Метро параллельных миров. Книга первая - Леон Василевски

одобрения применению препаратов, изобретённых в лаборатории товарищества «Братья Берг и Анджан. Прошение подписали все руководители лечебных заведений Двинска и врачи, служащие там, большинство частно практикующих докторов и даже губернский инспектор медицинских заведений. «Лёд тронулся, господа присяжные заседатели» – как говорил незабвенный Остап Бендер.

 По роду деятельности Товарищества Петру всё чаще приходилось общаться с Мартой. Она одна из всей компании учредителей могла справиться с пишущей машинкой «Ундервуд», переделанной на старорусский шрифта, и только ей можно было доверить перепечатывание информации с экрана компьютера.

Пётр еще в начале сотрудничества с Бергами заявил, что ни одна вещь из XXI века не может покинуть предела его квартиры, поэтому Марте, с согласия братьев, приходилось работать в кабинете Петра в его квартире. Часто она тут же обедала и ужинала. Товарищество оплачивало труд Марты, но девушка поставила Петру дополнительное условие: парень должен будет иногда сопровождать её на развлекательные мероприятия. Один раз она затащила парня в Клуб Железнодорожников на спектакль русского театра, который иногда играл на этой сцене. В другой раз она озадачивала Петра сопровождать себя на выступление знаменитого русского певца Юрия Морфесси, дававшего один концерт в Двинске. В третий раз – на премьеру новой программы местного цирка. Пётр, практически, смирился с ролью своеобразного эскорт-партнёра и порой сам, по собственной инициативе, в перерывах от работы, приглашал Марту полакомиться мороженым в кафе или отведать пирожных в кондитерской напротив.

Вначале он тяготился навязанной ролью: за это время боль потери любимой женщины так и не притупилась, но потом постепенно привык, что Марта очень часто находится подле него. В конце концов обязанность и привычка трансформировались в потребность общения с этой юной, но умной и общительной девушкой, тонко чувствующей остроту его боли и страдания, так как сама несла в своём сердце боль потери родителей и дедушки. Девушка, своим оптимизмом и жизнерадостностью старалась вывести из состояния апатии и вновь научиться любить жизнь. Хотя Пётр понимал, что помыслы Марты не столь уж и бескорыстны. Марта, беззастенчиво пользуясь своей незаменимостью для товарищества, банально приручала Петра к себе, приучала его к мысли о своей необходимости для него.

22 октября, возвращаясь домой пешком после того, как проводил Марту домой от Железнодорожного клуба, он задержался на переезде в ожидании прохода состава и стал свидетелем разговора двух иностранцев— англичан, также ожидающих на переходе. Пётр неплохо знал английский язык и поэтому несколько мельком услышанных фраз заставили его насторожиться и присушиться внимательнее к беседе.

Англичане, уверенные, что в этом провинциальном городе вряд ли кто-то говорит по-английски, говорили, не таясь и довольно громко.

– Ты уверен, Стив, что состав пойдет именно по тому пути, который мы только что осмотрели, – спросил один из иностранцев.

– Я даже не сомневаюсь, Рон. Будь уверен, я битых семь дней провел на этой станции и изучил досконально порядок прохождения здесь составов. На этой товарной станции только две сквозные колеи и транзитные поезда проходят только по этому пути. Там и только там пройдёт императорский поезд, —заверил собеседник.

– Уже известно, когда пойдет наш состав? – задал новый вопрос Рон.

– Да. Императорский поезд 23 октября отправляется от Киевского вокзала на Петербург и проследует на Двинскую Товарную станцию Петербургско-Варшавской железной дороги вокзал 24 числа ночью, где пополнится углём и водой, – уведомил Стив.

– А твои сведения точны, Стив?

– Точнее не бывают, – у верил тот. – Сам шеф, Сэр Беллингхем из Петербурга выслал мне сообщение.

– Ого! – восхитился Рон. – Сам второй секретарь посольства!

– Будь уверен, Рон, всё сладиться. Тебе останется только разогнать паровоз и вовремя его покинуть. Я же, в свою очередь, обеспечу перевод стрелок в нужное время и в нужное положение.

В это время мимо переезда прошёл состав, который заглушил слова собеседников. Когда прошёл последний вагон, путейный служащий поднял шлагбаум, иностранцы перешли через пути и направились в сторону Огородной улицы.

Тревожное любопытство овладело Петром и он, скрываясь в тени зданий проследил за англичанами вплоть до дома, в подъезд которого они вошли и поднялись на второй этаж.

На обратном пути домой погода существенно испортилась. Как—то резко поменялся ветер м юго-восточного на северо-восточный. Стремительно похолодало. Пётр, разгорячённый быстрой ходьбой, холода не чувствовал, не смотря на осеннее пальто. Только руки, когда-то отмороженные в тайге на геодезических работах, стали нестерпимо мерзнуть даже в лайковых перчатках.

Войдя в квартиру, парень скинул туфли, повесил пальто и устремился в свой кабинет к топящейся еще изразцовой печи. Приложил обе замерзшие руки к горячей поверхности, парень наслаждался теплом. Кафель печи нагрелся до такой степени, что на одном месте держать руки оказалось невозможно и парень лёгкими касаниями ладоней водил по горячей поверхности. В какой-то момент он почувствовал некоторое несоответствие: под одной рукой плитка отозвалась обжигающим теплом, а под другой рукой оказался почти холодный участок.  Парень ощупал холодный изразец и вокруг него. Вся остальная поверхность, кроме того кафеля, была горячей.

Такая хладность одного изразца их всей печи заинтриговала парня. Он принялся тщательно изучать завитушки на кафеле и обнаружил малозаметную трещинку между плоскостью изразца и декоративным цветочком, похожим на василёк. Пётр пошевелил декор и тот поддался. Тогда парень попытался повернуть его по часовой стрелке, и цветок бесшумно провернулась вокруг собственной оси. Раздался щелчок и изразец вышел наружу на сантиметр. Парень взялся за кромки кафеля и вынул его из гнезда. Коробчатый выступ внутренней части изразца имел отверстие, закупоренное керамической пробкой. Пётр подошёл к столу, вытащил пробку, перевернул эмалированный кирпичик отверстием вниз и вытряхнул содержимое на стол. На покрытую тканью столешницу выпал перстень.  Кольцо оказалось на сто процентов идентичным тому, что остался в родном мире парня вплоть до рисунка- формы на камне.

Пётр забрал из сейфа листки с заклинаниями, накинул пальто и спустился в подвал. На стене портала он отыскал нужный символ, вставил перстень в выемку и запел «Заклинание для инициации». Все повторилось в точности, как и при первой инициации: и неприятная волна, похожая на электрический ток, проявившийся сложный рисунок на внешней стороне ладони. Не откладывая дело в долгий ящик, Пётр запел мантру «Отворения врат», шагнул вперёд в мерцающий полог и вскоре очутился в родном подвале. То, что он вернулся в родную реальность, возвестил оживший мобильник, нашедший сеть и посыпавшиеся барабанной дробью сообщения. На дисплее телефона высвечивалось время: 9:22. Он активировал портал в XX веке вечером в 19:25, а «домой» попал утром— текущее время в реальностях не совпадало.

Уже готовый открыть дверь из дровяного сарая в коридор, парень услышал голоса, доносящиеся снаружи. Послышался стук металла по металлу. По-видимому, недалеко от сарая шли ремонтные работы. Выходить в коридор на виду у ремонтников