Семь божков несчастья - Фаина Раевская

— Минуточку, — пролепетала я. — Сейчас вам моя подруга объяснит.

Лизавета, слава богу, была на связи. Она быстро объяснила маршрут, что-то пообещала («Папанов» при этом засиял, как солнышко в новом тульском самоваре), и мы поехали.

В салоне звучала приятная джазовая композиция, «Папанов» внушал доверие, поэтому я, утомленная впечатлениями сегодняшнего дня, малость расслабилась и даже задремала.

— Приехали, спящая красавица! — проник сквозь дремоту голос шофера. — Сама проснешься или тебя поцеловать?

Я не успела ответить, сзади какой-то псих принялся оглушительно сигналить. Оглянувшись, я признала свою Лизавету. Она остановила джип в полуметре от «Волги» и теперь спешила ко мне, а на клаксон жали Вовка и Сенька, причем одновременно и от души. Судя по их довольным мордашкам, прогулка удалась на славу. Где-то на заднем сиденье угадывалось присутствие Клары Карловны. Удивление вызывал тот факт, что замечаний своим воспитанникам по поводу ненадлежащего поведения она не делала. Оттого, должно быть, что и для нее прогулка не прошла бесследно.

Вид Лизаветы, пацанов, Клары Карловны и вечно хмурых охранников внесли успокоение в мою душу. Я проворно выбралась из такси и повисла на шее подруги. Подобное поведение ее слегка насторожило.

— Ты чего, Витка? — Лизка тщетно пыталась отодрать меня от себя.

— Лизонька, я так соскучилась! Уж и не чаяла тебя увидеть! — сказала я чистую правду, на что Лизавета неожиданно ответила:

— Я тоже сомневалась, что выживу.

…Полчаса спустя подруга лежала в ароматной пене в джакузи, а я сидела рядом и слушала ее рассказ о походе в парк. Результатами моей поездки в музей Лизка пока не интересовалась по причине бушующих внутри нее эмоций. И, честно говоря, было отчего им бушевать.

…В парке культуры и отдыха, как всем известно, целое море развлечений: качели, карусели, мороженое, жвачка, тир и прочие прелести жизни. Лизавета, игнорируя недовольное ворчание Клары Карловны, протащила Вовку с Сенькой по всем этим прелестям. Домоправительнице — положение обязывает! — пришлось сопровождать детишек повсюду. Ну, если в тире она не стреляла по причине слабого зрения, а мороженое, сладкую вату и жвачку не употребляла по причине того, что считала все это вредной пищей, то на аттракционы лезла вполне мужественно. И вот остался последний аттракцион. К этому моменту лицо Клары Карловны уже приобрело слегка зеленоватый оттенок, но оставить детей обожаемого Джона-Димочки она не имела права, а потому с отчаянием и решимостью солдата, прущего с голыми руками на вражеский танковый корпус, плелась в арьергарде боевого отряда, возглавляемого Лизаветой.

Подошли они к какой-то карусели малопонятной формы: высокая такая, сиденья висят, и объявление, мол, дети до двенадцати лет только со взрослыми. Даже не представляя, на что подписывается, Лизка купила в кассе четыре билета. Впрочем, это неведение говорит как раз в ее пользу — она точно не хотела избавиться от вредной Клары Карловны столь экзотическим способом…

Короче, билеты куплены, клиенты рассажены по местам, оператор аттракциона, с интересом глядя на отчаянную, в аристократической бледности Клару Карловну, нажимает заветную кнопку. Потихоньку закрутилась карусель, и кресла начали подниматься наверх, вращаясь по кругу. Клара Карловна, расположившаяся по соседству с младшеньким Сенькой, поднявшись на высоту полета стрижей, наблюдала за суетой внизу. Люди размером с тараканов сновали где-то далеко-далеко под ногами, карусель крутилась, адреналина не чувствовалось…

Но тут каруселька завертелась как-то уж очень сильно, и кресла закружились интенсивнее. Через мгновение чудо-аттракцион, строго повинуясь заложенной в него тупыми американцами программе, изменил режим работы — кресла закрутились с околосветной скоростью и при этом встали, пардон, раком.

Лизка, «скованная одной цепью» с Вовкой, завизжала от восторга, радости и притворного (по ее словам) испуга. Вовка завопил за компанию, Сенька тоже верещал, и только Клара Карловна, молча выделяя адреналин, крыла матом свою седую голову, а заодно и бесшабашную Лизкину, главную виновницу всего этого безобразия.

— Господи, когда же это кончится?! — шептала Клара Карловна после пяти минут перегрузок, от которых даже самого выносливого астронавта тошнит.

А веселая карусель вовсе не думала останавливаться, вертелась, как задница на кострище. Сенька, к слову сказать, тоже не ожидавший такой подляны от администрации парка, уже не голосил — сидел молча, вдавившись попой в кресло. Впрочем, малолетний питомец в данный момент Кларе Карловне был абсолютно неинтересен. Ее сейчас интересовали две вещи: когда же остановится эта долбаная вертушка и где можно будет просушить трусы. Кстати, эта же тема начинала беспокоить и Лизавету, правда, не так настойчиво.

Когда карусель остановилась, Вовка и, что удивительно, Лизка голосами восставшего пролетариата потребовали продолжения банкета, то бишь веселья, но моментально заткнулись, когда увидели Сеньку, который на ослабевших ногах сполз с кресла и поковылял прочь от шайтан-механизма. Более выносливые Вовка с Лизаветой ходко потрусили следом за ним, чтоб, значит, проконтролировать мальчика, и минут пять спустя вернулись к заветной ограде.

…На опустевшем аттракционе сидела Клара Карловна, не в силах встать с кресла. Все бы ничего, возможно, совместными усилиями Лизке с пацанами и удалось бы отодрать фрекен Бок от сиденья, но тут, как назло, очередная партия охотников за адреналином стала заполнять пустующие места.

— Да не бойтесь, — уговаривал оператор аттракциона робкую девушку, которая в нерешительности остановилась на полпути к карусели, — ничего страшного не случится. Вон видите, — он указал на окаменевшую Клару Карловну, — даже бабуля на второй заход осталась.

Услышав это, Клара Карловна утробно икнула и весьма витиевато выразила свои ощущения. Сообразив, что тетка с торчащими параллельно земле волосами, не собирается больше получать удовольствие от воздушных пируэтов, оператор пожалел, что привел ее в пример…

— Ты даже не представляешь, Витка, как выглядела Клара Карловна, ступив на твердую землю! — захлебывалась восторженным смехом Лизавета. — По дороге домой она не произнесла ни слова и только таращилась в пространство глазами удивленной селедки!

— Ну а у тебя какие ощущения остались после карусели? — тоже хихикая, поинтересовалась я. Рассказ Лизки меня здорово позабавил и даже позволил на некоторое время позабыть о собственных неприятностях и страхах.

— А чего я? Ты же знаешь, я экстремал-профи! Жутковато, конечно, сперва было, но потом ничего, втянулась… Можно сказать, понравилось. Кстати, теперь мы с пацанами кореша на всю оставшуюся жизнь. Хочешь, сходим все вместе?

— Спасибо большое, но что-то в последнее время в моей жизни экстрима предостаточно. Боюсь, еще одного испытания моя нервная система не выдержит.

Лизка вмиг перестала балагурить, вспомнила, должно быть, что, в отличие от нее, я нынче не развлекалась, а занималась очень даже ответственным делом.