66 градусов северной широты - Майкл Ридпат

— Понимаю, — кивнула Шарон. — Но теперь возникает вопрос, зачем ты рассказываешь мне все это?

— Возможно, тут ничего и нет, — ответил Магнус. — В таком случае просто забудь об этом. Но если между данными событиями существует какая-то связь, нужно, чтобы ты знала о ней, на тот случай если в Лондоне обнаружатся новые подробности. Я твердо намерен схватить убийцу Оскара.

— Хорошо, — согласилась Шарон. — Давай повидаемся с Харпой.

Булочная, где работала Харпа, находилась на углу Нордурстрёнд, дороги, идущей вдоль берега. Ветер уже прекратился, но воздух был все еще холодным, и тепло в булочной создавало приятный настрой. Харпа болтала за прилавком с женщиной, обе были в красных фартуках, с убранными под белые колпаки волосами.

Когда вошел Магнус, она заметно напряглась.

— Харпа, у вас найдется минутка? — спросил он.

— Я занята, — ответила она, глянув на стоявшую рядом женщину. — Разве не видите, что я работаю?

— Хотите, поговорю с вашей начальницей? — предложил Магнус.

Харпа повернулась к женщине.

— Диса? Ты не против, если я поговорю с этими людьми? Недолго.

И бросила взгляд на Магнуса. Тот кивнул.

— Поговори, — ответила женщина по имени Диса, судя по всему, просто сгоравшая от любопытства.

— Не возражаете, если будем говорить по-английски? — спросил Магнус. — Эта женщина — детектив Пайпер из Скотленд-Ярда.

Он не был уверен в том, что Шарон служит в Скотленд-Ярде, но упоминание об этом учреждении прозвучало весьма впечатляюще.

— Нисколько, — ответила Харпа. При этом напряженность ее плеч слегка ослабла. — Я уже говорила вам, что ничего не знаю об убийстве Оскара.

В ее речи явственно угадывался британский акцент.

— Да, говорили. Дело вот в чем. Нам стало известно, что вы встречались с Оскаром на вечеринке в Лондоне четыре года назад.

— Да, конечно. Я тогда работала в лондонском отделении. Начальник его часто устраивал вечеринки. Оскар наверняка бывал на них.

— Я разговаривал с Марией Халлдорсдоттир, — продолжил Магнус. — Она считает, что на одной из этих вечеринок вы с Оскаром очень даже хорошо поладили.

— Это просто сплетня. За ней ничего нет. Мария ревновала, вот и все. Навоображала себе что-то.

Магнус промолчал.

— В чем дело? Вы не верите мне? Я не настолько глупа, чтобы заводить шашни с боссом.

Магнус расслабился и улыбнулся.

— Да, конечно. Кстати, есть у вас фотография сына?

— Да, — ответила Харпа. — В телефоне.

Она достала телефон и начала искать фотографию. Потом внезапно, словно спохватившись, остановилась и убрала телефон.

— Я ошиблась. У меня нет его фотографии.

— Оставьте, Харпа. Вам не скрыть от нас, как он выглядит. Его зовут Маркус, так ведь? Покажите нам его.

Харпа повозилась с кнопками телефона и протянула им фотографию улыбающегося мальчика, державшего в руках футбольный мяч. Судя по всему, фотосессия проходила на пляже с черным песком.

Магнус достал из кармана фотографию Оскара Гуннарссона и положил рядом с телефоном. Несмотря на разницу в возрасте, было ясно, что оба состояли в родстве. Тот же подбородок с ямочкой. Те же большие карие глаза.

Харпа поникла.

— Оскар знал? — спросил Магнус.

Харпа покачала головой.

— Я не говорила ему. И старалась, чтобы он не видел Маркуса. Не хотела, чтобы он знал.

— Почему?

— Мы провели всего одну ночь. Я была пьяна. Он тоже. Не хочу сказать, что он взял меня силой, но это было ошибкой. Мы никогда не упоминали об этом. Первые два раза, когда мы встречались в деловой обстановке, испытывали неловкость, а потом оба перестали придавать значение случившемуся, и я успокоилась. Разумеется, до тех пор, пока не обнаружила, что беременна.

— Догадывался ли он, что стал отцом?

— Может быть; мы никогда об этом не разговаривали. Знали мы друг друга не особенно хорошо, он понятия не имел о моей личной жизни. Собственно, она была не такой уж экстравагантной, как можно было подумать.

— А когда лишились работы, у вас не было искушения попросить денег у Оскара? — спросил Магнус.

— Нет, — ответила Харпа. — Не хотела, чтобы у Маркуса отцом был Оскар, как бы тот ни был богат. Нас ничто не связывало. И наверное, я не хотела делить сына с человеком, едва мне знакомым. — Она подалась вперед. — Пожалуйста, не говорите об этом никому. Не хочу, чтобы родители Оскара знали, что они дедушка с бабушкой. Может, это звучит неприятно, но я не хочу допускать в жизнь Маркуса посторонних людей.

— Сейчас не скажу, — ответил Маркус. — Насчет дальнейшего ничего не могу обещать. Это будет зависеть от того, что выявит следствие.

— Оно ничего не выявит, — с явным вызовом проговорила Харпа.

— В таком случае вам нечего беспокоиться.

— Вас уволили из «Одинсбанка», так ведь? — спросила Шарон.

— Да, — ответила Харпа.

— Вы считали Оскара виновным?

— Нет. Непосредственно нет.

— Как это понять?

— Ну, Оскар возглавлял лондонское отделение банка. Он очень активно расширял его, делал очень много заимствований на рынках долгосрочного кредита. Вот почему банк в конце концов обанкротился, а я потеряла работу.

— И кого же вы считаете непосредственно виновным? — спросил Магнус.

Харпа посмотрела ему в глаза. Потом опустила веки.

— О Господи, опять то же самое.

— Габриэля Орна?

Харпа кивнула.

— Я говорила вам.

Магнус взглянул на Шарон. Для основательного допроса Харпы было слишком рано. Помимо всего прочего, такие допросы должны вестись на исландском языке, чтобы показания были юридически значимы. И Бальдур будет недоволен подобной самодеятельностью. Но оставался последний вопрос, давно уже ждущий своего ответа.

— Харпа, где вы были в тот вечер, когда убили Оскара?

Она вздрогнула.

— Он был убит в Лондоне, так ведь?

Магнус кивнул.

— Так вот, я была в Исландии.

— Можете это доказать?

— Да, конечно. На другое утро я рано пришла на работу. Если угодно, можете справиться у Дисы.

Минут через сорок Магнус остановил машину у терминала аэропорта.

— Спасибо, что познакомил меня с Харпой, — проговорила Шарон, дотронувшись до его плеча. — Я признательна тебе за все твои хлопоты.

— На тот вечер алиби у нее бесспорное. Но мне кажется, какое-то отношение она к этому имеет. Я подумал, тебе следует знать ее версию — на тот случай если у вас что-то выявится.