Как мы не стали бандой - Глеб Черкасов

И вот, вернувшись крепко поддатым из командировки, Петя основательно наступил в прихожей на какие-то деревяшки. Из гневного воя Ольги выяснилось, что это не просто мусор с помойки, а «сокрушитель орков» и «гнев Гил-Галада».

Петя вины не признал, а, напротив, сказал сестре, что все ее толканутости кончатся свирепым трахом против желания в подъезде «по самые гил-галады». Родители вступились за дочку, а та, почувствовав поддержку, зачем-то начала цитировать увиденную по телеканалу НТВ передачу про чеченскую войну, увязывая это с быдлячеством брата. Взбешенный ветеран Кислицын еще раз сознательно пнул «гнев Гил-Галада», взял ключи от дачи и без всякой радости поехал с большой сумкой, в которой уместилось практически все его имущество, в Северянку.

Обветшавший домик служил жилищем для расплодившихся крыс, а не для людей. Начальники без конца наяривали на пейджер, а телефон имелся только на станции. Да и с пропитанием совсем швах получился, ничто в предшествующей жизни не научило Петю готовить себе пристойную еду, а питаться он привык плотно.

Когда он отсиживал смену в офисе, можно было отужинать в заведении рядом, с незатейливым названием «Еда под пивко». Официантка Зоя с милой улыбкой подносила напитки и закусь, но от настойчивых «пойти бухнуть» отказывалась.

По-другому Петя подступаться не умел.

Последний раз он пытался познакомиться с девушкой году в 1989-м, коротая время перед дракой на дискотеке. Потом «сальники» вошли в силу и около них всегда болтались веселые девчонки, с которыми можно было особо и не точить лясы. С начала девяностых к услугам «сальников» имелось несколько точек, на которых работали профессионалки. В целом при насыщенности сексуальной жизни Лимончика ни постоянной девушки, ни опыта знакомства у него не имелось.

Из тупика Петю вывел Славон из Челябинска, заехавший с охраняемым объектом в офис и разговорившийся с грустным Кислицыным.

Сюжет разыгранной ими небольшой комедии подсказал детский мультфильм «Жил-был пес». Поддатый бугай стал хватать Зою за жопу, а отважный Кислицын, едва доходивший хулигану до плеча, вытолкал его из бара. Тут благодарная девушка и согласилась «прогуляться».

Но в любом случае привычного для Пети сценария не получилось. До секса они добрались на третьей встрече. И только через месяц Кислицыну удалось заселиться к Зое.

О том, что у нее своя квартира, он вызнал почти сразу при знакомстве.

Неприятным сюрпризом оказался дедушка, лежавший пластом во второй комнате. В первую же ночь Петя по-настоящему испугался его тяжкого стона, когда в очередной раз доказывал Зое, что она не ошиблась с кавалером. Дедушка не ходил и не разговаривал, зато пронзительно вонял. Кислицыну казалось, что вся его одежда пробита старческим запахом. Однако это, равно как и другие заботы по старику, все равно было лучше хибары в Северянке.

От запаха Кислицын отдыхал в командировках.

В итоге осенью 1997 года Петя женился: и по залету, и по расчету. Он, конечно, поразился женскому своеволию, услышав, что Зоя беременна, аборт делать не будет и, если что, обойдется без него. И даже попытался посчитать: не стал ли грядущий ребенок следствием его испуга от дедушкиного стона — получалось, что нет.

Родители, когда Петя им звонил, подгрызали мозг про внуков и потому вестям про женитьбу были рады. Невестка им в целом понравилась. Когда он привез ее знакомиться, Ольга, к счастью, куда-то из дома смылась.

От свадебной ерунды избавила смерть дедушки. Зато можно было начинать ремонт: на это ушли и текущие заработки, и остатки коробки с антресолей.

Сын родился в апреле. Семейная традиция предполагала имя Алексей: отца звали Алексей Петрович, деда, которого Петя не помнил, — Петр Алексеевич и так далее. Традиция не нравилась никому из живущих Кислицыных, и парня назвали в честь только что умершего деда — Игорем. Охранное агентство «Тесей» выплатило по этому случаю Кислицыну месячную премию — деньги пришлись кстати.

В июне 1998 года Петя получил от Никиты Палыча задание.

Предстояло арендовать в определенном районе не менее чем трехкомнатную квартиру, желательно с бытовой техникой и мебелью, встретить поезд и доставить людей на снятую хату.

Дальнейшая работа напоминала функции сестры-хозяйки: привозить продукты, но следить, чтобы бухла было не больше, чем по сто грамм на брата в день. Раз в неделю отвозить гостей в определенную сауну с девками, вызванными по трем проверенным телефонам. Девками в сауне пользоваться можно. Денег дадут, сдачу и чеки не попросят, но надо написать расписку о получении средств. Если чего не хватит, тут же доложить по телефону. Мобильный — на стол перед Петей лег аппарат — не выключать ни на секунду, и не дай боже ему разрядиться. При поступлении на пейджер — на столе появился и пейджер, так у Пети их стало два, — кода предупредить квартиру о полной готовности условной фразой (пейджер и телефон для гостей прилагались).

При поступлении второго сигнала — ждать отмашки от Галушкина. О каждой нештатной ситуации докладывать ему лично. В конце Никита Палыч одними губами шепнул — используй лучше паспорт — и назвал один из Петиных запасных документов.

Приглядывать за квартирой, в которой сидело пять крепких мужиков, могло оказаться непростой задачей. Но прямо на вокзале Петя пожал руку рядовому Белову, который теперь был сержант милиции. Ребята с ним оказались тоже вполне свои. Выпили слегка после заселения. Признали ситуацию необычной. Договорились быть настороже.

Первый сигнал поступил в ночь на 17 августа. Петя не спал всю ночь, дважды поменял памперс сыну, забылся лишь под утро и проснулся с мобильным телефоном в руках. По радио голосили про дефолт.

Второго сигнала не последовало.

Через неделю, поздно вечером, Никита Палыч велел взять «бригаду» — так и сказал, «бригаду» — и подъехать по адресу. Галушкин уже был на месте, в багажнике его машины лежал «припас».

Двор известного банка, глава которого за пять часов до этого бодро докладывал в телевизоре о том, как хороши дела, напоминал съемочную площадку фильма про эвакуацию во время войны. Тянуло горелой бумагой. Во дворе суетились люди. Из некоторых окон доносился пьяный ор.

Видно было, что сотрудникам банка не до телепередач и выступление своего руководителя они не видели, иначе зачем бы было так переживать. Особенно тем, кто таскал большие коробки в грузовик. Рядом с ним стоял «мерседес», надежно прикрытый двумя джипами.

Никита Палыч крякнул:

— Чуть припоздали, надеюсь, не фатально, — закурил сигарету и пошел разговаривать.

Вернулся через пятнадцать минут, повеселей:

— Войны не будет, но давай там повнимательней.

Вскорости клерки стали выносить не только коробки, но и сумки. Коробкам была дорога в грузовик, сумкам — в одну из галушкинских машин. Галушкин несколько раз созванивался с кем-то, два раза ходил к «мерседесу», из которого вылезал кругломордый дядечка.

К утру появился и глава банка. Телевизионного лоска в нем совсем уже не осталось. Переговорив с обеими сторонами, он явно успокоился, сходил куда-то наверх и принес пару бутылок коньяка.