Навстречу ветру - Анхелес Касо

— Шлюха! Хуже шлюхи! Как ты смеешь соблазнять моих друзей у меня на глазах!

Он бил ее кулаками по голове, по лицу, по бокам. Бросил ее на землю и стал пинать, продолжая кричать на нее. Тут донья Фернанда, которая услышала шум из дома, появилась в подъезде и набросилась на сына, задыхаясь от ярости и пытаясь его удержать:

— Оставь ее! Сейчас же оставь ее в покое, не то я позвоню в полицию!

Бигадор повернулся к ней и поднял руку, собираясь всей своей злостью обрушиться на пожилую женщину. Донья Фернанда посмотрела ему в глаза очень грустным взглядом, как будто смотрела на поражение всей своей жизни. Бигадор замешкался. Он вдруг вспомнил момент из детства: ему было шесть или семь лет. Он вернулся в хижину с горстями сухофруктов в руках, только что украденных на рынке. Его мать сидела у входа на корточках на солнце с малышом, приложенным к истощенной груди, и еще двумя детьми, обнимавшими ее ноги и хныкавшими.

— Я не хочу, чтобы ты воровал. Иди и верни это хозяину. Он не смог ее ударить. Бигадор опустил руку. Пошел к машине, сел в нее, быстро тронулся и на полном ходу растворился в темноте улицы.

Наконец, той ночью, с болью в теле и лицом, измазанным йодом, которым свекровь ей помазала раны, Сан удалось с силой уцепиться за реальность. Удалось ударами рук разогнать страхи, найти в себе гордость, с которой чуть не разделались все эти унижения, вытянуть мужество из угла, в котором оно было зарыто, и снова достать его на свет божий. Она приняла решение: как только донья Фернанда вернется в Луанду, она уйдет из дома вместе с ребенком. Она попросит помощи у Лилианы. Ее подруга наверняка знает, как это проделать. Она добьется получения паспорта для Андрэ, и тогда они уедут далеко, как можно дальше, где Бигадор их никогда не достанет. Может быть, они вернутся на Кабо-Верде или, что еще лучше, поедут в Италию к ее матери. Хотя бы раз должна же мать что-то для нее сделать. Судя по ее последним письмам, дела у нее шли уже не так плохо. Может быть, она сможет приютить их на несколько дней и поможет найти работу. Она преуспеет, в этом Сан была уверена. Она будет работать днем и ночью, питаться только самым необходимым, ничего не будет на себя тратить. Она сохранит все для Андрэ, чтобы у него была достойная жизнь и он мог учиться. Она сможет сделать это. Она сможет вырастить своего сына самостоятельно, без какого-либо мужчины рядом, который растаптывал бы ее, оставляя ее тело избитым, а душу — разрушенной. Она должна была это сделать. Она обязана была снова почувствовать, что мир — заманчивое место, в котором она хотела рыться, смело погружая руки до дна и доставая оттуда все хорошее и плохое, сокровища, достойные того, чтобы их сохранить, и мусор, от которого бы избавлялась без страха, а не то пространство мрака, бессилия и постоянных сомнений, в которое его превратило присутствие Бигадора.

Сан поднялась и взглянула на Андрэ, который спал в своей кроватке с улыбкой на губах, словно ему снились молочные фонтаны, красивые песни и нежные ласки на его маленьком тельце. И поклялась ему, что вытащит его оттуда и будет растить всеми силами, и постарается сделать из него доброго, достойного и великодушного мужчину.

Донья Фернанда уехала через пару недель. Бигадор купил ей билет, не посоветовавшись, и однажды вечером положил ей его на тарелку, приготовленную для ужина.

— Твое время здесь закончилось, — сказал он ей. — Ты нам больше не нужна. Твой рейс вылетает в следующее воскресенье. Я отвезу тебя в аэропорт и предупрежу Нельсона, чтобы он тебя встретил.

