Просвещенные - Мигель Сихуко

Криспин Сальвадор, «Автоплагиатор» (с. 865)

* * *

В ночи бренчит «Нокия». Наш одинокий протагонист садится в кровати и шарит в темноте. Смотрит на яркий экран телефона. Это SMS от его старого друга Маркуса: «S vozracheniem, bro! Old skool party zvtra @ klub Coup d'Etat. Budet vsya staraya gvardia, numero uno tozhe. Ugoschayu. DJ Supermodeldiva budet krutit zhirnejshij bit». Когда экран затухает, комната кажется меньше.

Офигенно было бы пойти куда-нибудь вечером, говорит он себе, повидаться со старой гвардией. Когда они всунут мне в ладонь пакетик, придется изобразить благодарность, но остаться непоколебимым, вести себя ровно, но без мудачества. Он знает, что ни ханжеская поза, ни эта насквозь неестественная сила духа завязавшего наркомана не прокатит. Они слишком хорошо меня знают. Да ладно, говорит он, я могу и на алкоголе отлично повеселиться. Проставлю всем несколько раз. Слава великому доллару! Надо будет прикорнуть перед выходом, чтобы держаться наравне со всеми. По-любому до утра веселиться я и не собирался.

* * *

Боль в ноге становится невыносимой.

— Сукин кот, — рычит Антонио, — скоро будет кормить червей.

Он прислоняется к дереву. Смотрит на финку, торчащую из бедра. Пытается вытащить, но лезвие застряло. Он с трудом сдерживает крик, чтобы не выдать себя. Ему еще повезло, что клинок не задел кость. На вершине холма появляются двое приспешников Доминатора. О нет! Они засекли Антонио, указывают на него, бегут вниз. Один размахивает нунчаками, другой сжимает мачете. Антонио смотрит, сколько у него осталось пуль.

— Санта-Банана, — говорит он, — один патрон.

Двое подбегают все ближе, распаляя себя криком. Антонио уже видит свое отражение в их «авиаторах». Один в облачке мелькающих нунчак. Другой уже занес острое как бритва мачете. Антонио хватается за нож Доминатора и, стиснув зубы, вырывает его из ноги. Невыносимая боль пронзает всю правую сторону его тела. Хватая воздух, чтобы не потерять сознание, он приставляет лезвие к дулу своего пистолета и спускает курок. Оба противника хватаются за грудь, вскрикивают от боли, падают и кубарем катятся вниз. К ногам Антонио прибывают их уже безжизненные тела.

— Не сегодня, мальчики, — говорит он, — что-то у меня голова разболелась.

Он складывает нож и быстро ковыляет прочь, пока не пришла подмога. На опушке он ищет место, где можно перевязать рану. Он знает, что надо спешить, иначе он не сможет спасти свою возлюбленную Мутю из липких лап Доминатора.

Криспин Сальвадор. «Манильский нуар» (с. 102)

* * *

Из блога Марселя Авельянеды «Дело на одну трубку», 3 декабря 2002 г.:

Не знаю, что там курят эти журналисты, но мы с вами не станем углубляться в подробности скандала с откатами от поступлений за популярный рингтон танцевальной композиции «Мистер Секси-Секси», в которых обвиняют Виту Нову и ее юбер-агента Боя Балагтаса. Мы даже не станем искать в этом деле руку президента Эстрегана, который поспешил обвинить Нову, прежде чем она обнародует запись сексуального характера, о которой уже ходят слухи, что в ней обнаруживается связь между нашим главнокомандующим и недавними взрывами. Я никак не могу поверить, что он настолько глуп — ответить на звонок министра внутренних дел при включенной записи.

Вместо этого давайте говорить о том, что никаких сомнений не вызывает, — о Божественном. Сегодня мы рассмотрим влияние, которое оказала продемонстрированная преподобным Мартином преданность, по двум отчетам: в своем блоге Жемчуг перед свиньями Феликс Ресурексьён-Воскресенский описывает пагубные последствия вмешательства в дела «Эль-Охим» — пользуясь своим авторитетом, преподобный Мартин может оказаться самым влиятельным человеком в стране. Далее Ресурексьён доходит до того, что называет его «отец наш, хитрость которого влечет его от одного теплого местечка к еще более прибыльному». В Витаминах каждый день Рикардо Рохас IV подвергает жесткому анализу моральные обязательства лидера Церкви — преподобный Мартин несет мирскую ответственность за все надежды и устремления, которые он разжигает в своих последователях.

Из комментариев к посту:

— Хочу вылизать Вите всю жопу. ([email protected])

— А на цену риса это как-то влияет? ([email protected])

— преподобный мартин святой! и пусть он живет в своем особняке, он вдохновил всю страну и объединил людей, которые так часто одиноки, наша проблема в том, что мы не переносим чужого успеха, все время находим какие-то грешки, ко всему придираемся, и это очень печально, и это даже не от зависти, просто так мы пытаемся объяснить себе, почему у нас все так сложно, когда другие добиваются успеха, ну не ахинея? ([email protected])

— Защитные механизмы вполне объяснимы, Ning. Но нельзя оставлять все как есть. По симптомам можно распознать болезнь. Преподобный Мартин наживается на нуждах наиболее уязвимой части населения. ([email protected])

* * *

Пока Мария-Клара прощается с гостями, Кристо стоит молча. Пожимая ему руку, Анисето смотрит на него со значением, берет его ладонь в свои. Хуан лишь слегка приподнимает шляпу и спускается по ступенькам с таким гордым видом, что Кристо не может сдержать улыбку. И только Мартин настолько погружен в мысли, что садится в коляску молча, даже не махнув рукой. Его жена выглядывает из-за его плеча и машет на прощанье, но Мартин не замечает этого.

Мария-Клара слегка касается плеча мужа и заходит в дом. Пока не стихнет скрип колясок и топот копыт по гравию, он стоит на крыльце. Потом отправляется в кабинет, чтобы обдумать свое решение.

Спустя всего несколько дней, 6 ноября, Кристо узнает, что случилось без него. Во время завтрака в Свани прибегает человек из поместья Клапароль и просит слуг позвать хозяина.

— Дон Кристо, — говорит он, — дон Мартин наказал мне передать вам это сообщение. Испанцы подписали Акт о капитуляции. Обошлось без кровопролития.

Кристо прижимает посыльного, и тот рассказывает ему все в подробностях и не без прикрас. На рассвете, укрепленные известиями об успехах восстаний в соседних городках, Анисето и Хуан собрали своих людей и примкнули к походу на Баколод. Зная, что противник лучше вооружен, они собрали все ружья, сабли, ножи и копья, которые только нашлись. Арсенал получился беднее, чем они рассчитывали, поэтому они выкрасили в черный жерди из нипы и свернутые бамбуковые циновки и погрузили их на открытые повозки. На расстоянии все это и впрямь выглядело как винтовки и пушки. Два революционных батальона заняли позиции вдоль рек Лупит и Мандалаган, как будто взяв город в клещи. Командующий испанцами полковник де Кастро-и-Сиснерос — чья разведка доложила, что у филиппинцев большая и хорошо вооруженная армия, — в скором времени сдался.

Плохо владея языком, Кристо благодарит посыльного. Когда тот закрывает за собой дверь, Кристо падает в кресло. Конец испанскому правлению! Революция свершилась! Закончились триста семьдесят семь лет оккупации. Кристо запирает дверь и наливает себе бренди. Быстро выпивает, наливает еще. Берет бутылку к своему столу.