Утонченный мертвец - Роберт Ирвин

Маккеллар спросил, как я съездил в Германию, но я предпочел не вдаваться в подробности и поинтересовался, как продвигается его «Слепой Пью глядит в прошлое», и когда у меня будет текст, который я смог бы проиллюстрировать.

Маккеллар вздохнул.

– Как сие не прискорбно, но «Пью» продвигается натужно. На самом деле, он не продвигается вовсе. Никак не могу заставить пиратов подняться на борт. Приходится их буквально подталкивать по трапу. И еще мне не слышно, что они говорят, и приходится выдумывать все диалоги за них. Если я создаю ситуацию, которая требует каких-то действий, скажем, шторм в открытом море, они просто стоят и ждут, пока я не скажу им, что надо делать. Я себя чувствую маленькой девочкой, которая играет одна, и устроила воображаемый ужин для кукол.

Маккеллар снова вздохнул и продолжил:

– Помнишь, Оливер всегда говорил, что эмоциональный капитал писателя ограничен, и что его накопление происходит в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, и нужно стараться скопить как можно больше, чтобы потом хватило на всю жизнь? А я, кажется, не рассчитал и уже все истратил.

– Кстати, есть какие-то новости от Оливера?

– Вообще никаких. Никто ничего не знает. Нед очень обеспокоен. Уровень смертности среди добровольцев в Испании достаточно высок, и от Оливера нет никаких известий. Как бы там ни было… в общем… единственное, что меня по-настоящему интересует в моих пиратах, так это их зубы…

И Маккеллар пустился в пространные рассуждения об истории стоматологии и гигиене полости рта. Сказал, что подумывает о том, чтобы вообще прекратить писать книги и выучится на дантиста. Но все упирается в деньги. А издатель по-прежнему не проявляет особенного интереса к его «Дантисту с Дикого Запада»…

В конце концов, мне удалось завести разговор о том, о чем мне действительно хотелось поговорить. Я рассказал Маккеллару о Кэролайн и о ее таинственном исчезновении.

Маккеллар проявил сочувствие, но только до определенных пределов.

– Жалко, конечно. Очаровательная была девушка. Мне она очень нравилась. Хотя, с другой стороны, может быть, оно и к лучшему. Тебе без нее будет лучше. Все же она была недалекой. Помню, однажды, когда тебя не было, в группе зашел разговор о тебе и о ней, и Оливер тогда процитировал Бодлера: «Глупость – украшение красоты; она помогает сохранить красоту».

Меня удивило (хотя чему тут удивляться?), что мои отношения с Кэролайн обсуждались в братстве у нас за спиной. И мне, разумеется, было не очень приятно, что мои друзья объявили Кэролайн хорошенькой дурочкой.

– Нед однажды сказал, что она очень умная женщина.

– Да, у Неда все женщины умные, если они ему нравятся. Он, должно быть, и Феликс считает умной. И, знаешь, хотя Нед, вероятно, умнее нас с тобой вместе взятых, его суждения о людях подчас поражают своей убогостью.

– Ладно, речь не о том. Будь Кэролайн хоть тупицей, хоть гением, мне нужно найти ее. Может быть, ты мне подскажешь, что делать?

– Это же очевидно. Странно, что ты сам не додумался. Cherchez l’homme*. Разыщи этого Клайва Джеркина, про которого ты говорил.

* Ищите мужчину (фр.). Парафраз известного выражения «Ищите женщину».

Да, это было вполне очевидно. По крайней мере, теперь, когда Маккеллар это озвучил. Я вполне искренне полагал, что активно ищу Кэролайн, хотя, если по правде, я старался не думать о том, где она может быть. Я подсознательно тянул время, потому что был почти уверен, что найду Кэролайн у Клайва, и когда я ее найду – я поклялся себе, что заставлю себя сделать так, как велела мне Трилби. Я предложу им себя -целиком, без остатка, – и стану им нежным любовником. Им обоим.

Мы с Маккелларом еще немного поговорили, но я был подавлен, и ему тоже было невесело, и вместе нам было тоскливее вдвойне, так что, хотя Брайони, жена Маккеллара, предложила мне остаться на ужин, я очень скоро откланялся.

На розыски Клайва Джеркина у меня ушло полтора дня. Если бы не его несколько странное имя, я бы, наверное, никогда его не нашел. Начав поиски с Сити, я в конечном итоге нашел его в офисе на Бромптон-роуд. Я пришел к нему после обеда. Секретарша, сидевшая за столом в дальнем конце мраморного вестибюля, остановила меня и спросила, есть ли у меня договоренность о встрече. Я ответил, что нет, но попросил передать мистеру Джеркину, что меня зовут Каспар, и я пришел по поводу Кэролайн.

Секретарша позвонила Клайву по телефону, и уже через минуту он вышел ко мне. Он протянул мне руку, и я неохотно ее пожал.

– Так вы тот самый Каспар, о котором мне столько рассказывали! Потрясающе! Вы представлялись в ее рассказах таким исключительным человеком, что, признаюсь, я даже подумал, что она вас выдумывает. Очень рад познакомиться! Знаете что. Я все равно собирался обедать. Здесь за углом есть один замечательный ресторанчик. Итальянская кухня. Пойдемте, я угощаю.

Не дожидаясь ответа, он чуть ли не под руку вывел меня из конторы и повел в ресторан. Я был смущен и растерян. Я совершенно не так представлял себе нашу первую встречу, и уж точно не ожидал такого душевного приема. А то, что было потом, оказалось еще неожиданнее. Мы не прошли и пяти шагов, как он вдруг обернулся ко мне и спросил:

– Кстати, а как поживает Кэролайн?

– То есть, что значит, как подживает? Я думал, она с вами. Он решительно покачал головой.

– Нет. С чего бы ей быть со мной? Я не видел ее уже пару месяцев и полагал, что она уехала с вами в Париж или куда-то еще. Нет? Стало быть, она провела нас обоих. Так что, выходит, мы с вами парочка болванов.

Это был долгий обед, очень долгий. Клайв даже послал официанта в контору, чтобы тот предупредил секретаршу, что мистер Джеркин задерживается и просит ее отменить все назначенные на сегодня встречи. Сперва я его расспросил об их встречах с Кэролайн и об их любительском театре. Как оказалось, она была очень хорошей актрисой. Восхищение Клайва не знало границ.

– Удивительная девушка! Настоящая английская роза! Таких теперь больше не делают!

Однако, за исключением нескольких поцелуев и страстных объятий, по большей части – за сценой во время репетиций «Вихря», между ними ничего не было. Кэролайн объявила Клайву, что хочет, чтобы их отношения были чисто платоническими.

Кстати, Клайв мне понравился. Приятный, разносторонний, целеустремленный молодой человек с живыми яркими глазами, маленькими и блестящими, как у воробушка. Его интересовало буквально все. В последний год он особенно увлекся «длинными волосами и эклектичным богемным стилем».

– Когда я увидел всю вашу компанию на Трафальгарской площади и ту женщину с розами на голове, я специально пошел на выставку сюрреалистов. Мне очень понравилось. Это было красиво и необычно. Я хорошо помню ваш «Букинистический магазинчик № 1», хотя, конечно, тогда я еще не знал, что он ваш. Очень здорово сделано. Техника – потрясающая.

Он подлил мне еще вина, а потом наклонился через стол и прошептал с заговорщеским видом: