Бытие. Философский роман - Олег Лементов

Он замолчал, а потом продолжил:

– Я создал Адама. Его генетическая карта хранилась в архивах межзвездного ковчега. Ты не поверишь, но этот мальчуган вернул мне радость и смысл жизни. Во многом благодаря ему я остаюсь жить в пирамиде, надеясь, что Шакти права, и наша жертва поможет земным богам стать на верный путь.

– Она знает?

– Кто, Шакти? Нет, зачем? Она смогла пережить происшедшее. Ее отношения с Варуном уже давно стали больше чем просто дружеские, так зачем теребить старые раны? Тем более, я не так наивен. Думаешь, я не понимаю, что Адама, того самого Адама, с которым мы играли в доме моего отца, уже не вернуть? Мальчик лишь похож на него, очень похож, но какова вероятность того, что его душа будет душой Адама?

– В нашем мире, возможно процентов восемьдесят, здесь, наверно, не более десяти, – рассудительно, как будто речь шла об очередном эксперименте, ответил Тюр.

– Вот видишь, так зачем вообще кому-то говорить об этом?

– Наверно, ты прав. А что это за сад, о котором говорил твой юный воспитанник?

– Неужели ты не заметил его, когда летел сюда? Пойдем, я покажу тебе, а партию предлагаю отложить до следующего раза.

Яхве поставил фигурку на стол к остальным, и они направились к залитому солнечным светом выходу, а он, незримый Адам, пошел за ними.

Боги покинули зал пирамиды и оказались на огромной террасе. Так же, как у той, что стояла в Атлантиде, она располагалась в центре, и с ее высоты открывался великолепный вид. Подножие пирамиды буквально тонуло в море зелени. Нерукотворный порядок, царивший в саду, завораживал свой первозданной красотой. Чуть дальше, полумесяцем огибая сад, несла свои неторопливые волны полноводная река. На другом ее берегу, скрытые по пояс в зеленой траве, бродили тучные стада, а легкий дымок на горизонте выдавал близкие поселения землян.

– Все деревья сада – из нашего мира. Не правда ли, они напоминают дом моего отца?

– С годами ты становишься сентиментальным, – улыбнувшись, заметил Тюр.

– Что в этом плохого? Все мы скучаем по дому.

– И эгоистично пытаемся переделать этот мир под себя.

Яхве удивленно посмотрел на гостя.

– До сегодняшнего дня я был уверен, что мы его создаем, а не переделываем. Неужели ты до сих пор уверен, что без нашего участия у потомков богов был бы хоть один шанс выжить в этом мире?

Тюр не ответил. Он просто смотрел, любуясь окружающим его великолепием.

– И как долго ты собираешься скрывать от нашего юного друга мир, именуемый Земля?

– Возможно, до тех пор, пока он станет безопасен для него. Я хочу, чтобы его душа была чиста, как наша, а тело бессмертно.

– Думаешь, это возможно?

– Шакти не теряет надежды, а я ей верю.

– Я знаком с ее последними планами. Душа и память бога переходит в иное, рожденное с той же генетической картой тело и таким образом обретает телесное бессмертие. Будущего бога назовут, кажется, Буддой. Проблема в том, удастся ли ей с Варуном, даже благодаря всем нашим усилиям, включая и вот это, – Тюр кивком головы показал на вход в пирамиду, – сохранить хоть одну душу землянина в первозданном состоянии.

– Она очень настойчива, и в конце концов, думаю, у нее получится.

– Возможно, но главное, чтобы, когда это произойдет, результаты всех стараний интересовали бы не только ее.

– Я понимаю, почему земляне не ценят многое из того, что мы делаем, но ты, мой близкий друг, ты ведь один из нас. Ведь наша миссия – это и твоя миссия. Тюр, скажи, ради чего тогда мы покинули своих близких, свой мир?

