Уникальный экземпляр. Истории о том о сём - Том Хэнкс

— Ты обедала?

— Нет. Собиралась побаловать себя куском пиццы.

Кусок пиццы за полдоллара давно стал для Сью дежурным обеденным блюдом.

— Давай я схожу в кулинарию, а ты снимай эту свою униформу и залезай в горячую ванну. Я оставлю тебе халат, который стырил из спа-отеля в пустыне, а когда вернусь, мы с тобой запируем, как состоятельные евреи.

В кухне Боб снял с ванны накрывавшую ее огромную разделочную доску. Почему ванна оказалась в таком необычном месте? Да просто из-за особенностей канализационной системы в этом доме. Боб включил горячую воду, отчего клубы пара тут же заволокли туманом зарешеченное окно, и бросил на стул халат. В изящной плетеной корзине лежали сиреневое мыло, шампунь, кондиционер, натуральная губка и кувшин для ополаскивания после мытья.

— Я пошел. А ты отмокай.

Уходя, Боб запер два замка из трех.

После скудных, торопливых омовений в своем неприветливом жилище Сью наслаждалась ощущением горячей воды на всем теле и полноценным мытьем головы. Немного странно было плескаться на кухне, но зато без помех, а сама ванна оказалась такой же, как во внутреннем дворике семейства Глиб, и Сью терлась губкой, смывала пену и снова отмокала, пока не почувствовала себя по-настоящему, восхитительно чистой. Она все еще лежала в ванне, когда в замках поочередно повернулись ключи, — это вернулся Боб с большим фирменным пакетом.

— Еще голышом лежит.

Боб не стал ханжески отводить глаза, да Сью и не особо смущалась. Если «за кулисами стесняться нечего», как говорили у них в театре, то в кухне у Боба Роя тем более не приходилось краснеть.

Некогда загорелые, руки и ноги Сью утопали в мужском махровом халате; присев за кофейный столик, она расчесала мокрые волосы. Боб вынул из пакета бутерброды, готовые супы в стаканчиках, витаминный салат, нарезанные маринованные огурцы и банки воды, которую именовал «сельтерской»; за обедом разговор шел о фильмах и театральных постановках. Боб сказал, что имеет возможность доставать ей контрамарки на плохие бродвейские спектакли и дешевые билеты — на хорошие, чтобы по вечерам она больше не тосковала на диване у Ребекки. Пообещал через своих знакомых выйти на агентов, способных организовать для нее пару прослушиваний — естественно, безо всяких гарантий. Кто-нибудь из его знакомых пианистов-концертмейстеров мог бы покопаться в своей нотной библиотеке, транспонировать партитуры специально для ее голоса и подготовить с ней номера для прослушиваний.

— Ну что, синичка. — Боб отряхнул пальцы от ржаных крошек. — Показывай свое резюме!

Сью достала из сумки первоначальный вариант, Боб вооружился карандашом. Пробежал глазами резюме и со вздохом поставил на нем жирный крест.

— Шаблонно. Слишком шаблонно.

— А что не так?

Сью была задета. Она тщательно продумала все детали. На этом листке уместилась вся ее сценическая карьера. Все школьные спектакли, включая даже одноактные, с пометками «Грамота Театрального общества». Все аризонские постановки, в которых она выходила на сцену — хоть в мимансе, хоть в прошлогодней роли, которая в свое время прославила Нелли Форбуш в мюзикле «Тихоокеанская история». Пять сезонов — и восемнадцать мюзиклов! Выступления в театральном кафе «Газовый свет»{62}: Эмили в спектакле «Наш городок»{63} и роль без слов в спектакле «Что случилось в зоопарке»{64}. Зачитывала сопроводительный текст для активистов движения «Марафон против диабета». Все удалось втиснуть в это резюме.

— Между нами, девочками: кого это колышет, лапушка?

Боб встал и удалился в спальню. Там он извлек из-под кровати старую пишущую машинку, накрытую от пыли прозрачным чехлом.

— Тяжелая, зараза. Пожалуй, стоит отвести ей место где-нибудь повыше. Расчисти-ка стол.

Сью убрала остатки обеда и кипу книг.

Пишущая машинка «Ройял» была размером с бабушкин приемник: антиквариат из черного металла, вполне уместный в этой квартире, битком набитой диковинными вещицами из прошлого. Какие-то стеклянные отсеки по бокам, напоминающие малые боковые окна автомобиля, будто специально предназначались для синичек, которые могли бы жить среди клавиш.

— Неужели она в рабочем состоянии? — удивилась Сью.

— Это — пишущая машинка, лапушка. Лента. Смазка. Бумага. Резвые пальчики. Больше ей ничего не нужно. Однако вот это…

Скривившись, он брезгливо поднял список всех достижений Сью, словно гнилую арбузную корку. А потом схватил карандаш и начал водить им, как указкой:

— Сюда должны включаться только сыгранные тобой роли, но никак не школы, где ты училась, и не театральные кафе. Единственное, что делает тебе честь, — это Аризонская музкомедия, и здесь подвирать нельзя. Ее полное название надо дать сверху, прописными буквами, а потом перечислить спектакли и роли, причем не все подряд в хронологической последовательности, а только самые яркие. Если ты была задействована исключительно в мимансе, назови свою роль, к примеру, «Эллен Крэймор» или «Кэнди Бивер». Начнут копать — вот тогда и объяснишь про миманс. А все прочие роли, школьные…

— Что?

— Должны идти под рубрикой «Региональный театр». Приукрась. Не упоминай, что это были одноактные пьесы. Про грамоты вообще забудь. Не уточняй, что постановка продержалась всего два воскресенья. Пьеса. Роль. Ты работала актрисой в регионе Каменная Кучка, штат Аризона, и тому есть подтверждения!

— Разве это не ложь?

— Всем плевать. — Боб снова опустил карандаш на резюме. — Надо же! В рекламе она снималась! Мебель «Вэлли»! Болезнь месяца! Нет-нет-нет. Здесь напишем: «Список рекламных ролей предоставляется по запросу». Все поймут, что ты снималась в рекламе, но никогда в жизни не пришлют запрос.

— Серьезно?!

— Доверься Бобби Рою, лапушка. По примеру всех великих. А теперь вот этот последний кусок — унылый абзац про твои «дополнительные навыки и умения». Это дерьма не стоит в глазах тех, кто будет приглашать тебя на прослушивание. Заметь, я не сказал — «на кушетку».

— А вдруг им потребуются как раз дополнительные навыки?

— Пусть зададут вопрос. Но этот список!.. Гитара. Ты знаешь три аккорда, верно? Жонглирование. Тремя апельсинами в течение трех секунд? Умеешь кататься на роликах. Покажи мне девчонку, которая не умеет. Катаешься на лыжах, велосипеде и скейте. Ну офигеть теперь! А это еще что — «язык жестов»?