Тени в масках - Лина Баркли

— Мы можем только догадываться.

— Смотри! — воскликнул он. — «Крамп, Вилма. Проект 92А. Личное дело: Архив». Вилма — женщина, заменившая мне мать, — объяснил Сэм.

Он продолжал скользить взглядом по длинному списку. Ого! «Холлидей, Пенни. Проект 92А. Личное дело: Архив».

Пенни Холлидей — это же жена фармацевта, с которым он только что говорил, жена Роба!

Нэнси остановила курсор на имени «Донован, Маргарет. Проект 92А. Личное дело: Архив».

— Но что между нами общего? — прошептала она.

— Кого ты спрашиваешь? Сначала я подумал, что проект 92А касается бесплодия, но ясно: это не так.

Шаги в коридоре были уже совсем близко.

Сэм схватился за мышку и подвел курсор к еще одному знакомому имени. «Оскальски, Анита. Проект 92А. Личное дело: Архив».

— Очисти экран, — сказал он совсем тихо ей на ухо.

Нэнси молча кивнула и снова стала нажимать какие-то клавиши. Сэм скользнул к двери и, стараясь производить как можно меньше шума, убрал стул. К счастью, шаги, которые они слышали, принадлежали не той служащей, которая недавно вышла из кабинета. Женщина не останавливаясь прошла дальше.

— Готово?

Нэнси кивнула и подошла к нему.

— Так, подожди.

Сэм убедился, что в коридоре пусто, дал выйти Нэнси и закрыл за ними дверь.

Вскоре они уже двигались к выходу.

— Когда доктор Пламмер упомянул имя твоей матери, ты так побледнел! — тихо сказала Нэнси. — Что с ней произошло?

Сэм тоже понизил голос, хотя вокруг не было ни души. Даже девушка из регистратуры и то, видно, ушла обедать.

— Двадцать лет назад ее убили. Предположительно убийство совершил сын женщины, привозившей мою мать сюда по понедельником, Аниты Оскальски.

— Она была в списке проекта 92А!

— Точно. Но странно даже не это. Моя мать скрывала от всех, что посещает Лестеровский институт. Почему? И зачем ей было ездить в клинику для тех, кто страдает бесплодием? Ведь нам с Синди было уже двенадцать, когда ее убили.

— Это было двадцать лет назад. Она тоже проходила по проекту 92А, — задумчиво произнесла Нэнси. — Как и я.

— Вот именно. Это-то меня и беспокоит.

Что такое проект 92А? Какое отношение он имеет к их ребенку?

Может, и никакого. Возможно, зря они вообще влезли в компьютер. Пустая трата времени. Сэму давно хотелось поскорей убраться отсюда. Дело принимало опасный оборот, но откуда ждать подвоха? Этого-то он и не знал!

Уже у самого выхода дорогу им вдруг преградил лысоватый мужчина в белом халате поверх тщательно отутюженного костюма. Из-за его плеча выглядывала Айрин Нельсон.

— Нэнси, — произнес мужчина хорошо поставленным голосом.

— Нэнси, вы с доктором Митчеллом уже встречались. — Во взгляде Айрин, как и в ее голосе, не чувствовалось ни намека на сердечность. Видно, появление Нэнси в обществе Сэма ее мало обрадовало.

— Здравствуйте, Айрин, — едва вымолвила Нэнси.

В ее взгляде Сэм прочитал одно: она никогда прежде не встречала доктора Митчелла.

Тот был полной противоположностью доктору Пламмеру: не такой высокий, но широкий в плечах, с бульдожьей челюстью и строгим взглядом из-под дорогих очков в тонкой оправе.

— Нэнси, вас уже зарегистрировали в качестве пациентки?

Она покачала головой.

— Я раздумала ложиться в клинику.

— Давайте все обсудим наедине у меня в кабинете.

— Нам нечего обсуждать, — заявила Нэнси.

— Судя по тому, что сказала Айрин, думаю, вы не способны принять разумное решение.

— Ничего подобного. — Сэм встал между ними. — Нэнси вполне способна принять разумное решение, и она его уже приняла. Ей не нужна ваша помощь.

Айрин затараторила какую-то дребедень о бумагах и о подсудном деле, но Сэм ее не слушал. Он взял Нэнси под локоть и повел к массивной двери. К его удивлению, она была не заперта.

— Нэнси, вернитесь! — кричали им вслед доктор Митчелл и Айрин.

К ним присоединился еще один голос, принадлежавший женщине. Сэм обернулся. На мгновение ему показалось, что из-за колонны выглянула Мэри Лиддел. Но убедиться в правильности своего предположения он не успел. Доктор Митчелл нажал какую-то кнопку, и раздался рев сирены.

— Бежим! — крикнул он Нэнси.

Шел сильный снег, его хлопья сыпались на них как конфетти. Небо потемнело, теперь оно было угрожающе серого цвета.

Сэм и Нэнси не оглядываясь бросились к машине. Он помог Нэнси забраться в салон, а сам уселся за руль. Лишь после этого бросил взгляд на огромное бурое здание. Ничего не происходило. Ни санитаров, ни охранников еще видно не было. Сэм повернул ключ в замке зажигания. Мотор взревел. Невероятно!

Он думал, что, ради того чтобы вернуть Нэнси, эти люди способны на все. Слишком многое она вспомнила, и теперь они явно об этом догадались.

Но они не отважились испортить его автомобиль. Выехав со стоянки, Сэм, едва видя ворота из-за усиливающегося снега, на полной скорости направился к ним. Судя по всему, именно здесь доктор Митчелл и надеется их настигнуть.

Он с силой ударил по газам. Если понадобится, на своем джипе он протаранит их.

Нэнси сидела сзади, вцепившись в спинку сиденья. Она была бледна и тяжело дышала. На лице ее застыло испуганное выражение.

Вот это да! Ворота были открыты. Ни санитаров, ни охраны, никого! Вот они уже выехали на шоссе! Сэм не верил своему везению.

Везение тут ни при чем, понял он. Доктор Митчелл просто позволил им уйти. Но почему?

Он снова оглянулся. Нэнси смотрела в заднее стекло. Она перевела на него взгляд и…

Не может быть! Ее глаза смотрели так же холодно и отрешенно, как тогда, в сочельник, когда она появилась у него в конторе. Так, будто она видит его впервые в жизни.

— Нэнси! — Сэм все понял. Он готов был волосы на себе рвать от досады. Им это удалось! Снова удалось! Но как? Доктор Митчелл произнес кодовое слово? Или еще кто-то? Или дело в сирене? — Нэнси, ты меня помнишь?

Она нажала на ручку дверцы. Уж не собирается ли она выпрыгнуть? Сэм не остановился; напротив, он еще больше увеличил скорость. Инстинкт самосохранения не позволит ей совершить самоубийство. Если только…

За ними на полной скорости двигалась машина. Сэм чертыхнулся.

— Что происходит, Донован? — раздался сзади голос.

Он едва не врезался в дерево.

— Ты назвала меня Донованом!

— Разумеется. — Она разговаривала с ним, как с чужаком, незнакомцем. Так обращаются к прохожему на улице. — Я всегда тебя так называю.