– Наша цель – посеять семя богов в этом уголке мироздания, и она уже выполнена. Она была выполнена Сатом, до этого она была выполнена разведчиками, а все наши усилия – это лишь попытка устроить свое личное благополучие. Мы не видим, а вернее не хотим видеть, что общество богов может быть иным, отличным от привычного для нас. Да, мой брат, как это ни прискорбно, но кроме нас наши усилия никому не нужны. Мы, а не они, чужие на этой планете.

– Как ты можешь так говорить? Разве боги – это всего лишь биологический вид? А как же наши знания, опыт, культура? Не они ли определяют наше общество? Не благодаря ли нашим законам бытия мы стали такими, какие есть? А чего достигнут они со своим видением мира?

– Главный закон выживаемости – это многообразие. Кто может сказать, по какому пути пойдет это общество? Но даже если они и уничтожат сами себя, что вполне вероятно, значит, в этом их предопределение.

– Сеять урожай, заранее зная, что он погибнет, – по меньшей мере неоправданно. Думаю, пока есть хоть малейший шанс, мы должны бороться.

– Будем надеяться, что ты прав, – примирительно сказал Тюр. – Вообще-то, я прилетел не для того, чтобы обсуждать проблемы, которые и сами решатся в скором времени. Хочу пригласить тебя проделать со мной небольшое путешествие. Думаю, тебе это будет интересно.

Жестом он пригласил Яхве в ковчег, стоявший на террасе.

Адам последовал за ними.

Полет длился недолго. Вскоре стена ковчега раздвинулась, открывая путь наружу. В первое мгновение Адаму показалось, что они попали в совершенно иной мир. Тяжелое свинцовое небо и холодный, несущий в себе ледяные крупинки ветер встретили их на этом конце планеты. Тюр легко и привычно покинул ковчег. Он шел впереди с высоко поднятой головой, опираясь на длинный жезл. За ним, скованный защитным полем, брел Яхве. Аура над его головой в виде нимба светилась характерным розоватым оттенком. В сотне шагов от места посадки море лениво катило волны. Путь богов шел по самому побережью. Комья обледенелых темно-зеленых водорослей, оставшиеся между камней после недавнего шторма, путались под ногами. Вскоре боги дошли до небольшой мелководной речушки, покрытой тонким прозрачным льдом.

Здесь Тюр остановился, давая возможность Яхве немного отдохнуть.

– Не понимаю, что ты нашел в этом неприветном месте. Как можно жить среди вечных льдов?

– Не надо бояться мира, который дарован тебе для жизни. Его надо любить таким, каков он есть, и тогда любое место на планете будет для тебя не менее привлекательно, чем только что покинутый нами Эдем.

В ответ Яхве промолчал. Адаму почему-то стало не по себе. Скованный полем, с этим неестественным свечением вокруг головы, со слегка искаженными чертами лица, его друг выглядел неуклюже и жалко на фоне Тюра. Тот стоял, гордо выпрямившись, подставляя лицо обжигавшему ветру. Он являлся хозяином здешних мест, и было видно, что он наслаждался их холодной дикостью и неукротимым нравом природы.

Они пошли вдоль реки. Едва заметная тропа путалась между огромными валунами, то приближая, то отдаляя их от берега. Путь их лежал, как догадался Адам, к невысоким горам невдалеке. Где-то там и брала свое начало река. Чем дальше они шли, тем у́же и быстрее становилась речушка. Зажатая среди камней, вода с сердитым рокотом выбрасывала на поверхность белую пену, превращавшуюся в сосульки на ветках близрастущих кустарников. Путь становился все тяжелее. Все чаще его преграждали большие глыбы льда, отколовшиеся от огромного ледника, берущего начало недалеко от этого места и тянувшегося до полюсов планеты. Подножие горы, к которой привел их Тюр, было покрыто редко растущими вечнозелеными деревьями, частично сломанными то ли ветром, то ли сходом льдов. Стихия вырывала их с корнем, ломала у основания, сгибала до самой земли, но лес все равно не сдавался. Неудержимая тяга к жизни придавала ему силы. Молодые деревца тянули свои ветки к скудным солнечным лучам, обгоняя друг друга в погоне за живительной энергией.