Темные Знамения - Андрей Коробов

в состоянии. Ведь тогда наставница — редкостная грешница, с чрезмерно больной головой, совершенно себе на уме. Не такая женщина служила Флэю ангелом-хранителем.

Кое-что дельное Зальц всё-таки сказал: новобранцу не следует строить кумира из сестры Кайи. Поэтому Альдред решил просто сохранить её благочестивый образ в сердце, о котором бы он думал в трудную минуту. А между тем Флэй должен был поразмыслить о том, как освоиться в новом для себя, персекуторском амплуа.

Перебрав целый ворох не самых приятных мыслей, Альдред провалился в сон. И как на зло, в очередной раз его поглотил кошмар того дня, когда они с ментором встретились впервые. Всё вокруг для него ощущалось, как реальность. Те же мысли, те же страхи, та же боль, что и давным-давно.

Церковь не может сказать наверняка, почему гармонистам снится прошлое. Ибо пути противоположностей неисповедимы. Это не значит, что клир не пытался разгадать негласные законы Равновесия. Один понтифик некогда высказал следующее мнение…

Грешники видят свои преступления в кошмарах, ибо должны помнить, за что рискуют раствориться в Серости. Рано или поздно это сподвигнет их искупить свою вину за насильственный передел хода вещей, усиление Хаоса в извечной борьбе с Порядком.

Праведники переживают лучшие моменты жизни, чтобы набраться сил и никогда не забывать: рождение в Равновесном Мире — ценнейший дар, который можно получить, а всё лучшее — ещё только впереди. Так что смысл впадать в грех уныния невелик.

Ежели человек заново обнаруживает себя в эпизодах, пропитанных его чувством вины, Свет и Тьма склоняют его отказаться от столь тяжкого и по сути своей бесполезного груза. Иначе такую порочную цепь не разорвать. Ведь прошлое не изменить.

Раз за разом несчастному будет сниться одно и то же. До тех пор, пока он не очнется от угрызений совести. Может, и так. Но Альдред не был настолько силён, чтоб признать простую истину: ничего он тогда не мог поделать, ибо судьба не дала ему ни единого шанса что-либо поправить.

Он страдал, поскольку был слаб. И никто не мог придать ему сил в этом мире, чтоб оставить боль позади. Даже сестре Кайе это оказалось не по зубам.

Этой ночью кошмар Альдреду было не суждено досмотреть до логического финала. В лицо брызнула кровь. Ноздрей коснулась мускусная вонь порождения зла. Чужой пронзительный крик вырвал его из пучин сновидений. Он резко поднялся с постели в холодном поту. Тяжело дышал. Боль после поединка тут же облепила его.

Переведя дух, Флэй вспомнил, кто он, где находится, и что те события давно прошли. Утешив себя, Альдред снова лёг. За окном уже светало. Забвение помогло бы ему излечиться быстрее. Но возвращаться назад не хотел. Не сегодня. Поэтому до подъёма, измученный голодом и жаждой, провалялся до самого отбоя.

Утром его навестил светский врач, приглашённый из местной Коллегии.

Достав из саквояжа медицинские карты Флэя и Зальца, он сначала принялся опрашивать Альдреда:

— На что жалуетесь?

— В общем-то, ни на что. Уже чувствую себя, как огурчик, доктор. — Новобранец улыбался, пытаясь выглядеть убедительно. — Готов обратно встать в строй!

— Так и запишем, — задумчиво пробубнил врач, оформляя заключение. Повезло: он не сильно пёкся о мучениях пациента. — Я велю санитарам вам помочь. Можете собираться потихоньку.

Альдред обрадовался. Делить жизненное пространство с Рутгером ему не хотелось ни часом больше. Закончив с Флэем, врач обратился к Зальцу. Тот был честен и описал все свои страдания в красках. Новичок не слушал его.

Фантомные боли до сих пор шли за ним по пятам, но ему казалось, это не повод отказывать себе в службе на новом месте.

Лазарет Альдред покинул незадолго до завтрака. Рацион у персекуторов особый, построенный на изобилии пищи животного происхождения.

Когда как в Круге утром кормили ячменной, рисовой или шумайской кашей, здесь подавали на человека глазунью из трёх яиц на топлёном сале, немного квашеной капусты и непонятных трав, а также добротный кусок жирной свинины размером со среднюю ладонь. Чрезмерно плотный завтрак — у Альдреда аж загорелись щёки. Но чувствовал он себя сытее некогда. Лишь немногим позже он понял, зачем подавали такую пищу.

Джакомо делла Колонна заметил новобранца, едва тот, получив порцию, стал искать своих. Капитан махнул ему и сказал:

— Садись рядом.

Флэй так и сделал. Они поздоровались и принялись есть:

— Чего пришёл так рано? — осведомился командир, проглотив ломоть мяса. — Ещё же мог полежать в лазарете. Не к спеху…

— Я не для того дрался вчера, чтоб отлёживаться, — пошутил новобранец.

— Силы воли тебе не занимать, — отметил Колонна и добрался до эспрессо, горького и крепкого. Он хлебнул и охнул. Как и любой коренной житель Полуострова, утренний кофе Джакомо обожал всей душой. А следом осушил стаканчик чистой воды.

Альдред последовал его примеру и попробовал свой, добротно сваренный.

Культурные особенности Церковь учитывала, где бы ни основывала корпуса. Поэтому здесь они не скупились на дорогостоящие заморские напитки.

Вышестоящие старались грамотно внедрять их в ежедневное употребление, чтобы это не сказалось на работоспособности инквизиторов дурным образом. Всё хорошо в меру, только бы не шло наперекор давно устоявшимся блюдам в рационе каждого отдела.

Заметив, что Флэю с непривычки стало не по себе от завтрака, Джакомо мягко похлопал его по спине и велел:

— Ешь. Ешь. Набирайся сил. Сегодня у нас будет насыщенный день.

— Хорошо-хорошо, — не стал спорить Альдред и всё-таки затолкал в себя остатки пищи. Рядом сидели другие персекуторы из «Гидры». Новичок познакомился с ними, но пока решил не сближаться: оставил это на свободные часы вечером.

Едва время завтрака подошло к концу, капитан велел подчинённым строиться. Альдред еле выполз из-за стола. Когда персекуторы сгруппировались в ряд, Колонна повёл их за собой. Другие отряды принялись упражняться, облепив снаряды во внутреннем дворе. А они спустились по узкой лесенке на песчаную косу. Новичок чудом не свалился на скалы.

Их ждал целый час пробежки.

Для Альдреда это стало настоящим испытанием. Никакая атлетика несколько раз в неделю и близко не стояла. Есть — и сразу пускаться в бег он не привык. Пытался изо всех сил не отставать от Озорио, к которому прибился, но тот бежал слишком быстро. Что хуже, до них то и дело добирались морские волны, обрызгивая с ног до головы.

— Проклятье! — кричал Флэй.

Колонна его нагнал и, бегая на месте, сказал:

— Выше нос! Это ещё цветочки. Скоро еда утрамбуется, не переживай.

— Охотно верю, — проворчал новобранец и побежал рядом с ним. В животе засвербело, и казалось, будто внутрь желудка запихнули камень.

Едва персекуторы размяли мышцы