66 градусов северной широты - Майкл Ридпат

Харпа глубоко вздохнула и заплакала. Утерев слезы, поняла, что совсем расклеилась.

Странно. Она считала себя сильной женщиной, умной и сильной. Такой нужно быть, чтобы преуспевать в «Одинсбанке». Хотя в Исландии женщины работают, не испытывая дискриминации, в банках сохраняется мужская культура. Работай и играй, не жалея сил. Они обходили всех остальных в сделках, потому что были сообразительней и шли на риски, неприемлемые для других банков. Оскар требовал от подчиненных, чтобы они прочли его любимую книгу, «Миг» Малькольма Гладуэлла[9]. В ней утверждалось, что наиболее удачные решения принимаются интуитивно за несколько секунд. Харпа держалась, надо признать, опираясь на Габриэля Орна. Они представляли собой команду, Харпа была его аналитическим ресурсом, используемым им с агрессивностью и безжалостностью при заключении сделок.

О, они были приятными, те славные дни, этого нельзя отрицать. Поездки в Монако, яхты на Средиземном море, празднования дней рождения на Барбадосе, поездки за футбольным клубом «Манчестер юнайтед» по экзотическим городам Европы. Только после трехмесячной поездки с Габриэлем выяснилось, что он всю жизнь болел за «Ливерпуль», во всяком случае, пока не пришел работать в «Одинсбанк» и узнал, что Оскар болеет за «Манчестер юнайтед».

Она же терпеть не могла футбол. Только на работе никому об этом не говорила.

Кроме того, уже в Исландии они часто выбирались на ловлю лосося. Это были корпоративные пикники, но весьма впечатляющие по своему размаху. Клиентов доставляли на частном самолете в Рейкьявик, оттуда на вертолете к реке. У каждого клиента был помощник, и даже самый неловкий мог похвастаться хорошим уловом. Ее отец очень завидовал. Она улыбалась. И гордилась.

Но бесконечно продолжаться так не могло. В глубине души она это понимала. Ожесточенно спорила с Габриэлем из-за сделок с фирмой, торгующей автомобилями, а также с цепочкой обувных магазинов. В конце концов эти находившиеся в Англии предприятия обанкротились. Были и другие сделки, вызывавшие у нее серьезные сомнения. Тем не менее дела шли превосходно, пока экономика была на подъеме, но когда начался спад, они не могли выплатить проценты. Это было присуще почти всем сделкам «Одинсбанка».

Они действовали по наитию. А когда начался кризис, все сразу рухнуло.

Она знала, что это произойдет. Другие же демонстрировали безграничный оптимизм и веру в свои способности, полагая, будто им подвластны законы подъема и спада. Не разделяя подобных настроений, она, однако, вела себя как все.

Еще одна причина чувствовать себя виноватой.

Харпа подошла к гавани. Увидела «Каффивагнинн» и улыбнулась. Она несколько лет подрабатывала официанткой в этом кафе, когда училась в школе. Ей нравился этот район. С особым усердием она занималась уборкой «Хельги», судна ее отца. Иногда она находила при этом монеты, отец позволял ей оставлять их себе. В школе ее называли «принцессой квоты», даже и не подозревая, что отец заставлял ее зарабатывать все водившиеся у нее карманные деньги.

Разумеется, это и было настоящей причиной того, что ей нравилось бывать в гавани, близко к отцу. Она не видела его по нескольку дней. Зачастую он появлялся дома, когда она уже спала, и уходил до того, как просыпалась. Но отец любил ее. Его любовь всегда была безграничной. Чтобы угодить ему, она добросовестно работала, учась в школе, а затем устроилась в «Одинсбанк» и стала зарабатывать много денег.

Харпа удивлялась тому, что отец простил ей утрату всех своих сбережений. Он был вспыльчивым, а деньги для него были очень важны. Она действительно боялась, что он никогда не простит ее.

Но он простил. Со временем она поняла — отец решил, что ее тоже обманули; в его глазах она была такой же жертвой, как он. Хотя это было не так, Харпа была ему очень благодарна.

Харпа взглянула на часы. Через десять минут ей нужно быть снова в булочной. Не желая злоупотреблять добротой Дисы, она поспешила на автобусную остановку, где села на тринадцатый автобус и отправилась в Селтьярнарнес.

Направляясь на север от Рейкьявика, Магнус чувствовал, что у него постепенно улучшается настроение. Тучи разошлись, и с бледно-голубого неба светило солнце. Приятно было мчаться по свободной дороге, удаляясь от людей и суеты города. Слева мерцало море, справа высились горы.

Дорога спустилась к Хвальфьордюру, Китовому Фьорду, одному из самых глубоких с Исландии, далее прошла по долине между образующими ее взгорьями, потом пересекла Боргарфьордюр. Водную поверхность рябило сильное течение. За городком Боргарнес дорога свернула влево. Проехав еще пару километров, он увидел боргскую церковь и вспомнил, что в Борге жил Эгиль, герой одной из любимых саг Магнуса.

Эти саги были столь же значимы здесь, как великие архитектурные памятники в других странах. Здесь, где нет больших поселений и очень мало чем-либо примечательных зданий, коренные жители пытались обрести ощущение своей самобытности и связь с историческим прошлым в литературе. В период юности и в зрелости, проведенный в Америке, Магнус жадно читал и перечитывал эти средневековые легенды, вызывая в воображении вересковые пустоши и фьорды Исландии десятого века.

Эти полумифические места стали виртуальным прибежищем для одинокого исландского мальчишки, ошеломленного масштабами американской школы. Эгиль был одним из самых замечательных персонажей древнескандинавского эпоса: смелым, беспощадным воином, сражавшимся против значительно превосходящих сил в Норвегии и в Англии до возвращения на свою ферму в Борге. Но он был еще и поэтом, его погребальную песнь по утонувшему сыну Магнус знал наизусть. Проезжая сейчас мимо его фермы, он испытывал что-то вроде священного трепета.

Дорога была хорошей, почти свободной. Склоны холмов светились в лучах низкого осеннего солнца оранжево-золотистыми оттенками, овцы казались клубками шерсти — видимо, уже готовились к надвигавшимся холодам. Вскоре появился полуостров Снейфеллс, выступавший в океан зубчатым горным хребтом с ледником, покрывающим белой шапкой дремлющий вулкан, послуживший входом к центру Земли для героев знаменитого романа Жюля Верна. В Вегамоте Магнус свернул в ущелье. Дорога, извиваясь, поднималась вверх. Наконец ущелье осталось позади, и впереди показался Брейдарфьордюр.

Магнус остановил машину.

Внизу простирался Берсеркьяхраун, застывший поток, стекавший к океану, испещренный серыми и зелеными складками. На переднем плане вдоль его кромки вилось озеро Свине, как обычно мелкое в это время года. Ниже, у самого берега, находилась ферма Храун, а по другую сторону маленькой бухты, у подножия горы, примостился хутор Бьярнархёфн.

Магнус почувствовал, как невидимые ледяные пальцы стискивают грудь, и его хорошее настроение улетучилось. Детские страхи никогда не покидают человека. За горой находилось ущелье, там навеки застыла Керлингинская ведьма, перебросив через плечо каменный мешок с маленькими детьми. Внизу бродили по лавовому полю павшие когда-то в битве шведские берсерки. По вересковой пустоши расхаживал призрак Торольфа Колченогого, тысячу лет назад убитого его соседом Арнкелем.