Правила соблазна - Кэролайн Линден

– Но почему ты не поделилась со мной раньше? – прошептала герцогиня.

Селия закусила губу.

– Не хотела, чтобы ты знала.

– О, моя дорогая…

– Но я извлекла из случившегося хороший урок. Да, есть джентльмен, который меня заинтересовал, но на этот раз я твердо намерена быть осмотрительнее и не торопить события.

– Я понимаю, – тут же отреагировала Розалинда. – И не буду вмешиваться или давить на тебя. Мне достаточно снова видеть тебя счастливой. – Она сжала руки дочери и трепетно улыбнулась. – Я оставлю тебя в покое, – еще раз пообещала герцогиня, затем наклонилась и поцеловала Селию в щеку. – Я хочу только одного – чтобы ты была счастлива.

Селия улыбнулась.

– Я знаю, мама. Спасибо.

Розалинда ушла, сияя от счастья. Селия повернулась и зашагала дальше по саду. Несмотря на все обещания и добрые намерения матери, Селия не сомневалась, что герцогиня теперь будет постоянно расспрашивать ее про таинственного джентльмена. Любопытство матери представляло собой непобедимую силу, а желание знать обо всем было настолько сильным, что не терпело отказа, особенно когда дело касалось дочери. В годы между смертью отца и замужеством Селия была постоянной спутницей герцогини. Ей повезло иметь такую любящую и преданную мать, но при этом у нее отсутствовала всяческая возможность хранить секреты. Не имея злого умысла, Розалинда ухитрялась знать о жизни дочери все.

Но теперь Селия намеревалась сохранить свою тайну от матери. Она не хотела рассказывать ей про загадочного поклонника. Будь это любой другой мужчина, Селия тоже не хотела бы, чтобы герцогиня обо всем узнала, дабы та не занялась сватовством. Однако в данном случае она отчетливо понимала, что мать постарается все испортить. Селия была уверена, что герцогиня не одобрит этого джентльмена – Энтони Гамильтона.

Доказательств у Селии не было, но подозрение усиливалось с каждым новым письмом. Она просто не могла представить, что подобные слова пишет какой-нибудь другой джентльмен из приглашенных. С каждой новой личной беседой Селия понимала, что чувствует себя рядом с ним намного свободнее, чем с любым другим человеком. Энтони был первым, кому она рассказала про свое замужество в таких интимных подробностях, как отсутствие детей и собственное чувство вины из-за этого, и ни разу не пожалела, что открыла ему свою душу. Никто не утешил бы ее лучше, когда она буквально задыхалась среди гостей, чувствуя себя одинокой и чужой. Чужой для всех, кроме него, мысленно исправилась Селия. Никто не способен смешить ее так, как Энтони, никто не чувствует ее настроение так точно, как он.

Анонимные послания давно стали чем-то другим. Очень быстро они из романтических пустяков превратились в искренние письма, демонстрирующие такое понимание и чуткость, каких она никогда не замечала в других мужчинах. Только мистер Гамильтон, твердо была уверена Селия, мог писать ей подобные послания, стараясь при этом не выдать себя. Но Селия не торопила события, ее вполне устраивал такой формат обмена письмами и мыслями.

Однако теперь мать будет настороже. Селия уже предвидела бесконечный парад джентльменов, представленных ей, сидящих рядом за столом и играющих с ней в карты, а также Розалинду, бдительность которой не знает сна. Мать просто не сможет держать себя в руках. Селии никогда это не нравилось, и она не собирается терпеть такое в дальнейшем. Нужно выяснить наверняка, кто автор этих писем, и сделать это до того, как мать про них узнает. Агнес уже поклялась хранить все в секрете, но нужно будет поговорить с ней еще раз и дать понять, что рассказывать нельзя даже вдовствующей герцогине. Розалинда, скорее всего, не осмелится расспрашивать слуг, приехавших вместе с гостями, но непременно постарается выяснить, что известно прислуге Эксетера.

Значит, Селии придется убедить таинственного поклонника встретиться лично. А если Селия ошибается и им окажется не мистер Гамильтон, она будет в ужасном положении. Селия не хочет, чтобы поклонником был кто-то другой, именно поэтому ее первым порывом была попытка все прекратить… но письма буквально требуют, чтобы она этого не делала. Это должен быть Энтони. Она уверена.

Просто нужно убедить его признаться.

Франклин протянул сложенное письмо, едва Энтони вошел в комнату, чтобы переодеться к обеду. Поскольку они с Селией обменивались письмами все чаще, Гамильтон попросил слугу внимательно следить за появлением посланий на кухне. Свои письма для Селии он продолжал оставлять на длинном столе, ее письма тоже появлялись именно там. Энтони взял письмо (настроение мгновенно улучшилось) и распечатал его.

Однако содержание письма радости не добавило. Он перечитал письмо дважды, прежде чем убедился, что там написано именно это. «Если вы и правда мой друг, давайте встретимся сегодня, писала она. После обеда в библиотеке. Буду ждать вас там».

Черт побери. Вот черт. Разумеется, он не может пойти.

Гамильтон бросил письмо на стол и позволил Франклину снять с себя сюртук. Все, что нужно сделать, – это написать, что ему неловко, что он слишком смущен. Интересно, что она тогда будет делать?

Энтони яростно сорвал с себя жилет, пуговица оторвалась и покатилась по полу. Он швырнул жилет слуге, отошел к окну и уперся руками в бедра.

Встретиться с ней. Это последнее, что стоит делать, – и единственное, чего ему хочется. Но зачем ей с ним встречаться? Неужели его слова тронули ее сердце? Или она просто желает выяснить, кто ей пишет? Может, Селия устала от переписки и решила положить ей конец или у нее другие намерения?

Разумеется, он не может пойти.

Все зашло слишком далеко. Энтони всего лишь хотел послать ей несколько писем, чтобы пробудить женскую гордость и возродить интерес к жизни. Это наверняка подействовало бы на большинство женщин, и ничего большего не потребовалось бы. Гамильтон не думал, что он тщеславен, считая, будто знает, что нравится женщинам. Но каким-то образом случилось так, что он излил свою душу женщине, которую желал много лет, но не мог получить; женщине, которая думала о нем исключительно как о друге брата. Да, он полностью открылся ей. Единственной тайной остается только его имя.

Но если он придет, Селия узнает и это. Если Энтони скажет, будто писал исключительно ради того, чтобы поднять ей настроение, она почувствует себя обманутой и будет права. Если же он признается, что каждое слово было правдой, тогда она все поймет… Лучше никуда не ходить, тем самым избежав неприятностей.

Он положил письмо в стол, к остальным, и начал одеваться к обеду.

Тем вечером обед тянулся целую вечность. Селия почти не могла есть, в животе все дрожало. Она только пила вино из бокала и пыталась прислушаться к разговорам вокруг, постоянно украдкой посматривая на Энтони, чтобы увидеть, терзается ли он тревожным ожиданием.

Насколько Селия понимала, мистер Гамильтон не терзался, и от этого желудок сводило еще сильнее. Она была уверена, совершенно уверена, что это он… но вдруг… если она ошиблась, к этому тоже нужно быть готовой. Если придет мистер Пиктон-Льюис, или мистер Чилдресс, или даже лорд Уильям, она вежливо поблагодарит кого-то из этих джентльменов и скажет, что им больше не следует переписываться. Впредь пусть обращаются к ней, не таясь.