Уйти нельзя остаться - Татьяна Гармаш-Роффе

– Ну, может, и так… И даже скорей всего так, если подумать. А при чем тут девочки?

– При том, что то же самое происходило с ними. Они мечтали попасть в элиту! Элита – слышишь, как звучит?

– Да ну, Карен, перестань. Дешевка это все!

– А они и были дешевкой! После оплаты комиссионного сбора Инге они сами с визгом счастья бросались в этот разврат. Им хотелось соответствовать . Быть такими же продвинутыми. Такими же элитарными…

– Ладно, пусть. – Лере было неприятно это слушать, и она порадовалась, что не узнала такие подробности до классного сбора. Среди «девочек», которые пришли на встречу, были наверняка участницы тех забав, и как бы смотрела на них Лера, знай она все это до встречи? – Я не хочу никого осуждать, Карен, это их дело… Только скажи: на твой взгляд, было ли что-то в тех отношениях, что могло объяснить сегодняшнюю месть? Кого-то из обиженных Компашкой?

– Не вижу ничего криминального в этом прошлом. Девчонки добровольно шли на условия, которые ставила Инга, – я имею в виду групповуху… В смысле, что, соглашаясь на Юру, они соглашались и на других… Да еще и платили… Но, Лер, их никто не заставлял! И, насколько я знаю, ущерба никому не вышло. Никто не забеременел – наша продвинутая Компашка уже тогда пользовалась презервативами…

– И ты? – не выдержала Лера.

– Тебя интересует, пользовался ли я презервативами? – опешил Карен.

– Нет, – смутилась Лера. – Я имею в виду, что ты тоже с этими девчонками…

– И я. Но это было в девятом классе, тогда все только начиналось, к концу года. Попробовал из любопытства, но быстро оказалось, что мне противно этим заниматься… В десятом я от них отошел. И больше ничего добавить не могу.

– Карик, я хочу, чтоб ты знал: я очень благодарна тебе за то, что ты мне это рассказал! Наверное, это было непросто…

Карен не ответил. Лера только слышала его отдаленное дыхание в трубке.

– Я тебя не осуждаю, – добавила она. – Я не считаю себя вправе… Мы все ищем расширения границ своего опыта, в конце концов…

– Ты очень точно сказала: расширения границ своего опыта!

– Вы ведь были тогда подростками. Такое стремление им свойственно…

Лера, растя сыновей, начиталась книжек по психологии тинейджеров и сейчас была абсолютно искренна. Но Карен не принял ее задушевный тон.

– Лерочка, спасибо тебе за индульгенцию, – съязвил он. – Но знаешь ли, я в ней не нуждаюсь! Я привык свои счеты сводить сам с собой!

Лера удивилась его неожиданному выпаду. Видимо, Карен хочет сказать, что пересмотрел свои юношеские закидоны и ее комментарии оказались неуместны. По той простой причине, что те давние истории он вынес на суд собственной совести.

Что ж, понятно. У взрослых людей – у мыслящих людей – вырабатывается собственная система оценок поступков, своих и чужих. И ее, Лерины, оценки – пусть даже толерантные – Карену не потребны. Он сам себя простит – или сам себя осудит. Другие судьи ему ни к чему.

– Извини.

– Не зависай. Проехали.

– Только скажи: может, дело не в групповухе, а в чем-то другом? Видишь ли ты какую-нибудь другую причину для большой обиды? Такой, которая могла бы сегодня послужить мотивом для мщения?

– Нет, Лера, нет! Скорее всего, причину нужно искать позже. В десятом классе. Когда я уже отошел от Компашки, в силу чего не могу быть тебе полезен…

Ладно, хорошо. Лера была склонна верить Карену. Значит, в десятом классе… Но что же там было?! Она не имела ни малейшей идеи, вот в чем загвоздка!

И все же она сочла нужным проинформировать Лешку Кисанова об этом разговоре.

– Групповой секс?! – удивился он. – Надо же, Лер, я всего-то на несколько лет старше тебя, старше вас. Но в мои времена мы и слов-то таких не знали!

– Леш, не забывай, что наша Компашка была очень продвинутой. (Лера быстро усвоила это словечко, тем более что оно являлось калькой с английского.) У Юры, Роберта и Димы родители работали за границей. В те годы – помнишь? – это было примерно так же, как если бы они летали на Марс… И привозили оттуда совсем иное мировоззрение… А оно передавалось и детям. Вряд ли осознанно, специально, просто дети впитывали его помимо воли, из родительских разговоров, из отношения к вещам, из разных запрещенных книжек, начиная от политических опусов и кончая «Камасутрой»… Разумеется, в полном варианте, по-английски… А у остальных членов Компашки родители даже если не были дипломатами, то принадлежали к тому слою, которому были доступны и зарубежные поездки, и всякие западные книжки, фильмы… Волны западной «сексуальной революции» доходили до России с трудом и с опозданием, но все же доходили. До особо привилегированных. Хотя эти несколько лет разницы между тобой и мной тоже сыграли свою роль. Я о таких вещах уже слышала в свои школьные годы. Только не подозревала, что они, эти вещи, происходили совсем рядом со мной… Но я о них уже слышала, понимаешь?

– Да, Валерка… Разница не в годах, а в эпохе.

– Мы попали под агонию советской власти…

– А мой выпускной класс – на тот период, когда казалось, что она навсегда, во веки веков, аминь!

– В том-то и дело… Тем не менее Карен меня заверил, что ничего такого, что могло вызвать мщение спустя годы, в нашем девятом классе не было. Никаких беременностей, они пользовались презервативами. И все добровольно. Если что и было, то, видимо, только год спустя, в десятом. Когда Карен уже отошел от Компашки.

– А что-то было?

– Нет, он не знает. Только предположил, что могло быть, раз кто-то сегодня мстит… Хотя… вдруг тебе пригодится: в девятом классе этим делом заправляла Инга. Так сказал Карен.

– В каком смысле?

– Это была ее идея… И именно она, по его словам, служила «пропускным пунктом»: подбирала девчонок, которые рвались в объятия Юры. И даже брала с них за это деньги. Обеспечивая одновременно их согласие подчиниться условиям Компашки. То есть условиям групповухи.

– Ты Карену веришь?

– Да, Лешк.

– Ладно. Я буду думать.

– Эта информация полезна?

– Пока не знаю. Буду думать, говорю….

Информация, которую ему скинула Валерка, не показалась Алексею важной. Во всяком случае, в том виде, в котором он ее получил. В самом деле, баловались продвинутые детки продвинутыми развлечениями, но ведь по обоюдному согласию! Представить себе некую взрослую женщину, которая бы вдруг воспылала мстительным желанием наказать своих давних соблазнителей? Причем, если верить информации, полученной от Леры, в те школьные годы девчонки были готовы даже платить (!) за это деньги! Ладно, пусть Инге. Они, скорее всего, не знали и не интересовались, кому именно шел «комиссионный сбор». Они платили его за доступ к Юре – божеству старших классов… Искать среди них сегодняшнюю мстительницу?