохом повторил Журавлев, одним махом опрокинул бокал, шумно выдохнул и добавил: – Есть только одна маленькая поправочка. Похищенный – мой внук.

Уже поднесенный бокал завис у самого рта Родиона Крутова, будто наткнулся на невидимую преграду. Генерал-лейтенант округлившимися глазами смотрел прямо в глаза своего бывшего шефа в надежде разглядеть в них насмешку над ним, новым начальником «Комитета информации». Но те были холодны и бездонны, как омуты.

– Не может быть, – едва слышно выдохнул Крутов, позабыв о коньяке.

– Сам недавно узнал.

Пространство кабинета как будто погрузилось в вакуум звенящей пустоты.

Шейх Аль-Кадиб, покинув здание тюрьмы, остановился в ожидании. Вскоре его догнал доктор Мерк. Только что они рассматривали новое приобретение принца, и Сумасшедший Профессор находился под впечатлением от увиденного.

– Что скажете, дорогой доктор? – спросил Карла шейх, когда тот обрел дар речи.

– Оба физически развиты, молоды, – начал перечислять Мерк, мысленно определяя все плюсы и минусы увиденного. – Правда, после длительного перехода по пустыне сильно измождены, но несколько дней отдыха и полноценного питания восстановят их силы.

– Хорошо, все это в наших руках, – проговорил Салех и, выказывая свою благодарность небесам, провел пальцами обеих рук по нижней части лица, будто омывая его. Затем звучно хлопнул в ладоши. Из здания будто ошпаренный выскочил старший тюремщик – маленький темнокожий мужчина неопределенного возраста, одетый в черные растянутые шаровары и короткую кожаную жилетку, едва прикрывавшую мускулистое, поджарое тело. В солнечных лучах на мочке уха заиграла огнем толстая серьга.

Встав возле Аль-Кадиба, тюремщик согнулся в поклоне едва ли не пополам. Шейх, не глядя в его сторону, отдал короткий приказ по-арабски, и мужчины проследовали в сторону дворца.

– Скажите, Салех, они действительно русский и американец? – задал Мерк вертевшийся на кончике языка вопрос.

– Да, это так, – с достоинством кивнул шейх. – Одного я купил у разбойников-коптов, а другого поймал мой Гафар Клинок. Я думаю, что последний – агент американской разведки, пытающийся вынюхать наши тайны. Он находился в патрульном вертолете, который сбили мои славные нукеры.

– Сбили? – спросил немного обескураженно доктор, заметно замедлил шаг и нервным движением руки поправил дужку очков. – Его не будут искать? Янки очень любят кичиться на весь мир заботой о своих гражданах. Чуть что, сразу высылают авианосцы, «Дельту» и прочих коммандос.

– Ну что вы, доктор, это всего-навсего обычный пропагандистский трюк. Он включается, как компьютерная программа, по политической необходимости, – успокаивающе произнес шейх, демонстрируя собеседнику свою осведомленность. – Но в данном случае им и в голову не придет искать своего агента. Вертолет был сбит, экипаж уничтожен, затем сожжен вместе с машиной. На месте падения остались лишь головешки, причем именно по тому количеству людей, что покинули базу.

Мерк вновь замедлил шаг и во все глаза уставился на принца. Тот лишь мягко улыбнулся в бороду.

– Гафар предал огню тело погибшего нукера. Истинный фидай и после смерти должен служить нашему делу.

– Очень хорошо. Ну, а что по поводу русского?

– Его похитили в центре Каира, как барана на пастбище. Схватили, запихнули в мешок и увезли. Министерство иностранных дел России посылало ноты протеста, но на них никто не отреагировал должным образом. Дело не политическое, а самое что ни на есть уголовное. И в этом случае можно довольствоваться стандартной отпиской: «Идет следствие, при получении результата сразу сообщим». Самый непобедимый механизм – это бюрократическая машина.

– Отлично! – Сумасшедший Профессор оживленно потирал сухие руки. – Ну, а если все-таки сведения, что пленника приобрел принц Аль-Кадиб, каким-то образом уйдут на сторону?

– Это исключено, – отрубил Салех. Его густые брови грозно сошлись на переносице, а в темно-карих глазах появились искорки нешуточного раздражения. Но шейх смог сдержать свой гнев и почти спокойно произнес: – Разбойники, продавшие пленника, мертвы – Гафар постарался, хотя я ничего подобного ему не приказывал. И посредник, как только что сообщил мой человек из Шарм-эль-Шейха, устроивший эту сделку, отправился на встречу с Всевышним.

– Вы все предусмотрели, принц, – не смог скрыть своего восхищения доктор, радуясь тому, что теперь он может полностью заняться экспериментом, не растрачивая энергию на мысли о возможных последствиях.

– Я здесь совершенно ни при чем, – скромно признался аравиец и быстро пояснил: – Омар Хаджи Нурин слишком долгое время находился в этом опасном бизнесе. Когда занимаешься посредничеством, всегда найдутся недовольные тобой или даже обиженные, и они никогда не станут твоими друзьями, скорее наоборот. Недругов, желавших Скарабею смерти, набралась целая армия, и каждый был готов голыми руками вырвать ему сердце при первой возможности.

Степенно беседуя, мужчины пересекли центральную площадь крепости, выложенную плоскими плитами, вытесанными из кусков горной породы. За ночь камни остыли и сейчас под лучами восходящего солнца отдали прохладу каплями влаги, искрившейся на стыках.

В центре площади раскинулась главная цитадель. Широкая и круглая, она походила на невысокий минарет, только вместо луковицы купола возвышались защитные зубцы с бойницами. В отличие от остальных строений она была возведена не из глины, а сложена из толстых гранитных блоков, которые не смогут пробить даже современные гранатометы. Впрочем, использовать это фортификационное сооружение по прямому назначению никто не собирался – теперь в цитадели обитали нукеры Салеха, когда возвращались из походов по Аравийской пустыне. Здесь же находился и главный арсенал, под которым располагались галереи подземелья, уходящего далеко от крепости, там, на другом конце оазиса «Иншалла», имелось все необходимое для удачного побега. Шейх Аль-Кадиб с самого раннего детства запомнил главное правило – в борьбе за власть нужно быть готовым к любым поворотам судьбы, в противном случае обязательно проиграешь.

Семенящий рядом с Салехом Карл Мерк был полностью погружен в собственные мысли. Теперь его идея обрела конкретную форму, как законченная картина мастера, и ему не терпелось скорее приступить к ее воплощению в жизнь…

Бутылка «Мартеля» вскоре опустела, плитка шоколада так и осталась нераспечатанной. Не до сладкого было.

– Вот при таких обстоятельствах я и узнал о существовании у меня взрослого внука, – наконец закончил свое повествование Журавлев.

– Мексиканское «мыло» отдыхает по сравнению с такими страстями, – только и смог сказать Крутов.

Только что услышанное больше напоминало сопливый бабский роман, чем реальную жизнь, тем более генерала военной разведки. Но не верить он тоже не мог, хотя бы потому, что перед ним сидел офицер, который знал цену каждому произнесенному им слову. «Да и развести, как приезжего лоха на вокзале, Журавлева тоже не могли. Андрей Андреевич еще тот реликт шпионажа, наверняка не один раз все перепроверил, пока признал пацана своим внуком, – подумал Родион Андреевич, наблюдая за своим фактически еще шефом. – Правы англичане, говоря, что у каждого припрятан свой скелет в шкафу. И он, как правило, вываливается наружу в самый неподходящий момент».