Восход Сатурна - Влад Савин

А тварей все же жалко, сколько их мы загубили. Моя воля, так я вместо собак фашистов пленных бы привязывал! Эй, ты тут гуманизм не разводи. Знаешь, как они с нашими? А про ихний «план Ост» читал? Родители у меня на Полтавщине остались… Как там они сейчас? Так что, будь я генералом, приказал бы фрицев пленных туда… и пока они все не кончатся, чем паек на них тратить, задаром кормить!

Ну вот, зовут. Значит, сегодня еще раз будет. А нам успеть сейчас порушенное восстановить.[15]

Красноармеец Степанюк Алексей Сидорович. Сталинград. 30 ноября 1942 года.

Артиллеристы, Сталин дал приказ!

Нет, мы не артиллеристы, мы — пехота. А поработать сегодня пришлось — грузчиками. Ну совсем как до войны на волжской пристани ящики таскали!

Минометы эти новые, калибр сто шестьдесят, мы уже видали. Очень хорошая вещь, весит как дивизионная пушка, ЗиС-3, вдвоем катить можно по ровному месту, а снаряд как у гаубицы. И места занимают мало, везде встанут, и звук выстрела у них тише, значит, фрицам труднее засечь.

Но — это! Въезжает в балку, ну вы представьте танк тридцатьчетверку, у которой вместо башни приделали наверх здоровенную трубу с плитой сзади! Въехали таких четыре штуки, остановились, трубы сначала назад откинулись, плитами в землю уперлись, а затем переломились у основания, как охотничье ружье. Артиллеристы там уже, на танке верхом — стрелу крановую раздвинули, установили на борту, и оттуда, где у танка башня должна быть, мину подают огромную, размером с осетра! Как в ствол загнали, он сразу наверх поехал, встал почти вертикально… и бабах!

Отстрелялись по десятку выстрелов, быстро свернулись, уехали.

А фрицы не отвечают. И со снарядами у них негусто уже, в котле… И засечь миномет, из оврага стреляющий, трудно. Вот наши и обнаглели, зачем после каждого удара позицию менять, если пристрелялись уже?

После полудня едут снова. Те же самые, и еще зисов-трехтонок штук восемь. Тут ротный наш подбегает, всем подъем, кончай кемарить, приказ минометчикам помочь. Пошли, раз приказано. И любопытно было эти штуки вблизи посмотреть.

Да уж, работенка! Сначала они тем отстрелялись, что внутри, под броней. Ну а после зисы в укрытие, это правильно, не дай бог обстрел! Один подъезжает, мы борт откидываем, ящики на землю, вшестером взяли и к «тюльпанам». Это название такое, самоходный миномет «тюльпан», калибром двести сорок. Они стреляют, а нам успевай лишь таскать, целой ротой, все восемь машин так и перекидали. Устали, ох!

Ну это ничего. Мы-то утомились лишь, а вот фрицам сколько на головы прилетело? Если каждая мина по полтора центнера почти, сто сорок кило? А значит, нам легче будет, если завтра в атаку идти.

Выходили на берег «тюльпаны», на приволжский берег на крутой!

От Советского Информбюро. 5 декабря 1942 года.

Наши войска продолжали вести наступательные бои в районе Сталинграда, Мги, Великих Лук, Демянска.

Западнее Демянска части гвардейской Печенгской дивизии при мощной артиллерийской и авиационной поддержке замкнули кольцо окружения вокруг немецкой группировки. За три дня упорных боев уничтожено 5 немецких танков, 7 бронемашин, 9 орудий и 12 миномётов. Захвачены трофеи: 24 орудия, 10 миномётов, 164 пулемёта, около 900 винтовок и автоматов, свыше 60 автомашин, 8 радиостанций, 9 складов и около миллиона патронов. Противник потерял убитыми и ранеными несколько тысяч солдат и офицеров. На внешнем фронте окружения наши подразделения отразили контратаку противника и уничтожили до двух рот немецкой пехоты.

В этих боях велика помощь фронту со стороны наших партизан. Так, только один партизанский отряд, действующий в Ленинградской области, пустил под откос 3 железнодорожных эшелона противника. Разбито 3 паровоза, 30 вагонов, 15 платформ, из них 6 платформ, на которых находились орудия. Во время крушений убито 140 немецких солдат и офицеров. Также партизаны этого отряда за тот же период в бою с охранными немецкими частями истребили до 200 гитлеровцев и захватили их оружие.

