Чудовище Нави, или Завтра еще пойду! - Кристина Юраш

- Нечистый он, поэтому и орет! – вздохнула бабка, глядя на меня.

Бедный узник Гоша в моей буйной фантазии тут же оброс грязью. И стал орать еще сильнее.

- Стойте, ждите! – предупредила я, закрывая окно. – Сейчас я подумаю!

Анчутка сидел на полу и примерял уже третьи бусы. В его ушах болтались сережки. На хвосте у него собирались браслеты. Антипка держал перед ним золотое зеркальце и улыбался.

Не хочу показаться не толерантной ведьмой, но они же оба… мальчики!

- Ребята, - присела я на корточки, кивая в сторону окна. – Почему может орать грязный Гоша, которого позорно имеют в доме?

- Игоша? – переглянулись бесы.

- Да хоть Ипетя! Чего орет он? – спросила я, поглядывая в сторону прикрытого окна.

- Игошами становятся умершие дитятки, которым не успели дать имя. Ими часто становятся дитятки от греха блудливого. Ежели ночью в избе слышатся шорохи и детский плач, то в избе есть Игоша, - сообщил Анчутка, сверкая, как новогодняя елка.

Вот оно что! Никогда про такого не слышала!

- И что с ним делать? – спросила я, в надежде, что бабка меня не слышит.

- Извести Игошу просто! Нужно, имя ему дать! Громко крикнуть! Но тут нужно наверняка знать, мальчик или девочка. Коли с именем не угадаешь, то Игошу уже никак не изведешь! Только мать знает, кого родила. Вот ее и искать надобно, чтобы выведать, - переглянулись бесы. – Но главное с именем не ошибиться! Коли мальчик, а ты ему женское имя крикнула, все! Будет до веку в избе жить! И наоборот!

Я встала и подошла к окну. Распахнув его, я нашла глазами бабку.

- Имя ему кричали? – спросила я, глядя на бабку.

- Нет, что ты, матушка! Да мы боимся! А ежели не угадаем? Тады что делать? – перепугалась бабка. – Вот к тебе и пришла, чтобы ты все выведала да и узнала, кто он мальчик или девочка? Чтоб с именем не ошибиться!

- Будет плакать – крикни «Саша!», - посоветовала я, видя, как мне узелок передают с чем-то горячим.

Бабка направилась в деревню, а где-то скоро объявится Игоша по имени Саша! Если что, будет еще и Женя.

Бесы сидели на полу и рассматривали подарки. На Анчутке было уже килограмма два золота.

- Ну как? – кокетливо спросил Анчутка, пока я умилительно смотрела на эту картинку.

- Ну это же для девочек, - улыбнулась я, видя, как в оконце занимается заря. Отломив кусок пирога, я запила его молоком.

- Сказать ведьме или нет? – спросил Анчутка у Антипки.

- Да скажи уже! – махнул рукой Антипка и вздохнул.

Анчутка вздохнул, помялся на месте, обдирая кисточку хвоста, а потом поднял на меня хитрые розовые глаза.

- Девочка я, - вздохнул Анчутка.

- Так почему молчал… а? – удивилась я. Я вспоминала, как два бесенка спали в обнимку на сундуке. Антипка обнимал Анчутку. Вспомнила, что Антипка всегда бойче был. А теперь вот любовь к украшениям. Я думала, что он просто маленький еще, а оказалось, девочка.

- А Антипка? – спросила я, на всякий случай поглядывая на Антипку.

- Я – мальчик, - пожал пушистыми плечами бес.

- А почему же ты от мужского лица говоришь, Анчутка? – мне было немного неловко.

- Так и бабушка меня сослепу перепутала. Она меня всегда пострелом считала, - мялся Анчутка, гремя украшениями. – А сказать как-то неловко было! Она же меня из яйца высиживала! Бесы же так на свет появляются! Вот я подумал и решил, что я – девочка!

- Что? – дернула глазом я, представляя, как эта парочка поженится и потребует, чтобы я сыграла роль суррогатной курочки Рябы.

- Если петух шесть лет проживет, - начал Антипка, пока я вспоминала знакомого облезлого неровтрепа. – На седьмой год он яйцо снесет!

- Кому? – спросила я, готовая поверить во все, что угодно.

- Хозяину, наверное! Так вот, это яйцо берут и подмышку прячут и носят с собой девять дней, - продолжал Антипка. Он приобнял Анчутку, а я чувствовала, что услуги суррогатной курочки Рябы могут понадобиться достаточно скоро. – Девять дней не стригут ногти, не моются, не чешутся и ни с кем не разговаривают. Вот так бесы и появляются!

- Ага! – кивнула Анчутка.

- Бесам сразу работу подавай! Пакости какие-нибудь! – заметил Антипка.

- А вы почему работу не просите? – спросила я, удивленно глядя на пушистую парочку. – И пакости не делаете?

- Бабушка нас отучила, - замялся Анчутка, пряча глаза.

Почему-то глаза Антипки в этот момент стали жалобными.

- Может, пакость какую сделаем? – робко спросил он, водя копытцем по полу. – Ма-а-аленькую! Курицу спортим? Очень надо!

- Так, мы никого портить не будем! – сразу обозначила я, понимая, как хочется спать.

- Ну, может, все-таки? – стал просить Антипка, глядя на меня жалобными глазами.

– Вы как хотите, а я спать! – зевнула я, понимая, что скоро рассвет.

Я обмоталась цепью, прикорнув на лавочке. Сон передумал ко мне идти, решив сходить в гости к кому-нибудь другому. Я видела зеленые глаза совсем близко, чувствовала на губах томящие поцелуи. Они, словно наваждение, окутывали меня. Я перевернулась на другой бок, звеня цепью.

- Нельзя вот так просто брать и дарить мужчинам свою любовь, - послышался во сне задушевный голос Лерочки из финотдела. – Вот представь себе! Тебе подарили дорогущий телефон. Где он через пару дней после «вау! Я буду беречь его как зеницу ока»? Выпадает из заднего кармана, валяется, где попало, болтается в сумке. А если ты на трех работах работала, чтобы купить себе этот телефон день и ночь, экономила, как могла? Да ты с него пылинки всю его телефонью жизнь сдувать будешь! Вот так же и с мужчинами! Нельзя им дешево доставаться. Что дешево досталось, то не ценят!

- Тук-тук-тук! – разбудил меня стук в дверь. Я выпуталась из цепей и направилась к двери.

- Иду! – проворчала я, зевая.

- Тук-тук-тук! – продолжали стучать в дверь.

- Иду, говорю! – рявкнула я, открывая дверь и слыша «тук-тук-тук» об дверной косяк.

- Вам чего? – мрачно проворчала я, глядя на мужичонка, который мялся на пороге.

- Беда у меня! – заметил мужик, теребя шапку. – Сосед ко мне ночью в огород лазит. Как бы порчу на него навести! Да так, чтобы скрутило его!

- Зачем порчу? Я вам лучше оберег дам! Действенный! Оббегите двор голым с веником в руках три раза, - вздохнула я, придумывая на ходу. – И приговаривайте: «Ой, если я тебя поймаю, то за себя не ручаюсь!».

- Хорошо! Ведьма – матушка! – вручили мне какой-то моток пряжи. Я пожала плечами и бросила его в кучу полезного хлама. Я бы на месте соседа после такого держалась от хозяина дома подальше.