У женщины глаза наполнились слезами, хотя с самого утра после скандала она была уверена, что это неизбежно. Ее сын не возвращался домой два дня, и больше ни с кем из них двоих не разговаривал. Он вел себя так, будто дома нет никого. Даже ребенка, на которого он не смотрел. Он приходил, принимал душ, надевал пижаму и сам накладывал себе ужин. Он ел, сидя на диване перед телевизором, хотя потом оставлял тарелки на столе, чтобы женщины их убрали. В первый вечер он лег рано. Сан и Фернанда с удивлением смотрели, как он выносит детскую кроватку из комнаты и ставит ее в гостиной. Потом он закрыл дверь в спальню, и они услышали, как он двигает комод и ставит его так, чтобы никто не зашел. Женщины переглянулись, но не сказали ни слова. Донья Фернанда продолжила мыть посуду, а Сан заканчивала последнее кормление Андрэ из бутылочки. Когда они закончили свои дела, пожилая женщина пошла в свою комнату за ночной рубашкой и одеялом, которое сняла со своей постели, и отдала их невестке, чтобы та могла спать на диване. Сан обняла ее и несколько раз поцеловала в морщинистое грустное лицо.

На следующее утро после отъезда свекрови Сан оставила ребенка под присмотром соседки и пошла на работу. Она договорилась с Лилианой пообедать вместе. Сан несколько дней готовилась к этому моменту. Она знала, как тяжело ей будет рассказать обо всем пережитом, собрать все это из своей памяти и изнутри, упорядочить и назвать все своими именами, заставить все эти ужасные моменты прозвучать и витать в помещении ресторана через стол и превратить их в позорное признание событий, которые она не должна была пережить. Сан рассказывала, не торопясь, колеблясь, запинаясь, тщательно подбирая слова, ощущая снова и снова, как возвращается тошнота, которую она испытывала накануне ночью, когда Бигадор, вернувшись из аэропорта, силой заставил ее лечь с ним. Лилиана слушала молча, подбадривая ее взглядом. Она не осуждала и не обвиняла ее ни в чем. Не называла ее слабой, глупой, зависимой. Она просто поняла ее страдания и предложила помощь, на которую Сан рассчитывала, словно предлагала ей луч света:

— Тебе нужно написать на него заявление, — сказала мягко подруга. — Я схожу с тобой в отделение полиции.

У Сан еще оставались следы от последних побоев, но эта возможность ее ужаснула:

— Нет, нет! Если я на него напишу заявление, он меня убьет. Возможно, навредит ребенку. Он не любит его, мне кажется, ребенок для него ничего не значит. Я не могу заявить на него! Мне нужно уехать отсюда. Уехать из Португалии туда, где он меня никогда не найдет. Помоги мне, пожалуйста!

Лилиана протянула руку и взяла руку Сан, сжав ее до боли:

— Мы сделаем то, что тебе кажется лучше всего. Будь спокойна. Ты выберешься из этого, и ничего не случится ни с тобой, ни с Андрэ. Я обещаю.

Они все тщательно спланировали. Сан все еще думала поехать в Италию, но Лилиана убедила ее, что в настоящий момент будет удобнее, если она останется в Мадриде. У нее там была хорошая подруга из Кабо-Верде. Лилиана была уверена, что та приютит Сан у себя дома на несколько дней, пока она не найдет работу. К тому же, ездить из Лиссабона в Мадрид без паспорта для ребенка было просто. Потому как единственной проблемой этого побега был паспорт для Андрэ: без разрешения отца они никогда его не смогут получить. К счастью, на шоссе на границе с Испанией досматривали не очень тщательно. Автобусы обычно останавливали, чтобы убедиться, не пытается ли какой-нибудь эмигрант без разрешения пересечь границу, но машины не останавливали. Поэтому они собирались поехать на машине. Лилиана хотела попросить какую-нибудь приятельницу из союза феминисток, чтобы она их сопроводила, белую португалку, чтобы проехать еще менее заметно. Через шесть часов они будут в Мадриде. Далеко от опасности, в точке отсчета, где могла начаться новая жизнь.