Красноармеец Степанюк Алексей Сидорович. Сталинград.

Ну вот, снова «осетров» таскаем!

Как с утра началось: полк наш, во втором эшелоне. И снова покемарить не дали. Не заняты пока, минометчикам помочь. «Осетры» — это мины калибра двести сорок. Только на этот раз не «тюльпаны» были, а обычные, на колесах, ну как знакомый уже сто шестьдесят, лишь больше.

Положено — огневые позиции и склады с боеприпасом друг от друга поодаль. Вот мы и таскаем как проклятые, всем батальоном. В склоне балки погреб вырыт, там и сложено. Вшестером взяли, понесли, а минометов этих там двенадцать штук стояло, целый дивизион. И сто шестьдесят, чуть в стороне, но там без нас справлялись.

Так весь погреб и перекидали! Затем еще подвезли. Мы прямо с грузовиков, и до огневых. Умаялись, руки все оттянули.

А как полдень, нас вперед двинули. Вперед первый батальон, штурмовой, за ним второй и наш, третий. Но по нам даже не стреляли, почти. Мы тех лишь сменили, кто рубежи брал. И глянули заодно, как стреляли, и куда. Ну ваще… Мы руки отмотали, а фрицев там в клочья… «Осетр» весом сто сорок кило падает почти отвесно, и любой блиндаж, дзот, свод подвальный, пробивает насквозь. А затем выворачивает наружу то, что внутри было. А после ребята из штурмового рассказывали, там еще КВ огнеметные шли, вместе со штурмгруппами, и хорошо поджаривали, что там еще осталось. Ну а артиллерия с правого берега и минометы сто шестьдесят еще и на отсечение работали, чтобы помощь фрицам с других участков не подошла.

Видел и фрицев пленных. Не впечатлили — грязные, вшивые, замотаны поверх мундиров и шинелей в какое-то тряпье, на нищих попрошаек похожи. Политрук говорил, они там уже крыс и ворон едят. Про крыс не знаю, но вот ворон полуощипанных мы в блиндаже их нашли, не успели приготовить, значит. Тьфу, шаромыжники!

В общем, на пару верст мы фрицев от Волги отогнали. Правда, в развалинах еще постреливали иногда, говорят, в канализации фрицы укрылись. Патрули высылать пришлось.

А вечером смех был! Обед нам уже в сумерках привезли. И к кухне не только наши в очередь, но и кто-то из ребят с первого батальона, «штурмовиков». Правило такое было, неписаное, что им добавку, это святое, даже с чужой кухни, они же первыми в огонь идут, за всех. А они не в ватниках, как мы, а еще и в белых масккостюмах поверх, и еще сбруя разгрузочная надета, а у некоторых так вообще, стальные противоосколочные нагрудники, это по уставу лишь «бронегрызам» положено, саперно-штурмовым, но и полковые штурмгруппы иногда этим разживались.

Темно, коптилка лишь горит. Подходит к кухне один такой, в белом, очередь отстояв, между прочим. И тут повар наш, Данилыч, вдруг почуял, что пахнет от него не так, как от наших. Спросил, ты откуда. Тот буркнул лишь что-то под нос и котелок протягивает. И тут те, кто рядом были, заметили, у него автомат на плече висит, не ППС, а немецкий! Это, положим, тоже еще ничего — у штурмовиков и трофейное быть могло вполне. Но подозрительно все же. А ну обзовись, фамилия, из какой роты и взвода? Молчит. Ну скрутили, глянули, под масккостюмом мундир фрицевский, да еще со знаками унтера. Ну это и так было ясно — «Памятку бойца» все заучили. Что у них МР-40 лишь унтерам и фельдфебелям положены, по крайней мере если обычная пехота, а не СС и не панцергренадеры. Так что в атакующей цепи увидишь такого, сразу на прицел бери, не ошибешься! Этот, впрочем, за автомат схватиться даже не пытался. Дали ему в морду пару раз за наглость, повели, а он стал вырываться и что-то кричать. Чего надо? Нашелся в первом взводе знаток по-ихнему, говорит, жрать просит, три дня не ел ничего. Врет, конечно. Унтер — все же не рядовой, явно на жалость берет! Посмеялись, налили миску, держи, с нас не убудет. А после, как положено, в разведотдел.