Цивилизация в переходное время - Карл Густав Юнг
Шрифт:
Интервал:
248 Традиционно разрушителем брака считается мужчина. Эта легенда восходит к давно минувшим временам, когда мужчины располагали досугом для всевозможных развлечений. Но сегодня жизнь предъявляет столько требований, что благородного идальго Дон Жуана можно встретить разве что в театре. Сильнее, чем когда-либо, современный мужчина ценит уют и удобство, ибо наша эпоха – век неврастении, импотенции и мягких кресел. На лазание в окна и дуэли с соперниками в любви сил не остается. Если и намечается нечто вроде прелюбодеяния, это событие не должно требовать чрезмерных усилий, ни в коем случае не должно обходиться слишком дорого и затратно, поэтому приключение может быть всего-навсего мимолетным. Современный мужчина очень боится поставить под угрозу брак как социальный институт. Он твердо верит в то, что «неприличное» нужно делать втихомолку, а потому одобряет проституцию. Могу поспорить, что в Средние века, с их пресловутыми баньо[115] и повсеместным развратом, прелюбодеяние происходило относительно чаще, чем сегодня. В этом отношении нынешний брак следовало бы признать более прочным, чем когда-либо ранее. Но на самом деле общество начинает обсуждать эту проблему. Дурной знак, что врачи принялись публиковать книги с советами о том, как добиться «идеального брака». Здоровым людям врачи не нужны. Брак сегодня действительно стал довольно шатким. В Америке около четверти браков заканчиваются разводом. Причем примечательно то, что на сей раз козлом отпущения выступает не мужчина, а женщина. Это она сомневается и чувствует себя неуверенно. Последнее неудивительно, поскольку в послевоенной Европе налицо пугающий избыток незамужних женщин, и попросту немыслимо ожидать от них иной реакции. Такое накопление бед чревато неизбежными последствиями. Речь уже не о нескольких десятках старых дев, избравших своим уделом целомудрие – добровольно или по принуждению, – а о миллионах таких женщин. Наше законодательство и наша общественная мораль не предлагают решения этой проблемы. Способна ли дать удовлетворительный ответ церковь? Должны ли мы строить гигантские женские монастыри, чтобы вместить всех страждущих женщин? Или следует увеличить долю терпимой проституции? Ясно, что это невозможно, так как мы имеем дело не со святыми и грешницами (weder um Heilige noch um Huren), а с обычными женщинами, которые не в состоянии зарегистрировать свои духовные потребности в полиции. Это порядочные женщины, которые желали бы выйти замуж; если не получается, они согласны на лучшую замену браку. Что касается любви, законы, институты и идеалы значат для нынешней женщины меньше, чем когда-либо прежде. Если чего-либо не достичь по прямой, придется идти в обход.
249 В начале нашей эры три пятых населения Италии составляли рабы – бесправное движимое имущество. Каждый римлянин был окружен рабами. Раб и его психология заполонили древнюю Италию, и всякий римлянин внутренне превратился в раба. Проживая в такой рабской среде, он заражался психологией рабов. Никто не способен уберечься от подобного бессознательного влияния. Даже сегодня европеец, сколь угодно высокообразованный, не может безнаказанно поселиться в Африке и обитать в свое удовольствие среди негров; их психология проникает в него исподволь, бессознательно он сам становится негром. Средства против такого преображения не существует. В Африке распространено хорошо известное жаргонное словечко – «почернеть». Не просто в силу врожденного снобизма англичане считают любого, кто родился в колониях, даже если в его жилах течет благородная кровь, «немного неполноценным». Факты подтверждают такую точку зрения.
250 Прямым следствием влияния рабов была та странная меланхолия и то стремление к искуплению, которые пронизывали дух имперского Рима и нашли свое поразительное выражение в Четвертой эклоге Вергилия[116]. Стремительное распространение христианства, религии, которая, можно сказать, поднялась из римской канализации (Ницше говорил о «нравственном восстании рабов»[117]), было внезапной реакцией, поставившей душу нижайшего среди рабов вровень с душой божественного цезаря. Схожие, пусть и менее может быть, важные процессы психологической компенсации неоднократно случались и случаются в мировой истории. Всякий раз, когда возникает нечто социально или психологически чудовищное, приходит компенсация – вопреки законодательству и всяческим ожиданиям.
251 Что-то подобное происходит с женщинами в современной Европе. Слишком много недопустимого и непрожитого накопилось в бессознательном и требует освобождения. Секретарши, машинистки, модистки – все они участвуют в этом процессе, и по миллионам незримых нитей распространяется влияние, подрывающее устои брака. Ведь желание всех этих женщин состоит не просто в обретении сексуального удовлетворения – в это способен поверить только глупец, – а в том, чтобы в конце концов выйти замуж. Тех, кому удалось обрести это блаженство, изгоняют из круга «своих» – как правило, не грубой силой, а тем молчаливым и упрямым неодобрением, которое, как мы знаем, оказывает магическое воздействие, подобно неподвижному взгляду змеи. Таков женский обычай.
252 Как ко всему этому относится замужняя женщина? Она цепляется за старую идею о том, что козлом отпущения выступает мужчина, что это он бросается из одного любовного приключения в другое, когда ему заблагорассудится, и так далее. В силу этих отживших представлений она может еще глубже погрузиться в свою ревность. Но это чувства, лежащие на поверхности. Ни гордость римского патриция, ни толстые стены императорского дворца не спасали от заражения психологией рабов. Точно так же ни одна женщина не может избежать той тайной, притягательной атмосферы, которую, быть может, источает ее собственная сестра; речь о душной атмосфере непрожитой жизни. Эта непрожитая жизнь – разрушительная и непреодолимая сила, которая действует мягко и неумолимо. В итоге замужняя женщина начинает сомневаться в своем замужестве. Незамужние верят в мечту, потому что хотят ее осуществить. А мужчина верит в брак из-за тяги к уюту и удобству, а также из сентиментальной веры в общественные институции, которые для него неизменно становятся объектами чувств.
253 Вынужденная приземленность женщин в вопросах чувств не должна скрыть от нашего внимания возможность применения контрацептивных мер. Дети – одна из главных причин ответственного отношения к браку. Если эта причина исчезает, то, чего «не делают», делается достаточно легко. В первую очередь это касается незамужних женщин, которые тем самым получают шанс заключить «приблизительный» брак. Но это соображение важно также и для всех тех замужних женщин, которые, как я показал в своем очерке «Брак как психологическое отношение»[118], являются «поглощающими». Так я определяю женщин, чьи индивидуальные потребности не удовлетворяются – или не полностью удовлетворяются – их мужьями. Кроме того, контрацепция имеет огромное значение для женщин в целом, потому что она избавляет от постоянного страха перед беременностью и необходимости заботиться о непрерывно растущем числе детей. Это избавление от рабства
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!