Технологии против человека - Герд Леонгард

• удовольствие (вкусная еда, горячая ванна);

• вовлеченность (состояние поглощенности захватывающей активностью);

• взаимоотношения (социальные связи оказались чрезвычайно достоверным показателем счастья);

• смысл (ощущение поиска и причастности к чему-то большему);

• достижения (реализация реальных целей).

Ценность технологий для получения удовольствия и достижений и, возможно, для вовлеченности действительно может быть высока. В то же время я не считаю, что технологии могут оказать существенную помощь в развитии хороших взаимоотношений или понимания цели, смысла. В действительности всё может быть даже наоборот, потому что технологии зачастую могут быть разрушительными для отношений, например, если мы уткнулись в наши мобильные устройства на семейном ужине.

Технологии могут путать смысл и цель (что вызвано перегрузкой данными и небрежной автоматизацией), приводят к появлению более экстремальных фильтров-пузырей («кормление» нас только тем содержимым, которое должно нам понравиться) и облегчают дальнейшие манипуляции СМИ.

Конечно, технологии – как инструмент, а не как цель – приносят и будут приносить пользу во всех областях, но при нашем продвижении дальше по экспоненциальной шкале чрезмерное использование и зависимость от технологий могут быть одинаково вредными.

Я часто задаюсь вопросом: что произойдет, когда действительно появятся быстрорастущие технологии? Станет ли наша жизнь более гедонистической или эвдемонической, более импульсивной или имеющей более глубокий смысл? Станем ли мы жертвами даже поверхностных удовольствий, которыми управляют машины, или будем стремиться к исключительно человеческому счастью?

Сострадание – уникальная черта, связанная со счастьем

Важным человеческим фактором, который следует учитывать в этом контексте, является сострадание. В своей книге «Больше, чем религия. Этика для всего мира» Далай-лама рассказывает о взаимосвязи счастья и сострадания:

Сострадание – проще говоря, «сочувствующая забота о страданиях или несчастьях других» – это одна из самых сложных вещей для понимания, и, безусловно, одна из самых трудных для практики. Сострадание гораздо сложнее, чем ум и интеллектуальное мастерство.

Можете ли вы представить себе компьютер, приложение, робота или программный продукт, испытывающий сострадание? Машину, которая чувствует то, что вы чувствуете, которая резонирует с вашими эмоциями и которая страдает, когда вы страдаете? Конечно, мы можем предвидеть появление машин, которые смогут понимать эмоции или даже распознавать сострадание в человеческих лицах и языке тела. Мы также можем представить себе машины, которые смогли бы подражать человеческим эмоциям, просто копируя или обучаясь у нас, и, следовательно, будет казаться, что они на самом деле испытывают эмоции.

Однако главное отличие состоит в том, что у машин никогда не будет чувств. Они не могут испытывать сострадание, они могут в лучшем случае хорошо его имитировать. Это, безусловно, ключевое различие, о котором мы должны задуматься более подробно, когда рассматриваем технологическое цунами, стремящееся поглотить нас. Если бы мы и дальше путали хорошо выполненное моделирование с реальным существом, ошибочно принимая алгоритмический вариант чувства за фактическое сознание, мы бы попали в серьезную беду.

Эта путаница и есть главный недостаток трансгуманизма.

На мой взгляд, машины станут чрезвычайно хорошими, быстрыми и дешевыми при моделировании или дублировании человеческих черт, но на самом деле они никогда не будут людьми. Реальная задача для нас будет заключаться в том, чтобы противостоять искушению счесть эти симуляции «достаточно хорошими» и позволить им заменить уникальные человеческие взаимодействия. Было бы глупо и опасно отказываться от действительно человеческого опыта эвдемонизма в пользу вездесущих, доступных и быстрых гедонических удовольствий, предоставляемых машинами.

В книге «Последнее изобретение человечества. Искусственный интеллект и конец эры Homo sapiens» Джеймс Баррат пишет:

Счастье против денег: впечатления против материальных вещей

Люди часто отмечают, что счастье, основанное на материальных вещах или финансовом положении, в действительности не имеет большого значения. На самом же деле в так называемых развитых странах общий уровень счастья возрастает, когда люди зарабатывают больше денег, но только до определенного момента: исследования показывают, что все суммы, превышающие 50 000–75 000 долларов США в год, на самом деле едва ли добавляют счастья в жизни людей. Взаимосвязь между доходом и благополучием сводится на нет171.

Счастье нельзя приобрести или купить, и поэтому его было бы невозможно поместить в приложение, бот или какую-либо другую машину.

Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что впечатления намного дольше влияют на общий уровень счастья, чем материальные вещи172. Впечатления являются личными, контекстуальными, своевременными и материализованными. Впечатления основаны на тех исключительных качествах, которые делают нас людьми, – наших андроритмах.

Как отметила доктор Джанксин Лей, начальник отдела инновационных продуктов в HopeLab, в блоге The Huffington Post в апреле 2015 года:

Счастье человека является – или должно являться – главной целью технологий

Люди всегда создавали технологии – слово произошедшее от греческого techne (метод, инструмент, навык, ремесло) и logia (знания от богов), – чтобы улучшить свое благосостояние, но сегодня кажется, что вскоре технологии будут использовать, чтобы улучшить самих людей.

Технологии использовались для улучшения условий нашей жизни, чтобы неожиданное счастье стало более вероятным и распространенным. Например, Skype, Google Talk и всевозможные приложения для обмена сообщениями позволяют нам связаться практически с любым человеком, в любое время, в любом месте и бесплатно. Однако теперь благодаря стремительному и комбинаторному технологическому прогрессу технологии все чаще сами по себе становятся целью. Мы пытаемся получить больше лайков на Facebook или постоянно реагируем на уведомления и оповещения, потому что система требует внимания.