Пресс-тур - Андрей Поляков

иностранных экспертов, хоть самого папу римского. Мы вообще не понимаем, с чем столкнулись. Сил нет, иду спать, завтра продолжим изучение находки.

…

Не спится. Картина стоит у меня перед глазами – сразу с самолета, в сопровождении полиции и службы безопасности, мы приезжаем на завод, долго плутаем между цехов, наконец паркуемся у какого-то складского помещения. Снаружи вооруженная охрана. Для безопасности нам предлагают надеть костюмы РХБЗ, наш проводник тоже облачается. Химик просится в туалет, его отводят. Пока остальные ждут, я начинаю думать, что у них произошла какая-то авария с топливными элементами. Но зачем тут вирусолог и зоолог? Зачем тут я? Надеюсь, это не вспышка нового ковида, хотя откуда ей тут взяться? Ничего не понимаю. Химик возвращается, мы заходим внутрь, перед нами перегородка из ударопрочного стекла, как в кино про камеры, в которых держат суперзлодеев. Они включают свет, и мы видим это.

На полу в позе эмбриона лежит какое-то абсолютно чуждое, по виду очень древнее и весьма омерзительное существо. Как гуманоидная смесь жука, краба, черепахи и носорога. Метра два в длину. На спине выгнутый панцирь с острыми волнами гребней. Конечности и грудь покрыты кожей с панцирными пластинами и чешуйками брони. На концах «рук» – клешни, как у краба. Острые длинные когти на нижних конечностях. Приплюснутая голова с панцирной пластиной, небольшим рогом и клювом. Клюв, «руки» и «ноги» существа зачем-то перевязаны туго затянутыми металлическими тросами. Цвет – различные оттенки коричневого: от темной сепии на панцире до светлого хаки на отдельных участках кожи. Я такого никогда не видел.

Сохранность превосходная. Смотрю на Кирилла, зоолога – он в изумлении. Сопровождающий от компании говорит, что они раскопали это в шахте. Оно лежало прямо в слоях породы. Я говорю, что это поразительная находка, но спрашиваю, зачем мы здесь, почему это не отправили палеонтологам в Москву. И тут нам сообщают: похоже, что оно живое, в анабиозе. Когда откапывали, случайно сковырнули одну из пластин, и из-под нее пошло что-то вроде крови.

Кирилл говорит, что это невозможно. Нам сообщают, что поэтому нас и позвали сюда: если оно действительно живое, то ему минимум десятки тысяч лет, и компания заинтересована в том, чтобы понять, как эта штука столько прожила. Это научный прорыв, потенциально – «лекарство долголетия». Мы долго совещаемся, что нам делать, и решаем, что ресурсов нашей мобильной лаборатории в микроавтобусе недостаточно, нам нужно нормальное помещение в местной больнице, с соответствующими предосторожностями и доступом к их лаборатории и оборудованию. Все, отрубаюсь.

…

Второй день исследований. Сегодня двадцатое декабря, скоро Новый год, и мы получили вот такой подарочек под елку. Вчера нам в экстренном порядке расчистили целый корпус больницы под исследования, тут как раз находится лаборатория, а прямо под нами подвал с моргом. Стремной херни, которая пролежала в шахте кучу лет, им было мало, надо еще и мертвецов снизу нам подложить, для создания рабочей атмосферы.

Снаружи стоит вооруженная охрана компании, следит за тем, чтобы никто не зашел. Мы работаем вчетвером. Сейчас все, кроме меня, пошли на обед, а я никак не могу остановиться и продолжаю изучать объект, хоть мне и жутко здесь одному. Временами кажется, что в морге кто-то разговаривает. Еще я запарился в РХБЗ, несмотря на то, что тут не так уж сильно топят, а снаружи сегодня минус двадцать пять.

Существо лежит передо мной на металлической препаровальной доске из морга, прогнувшейся от его веса. Мы не взвешивали, просто не на чем, но тут точно больше 200 килограммов. Все конечности и клюв напрочь зафиксированы крепкими стальными тросами, кроме того, тросы оперативно вмонтировали в пол. Только это и успокаивает меня и позволяет поворачиваться к нему спиной. Хотя, когда я это делаю, все равно напрягаюсь.

Оно действительно живое. Оборудование показало, что существо еле слышно дышит, у него работают органы и поддерживается температура тела. Мы взяли первые анализы – уникальная структура ДНК, Кирилл не отлипает от микроскопа, говорит, что здесь материала на Нобелевку. Я смотрю на чудовище и думаю, откуда оно взялось. Почему его нашли именно здесь, на единственном известном в мире месторождении росения, они как-то связаны? Это что-то инопланетное? Или неизвестный доселе земной вид? Или мутировавший от соседства с полезным ископаемым организм? Может, современник динозавров? Хотя тут счет будет уже на миллионы лет, если верить традиционной хронологии. Как оно пролежало столько времени в шахте и выжило? Одни вопросы…

Зоолог рассказывал, что науке известны, конечно, акулы, которые жили по пять столетий, споры, которые пробудили в лабораториях спустя миллионы лет, а некоторые медузы и простейшие организмы вообще теоретически бессмертны. Но это гуманоидный монстр, который просто проспал невероятное количество лет в обстановке, никак не располагающей к поддержанию жизненных функций. Вообще, меня очень напрягает, что оно имеет гуманоидную форму тела. Похоже, что оно прямоходящее или близко к тому. Если бы это был какой-то большой жук или динозавр, было бы не так жутко. Жутко от чужеродности этого существа, оно выглядит ненатурально и противоестественно…

Твою мать, кажется, оно шевельнулось. Или я заработался и мне показалось? Не, показалось, ха-ха-ха. Пора на воздух и пообедать. Ха-ха, надеюсь, оно достаточно надежно связано. Отключаюсь.

<Конец записей>

Глава 3. База

Павел не успел оглянуться, как Семеныч вдавил газ в пол и затормозил только около центральной площади. Они впятером чудом уцелели – вовремя выбежав на улицу или выпрыгнув из окон отеля. Спас их шахтер – если бы он не улизнул через черный ход и не добрался до джипа, если бы не подождал и не подобрал их, наворачивая круги и тараня тварей, снова выбежавших на улицу, они уже были бы мертвы или пропали.

Пропали – как собака и Зульфия, никто не видел, что с ними стало. Мертвы – как разорванный тварями норвежец со смешным акцентом. Или как Владимир. Павел не сомневался, что Торшин мертв, и он сам обрек того на гибель, хотя у него не было выбора – он мог спастись один или они могли быть оба сожранными. С такой медленной скоростью передвижения Владимиру спастись было невозможно. Павел хотел в это верить.

Его потряхивало, впрочем, никто не обращал на него внимания, все вокруг были в таком же состоянии. Он старался не думать о Торшине. Ему надо вернуться к сыну, и он уже решил, что готов пойти до конца. К черту рефлексию, он просто хотел выжить и выбраться из Краснополярска. И все же голос совести