Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

фон Бенедек, генерал австрийской армии, любимый своими солдатами и пользовавшийся величайшим уважением не только вышестоящего командования, но и противника, окрестивших его Австрийский Байяр[168].

Бенедек был мадьяром — серьезный недостаток, с точки зрения австрийского генералитета. Однако стареющий фельдмаршал Радецкий[169] быстро обратил внимание на его командирские способности. Когда разразилась война с Пруссией, Бенедек — ему было уже шестьдесят два года — оказался самым подходящим кандидатом в командующие австрийскими войсками. Он принял это назначение с большой неохотой, уступая настоятельным просьбам императора. Во-первых, объяснял Бенедек, он совершенно не знаком с богемским театром военных действий, где будут разыгрываться все предстоящие сражения. Во-вторых, он сражался в прошлом против итальянцев и французов — но не против пруссаков. Ну а самое главное — он хорошо понимал пределы своих возможностей. Блестящий и решительный командир корпуса, Бенедек не представлял себя во главе четвертьмиллионной армии. Для полной радости император вынудил его принять в качестве руководителей штаба двух людей, абсолютно не подходивших для этой работы. Кришманек был сообразителен, но ленив, в то время как Хеникштейн сочетал крайнюю агрессивность с крайней же глупостью.

Получив императорский указ об их назначении, Бенедек сказал: «Из них обоих такие же штабисты, как из меня — оперный композитор». Бенедек умел командовать своей частью, но не работать с бумагами, поставленная задача была явно ему не по плечу. С того времени как этому блестящему, но ограниченному генералу поручили верховное командование, в воздухе запахло поражением.

Его противником был граф Гельмут фон Мольтке, жесткий, безжалостный пруссак. Мольтке тщательно изучил австро-итальянскую кампанию 1859 года и пришел к выводу, что главным фактором, определяющим исход сражений, становится огневая мощь пехоты. Имея это в виду, он вооружил своих солдат новейшей, революционной по тому времени игольчатой винтовкой Дрейзе, заряжавшейся с казенной части[170]. Еще в 1864 году пруссаки успели опробовать ее на датчанах. Все получилось весьма удачно, батальоны графа Мольтке имели значительно больший темп стрельбы, чем их противник, кроме того, прусские солдаты могли перезаряжать свое оружие лежа. Разгромив датчан, Мольтке уже ничуть не сомневался, что новая винтовка обеспечит прусской армии полную победу над австрийцами, которые все еще пользовались шомпольными ружьями[171]. Обороняющийся противник, даже если он стреляет из-за укрытия, не сможет перезаряжать оружие со скоростью, достаточной для того, чтобы помешать пехотинцам Мольтке подойти на близкое расстояние и смести врагов шквальным огнем. Ну а если в обороне будут пруссаки, они смогут стрелять лежа и встретят атакующего противника градом пуль.

При всех несомненных достоинствах игольчатой винтовки «богом войны» оставалась артиллерия. Сильным местом австрийской армии была ее великолепная артиллерия. После поражения при Сольферино ее перевооружили нарезными, заряжаемыми с дула восьмифунтовыми бронзовыми пушками.

Когда британский военно-морской флот осознал, что скоро владычество на морях будут определять паровые, закованные в сталь корабли, он начал экспериментировать с пушками из кованого железа, стволы которых для прочности скреплялись стальными кольцами. Затем последовало эпохальное изобретение — Альфред Крупп, владелец сталелитейного завода в Рейнланде, разработал революционный технологический процесс, позволявший отливать из стали великолепные трубы. Так родилась пушка, заряжаемая с казенной части. Мольтке вооружил часть своих полевых батарей этими новыми орудиями. Но пушки и винтовки не определяют сами по себе исход сражения, гораздо важнее — кто отдает приказы армиям. На поле под Кенигграцем две четвертьмиллионные армии ждали приказа.

Австрийский штаб в Кенигграце. Только что получена депеша от генерала Габленца, что ею корпус одержал победу под Траутенау. Это хорошая новость, но есть и плохая — потери у победителей в три раза больше, чем у побежденных. «Да,— думал Бенедек,— это проблема, и очень серьезная. Австрийская армия так и не научилась стрелять, а потому полностью полагается на штыковые удары, даже находясь в обороне». Тем временем император непрерывно бомбардировал своего командующего телеграммами. Тот отвечал: «Bitte Eure Majestaet dringend, Frieden zu schliessen. Katastrophe fuer Armee unvenneidlich» (Я настоятельно прошу Ваше Величество заключить мир. Катастрофа Вашей армии неизбежна.») Ответ императора был кратким и резким: «Заключить мир невозможно. Я приказываю, если нет иного выхода, осуществить организованный отход. Мне не совсем ясно — была уже битва или нет?»

У Бенедека не оставалось выбора, он решил принять бой под Кенигграцем. Это была хорошая, удобная для обороны позиция. Его канониры имели широкий сектор обстрела на расстояние до двух километров. Центр обороны располагался на высоких склонах, обращенных лицом к противнику, правый фланг упирался в Эльбу, левый — в лесистую, пересеченную местность, исключавшую продвижение больших воинских формирований. На левом фланге намечались сдерживающие действия с возможным последующим отступлением к врытым в землю артиллерийским позициям.

«Getrennt marschieren, gemeinsam schlagen». Принцип Мольтке: «Маршировать раздельно, бить совместно».

Прусский генерал пошел на рассчитанный риск и разделил свою армию на два атакующих крыла. Успех операции зависел от согласованности продвижения этих половинок. Первую армию возглавлял кронпринц, Вторую — принц Фридрих-Карл. Обладай Бенедек тактическим гением Наполеона, он атаковал бы каждую из прусских армий поочередно и наверняка разгромил бы их. Но судьба улыбается тому, кто рискует, а на этот раз рисковали пруссаки. Кавалерийские разведывательные дозоры австрийской армии исполняли свои обязанности из рук вон плохо, так что Бенедек не имел ясного представления, где обретается князь Фридрих-Карл. В действительности Вторая прусская армия соединилась с Эльбской армией фон Герварта в районе Гитчина, в то время как главные прусские силы получили подкрепление в виде корпусов фон Бонина и фон Штейнмеца. Для этого потребовались довольно тонкие и сложные маневры. К 1 июля прусские армии сошлись достаточно близко, чтобы зажать австрийцев в клещи. Мольтке внимательно изучил — по докладам своих разведчиков — австрийские позиции и решил, что ключевым пунктом является Хлум, сонная деревушка с церковью в центре и одной главной улицей, окруженная лесом, известным как Свипвальд.

В полночь 2 июля генерал Мольтке представил свой окончательный план операции королю Пруссии. Эльбской армии предписывалось атаковать левый фланг австрийцев, Вторая армия Фридриха-Карла, усиленная корпусом фон Бонина, наступала на вражеский центр, в то время как основные силы прусской армии, возглавляемые кронпринцем, наносили удар по правому флангу австрийской обороны. Погода заметно испортилась, всю ночь шел дождь, дороги развезло. Вторая армия принца Фридриха-Карла выступила в 3.00 ночи, армия кронпринца оставалась в лагере до самого утра.

Риттер фон Бенедек провел эту ночь под кровом гостиницы «Zur Stadt Prag». Он посмотрел в окно. Утро выдалось сырое и пасмурное, над вытоптанными пшеничными полями низко стлался туман. Бенедек сел за стол, чтобы написать письмо жене. (Wenn mein altes