Забытый грех - Диана Бош

Надо сказать, что близнецы пошли в школу рано, едва им исполнилось шесть лет. В младшей школе они сильно отличались от других детей, одноклассники были кто на год, а кто и на полтора-два старше их и выглядели соответственно. В детском возрасте такая разница очень заметна, но чем больше проходило времени, тем меньше ребята отличались от одноклассников. К счастью, ростом и Митя и Алиса пошли в своего отца, а не в хрупкую Александру. Проблем же в общении у них никогда не возникало: они запросто находили общий язык с ребятами любого возраста. Может быть, потому, что с детства находились в разновозрастных коллективах, а может быть, оттого, что такими родились – коммуникабельными и бойкими. В друзьях у Мити и у Алисы всегда были как ровесники, так и ребята старше или моложе.

Александра, сидя в кабинете, прислушивалась к разговору детей. Некоторые моменты в рассуждениях Кати ее настораживали, и она едва сдерживалась, чтобы не вмешаться. Но когда девочка начала говорить о своей ненависти к людям, Александра не выдержала.

– Я очень люблю животных, ну просто очень-очень! – говорила Катя. – Они такие пушистые лапочки. Да если кто обидит кошечку или собачку – я могу за них и убить. А вот людей мне совсем не жалко. Если машина человека собьет – мимо пройду, даже не остановлюсь.

У Александры глаза на лоб полезли от таких откровений. Она отложила в сторону отчеты, которые просматривала, и встала. Первый день сентября выдался холодным, она зябко куталась в теплую кофту и всерьез подумывала о том, чтобы разжечь камин. Когда она вошла в детскую, дети уже успели благополучно забыть, о чем говорили только что. Они весело обсуждали предстоящий поход в музей и предвкушали новые приключения. В основном говорила Катя, выясняя, кто что наденет на экскурсию, и хвастаясь своими нарядами.

– Можно, я у вас здесь немножко посижу? – Александра села за стол рядом с детьми. – У вас теплее. А чтоб зря не сидеть, я вам историю одну расскажу. Хотите?

– Хотим, хотим! – захлопали Алиса и Митя в ладоши.

– Только она будет грустная. И страшная, – печально вздохнула Александра. – Когда-то давным-давно, вас еще тогда не было на свете, а я только начала ходить в школу, поселилась в нашей пятиэтажке милая женщина Раечка. Она была пухленькая, смешливая и очень любила поговорить. Иногда она заходила к нам, то за солью, то за спичками, и наша сибирская кошка Пуська обвивала ее своим пушистым хвостом.

В общем, Раечку можно было назвать обычной женщиной, каких много вокруг, если бы не одна странность: она очень любила кошек. Настолько, что брала к себе в дом каждого котенка, которого находила на улице. Год от года их становилось все больше, пока наконец они не оккупировали однокомнатную квартиру, вытеснив хозяйку на кухню. Беспризорников, живущих на улице, Рая тоже не оставляла своими заботами. Каждый день она выносила в старой горелой кастрюле без одной ручки кашу, смешанную с мясными обрезками, и кошки летели к ней со всех сторон.

Вскоре мы уехали из того дома, и что происходило дальше, до меня доходило случайно, когда я сталкивалась с кем-нибудь из бывших соседей. Раечка по-прежнему была в том дворе «звездой», регулярно становясь объектом пересудов.

Сколько теперь у нее было животных – пятнадцать, шестнадцать или двадцать, – она уже сама не знала. И сосчитать их было трудно: каждый раз оказывалось, что она кого-то из кошечек забыла. Раечка так и не вышла замуж, с возрастом превратившись в неопрятную особу в насквозь пропахшем кошачьими запахами платье. Она жила на пенсию, денег катастрофически не хватало, и мясные обрезки заменили кости. Но кормить всех дворовых котов она не перестала.

И вот как-то раз, когда она во дворе в очередной раз раздавала кошкам еду, круглый белокурый карапуз лет трех подбежал к животным и хотел одну из кошечек погладить. Он совсем недавно жил в этом мире и еще любил всех – и животных, и людей – и верил, что ему никто не может причинить зла.

Но милая трехцветная кошечка, к которой он протянул ручонку, оказалась дикой. Она зашипела и, бросив миску с едой, спряталась под стоявший в отдалении автомобиль. И тогда произошло самое невероятное. Разозленная Раечка толкнула мальчика, и он упал. Наверное, она не хотела сделать ему ничего плохого, просто уже давно не любила людей.

– А что случилось с мальчиком? – затаив дыхание, спросила Алиса.

– К сожалению, он упал очень неудачно: разбил голову о камень и потерял сознание. Вызвали «Скорую помощь», ребенка привели в чувство, но выяснилось, что у него сотрясение мозга. Сейчас он все еще в больнице. А Раечка – испугалась и сбежала, оставив в закрытой квартире котов умирать. Они просидели там несколько дней, и только вчера по жалобе соседей квартиру вскрыла милиция. Выяснилось, что некоторые из животных погибли, а те, что выжили, пообъедали от голода обои и листья цветов.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – ощетинилась Катя.

– А затем, что Раечке тоже, как и тебе, казалось, что она очень любит животных. Подумай на досуге над этим.

Похоже, что девочка так ничего и не поняла и ушла обиженная. Но спустя неделю, когда Александра традиционно зашла пожелать Алисе приятных сновидений, дочь горячо зашептала:

– Как хорошо, что ты с Катей тогда поговорила, мама! Знаешь, она классная, но с ней иногда бывало очень тяжело. А сейчас она добрее, что ли, стала. Не такая, как раньше. Клички перестала всем давать и пытается дружить с теми, кого раньше не замечала.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Александра, ласково потрепав девочку по голове.

Азур вырос вместе с Аффаном в родном Хороге. Они не только дружили, их еще связывали родственные связи – мать Аффана была старшей сестрой отца Азура. Разница в возрасте у двоюродных братьев была меньше чем полгода, и в школу они пошли в один класс. То, что Азур чуть старше, страшно ему нравилось. Это давало ему право каждый раз напоминать Аффану, что тот малявка и должен молчать, когда старший говорит. Плюс ко всему Азуру учеба давалась легче, да и учителя к нему были не так строги – папа к этому немало сил приложил. Достаток в семье был высокий, и Азур никогда ни в чем не знал отказа. В общем, мальчик привык, что двоюродный брат – только его бледная тень, и когда ему понадобился помощник, а точнее – «верблюд», не колеблясь предложил эту роль ему. Но потом что-то пошло не так…

Аффан был красивее Азура, он лицом пошел и в мать, и в отца, а оба были недурны собой. А вот Азур внешностью не удался: крупный нос, маленькие, пуговками, глаза, одутловатые щеки – все не как у брата. И в делах Аффан оказался успешнее, круче, что ли. То там подсуетится, купит-продаст, то сям. То с кем надо договорится или слово важное в беседу вставит. Но больше всего Азура бесил успех брата у женщин. Западали они на смазливого Аффана, а Азуру за любовь каждый раз приходилось платить.

Хуже всего стало, когда им обоим понравилась одна и та же девушка. И хотя Азур получил от ворот поворот, ему доставляло удовольствие сознавать, что и брат тоже не достиг желаемого. А еще сильнее Азур страдал, когда слышал похвалы в его адрес или если у брата происходило что-то хорошее. Тогда Азур буквально физически умирал. Ему становилось трудно дышать, учащался пульс, и выступал мерзкий липкий пот. У него тряслись руки, и душу раздирало от ненависти.