Восход Сатурна - Влад Савин

Но сейчас Дима и Григорьич занимались адаптацией к этому времени фильмов и книг. Естественно, с предварительной «цензурой» с самого верха. Первой ласточкой, после «Обыкновенного фашизма», который все же очень сильно изменили, перекомпоновали, переозвучили, была «Брестская крепость» — которую предполагалось выпустить на экраны почти в исходном виде, убрав, естественно, титры. Проблема была, как объяснить публике актерский состав. Потому и был выбрана «крепость», где не было ярких звезд. Был подвиг народа — снимались войска резервных дивизий, бойцы и командиры играли по сути сами себя. Экспериментальная военная киностудия, цветная пленка и аппаратура для исключительно военных нужд, но решили вот, ради поднятия боевого духа. Подойдет вам в году сорок втором такое объяснение?

Если все пойдет гладко, то номером вторым должно быть «Белое солнце пустыни». Которое, как мне рассказал Григорьич, летавший в Москву и удостоенный там особой личной беседы, очень понравилось Сталину. Причем Вождь сомневался — выпускать переснятый с нашего экрана или по дословному сценарию озадачить Мосфильм, эвакуированный в Ташкент, как раз в те места? И вроде даже колебался, не оставить ли Верещагина живым? Решение будет приниматься по итогам просмотра «Брестской крепости». Так что, подождем.

А вот с «Иван Васильевич меняет профессию» мнение Сталина было однозначно — сценарий адаптировать, переснять! Что бы там ни говорили про его отношение к Булгакову, рассказ которого был «прототипом», — фильм Вождю также понравился очень. Правда, с категорическим условием, выйти в широкий показ после «Ивана Грозного» Эйзенштейна. Чтоб не воспринимали великого государя Московского как еще одно воплощение управдома Бунши. Вот после уже можно, как слово шута после королевского.

Из книг его внимание привлекло «Лезвие бритвы» Ефремова. Особенно в части теории, что этика и эстетика — подсознательное восприятие наиболее целесообразного для общества, забитое в память опытом тысяч предшествующих поколений. Отлично сочетается с советским мировоззрением, берем на вооружение! Книгу издавать пока рано, уж очень там послевоенные реалии в сюжете заметны, а вот это… Так что не удивлюсь, если из-под пера Вождя в этом мире выйдут не «Вопросы языкознания», а «О социалистической этике и эстетике». Ну и хорошо, правильная получится книга!

Над чем Григорьич с Димой сейчас бьются? Вот не поверите — над Толкиеном! А еще над «Индианой Джонсом»!

Нет, не самодеятельность. А тоже логика есть. Если переходить в идеологическое наступление на чужом поле. Пока публика на Западе относится к нам дружески. Кто помнит сейчас фильм американский времен войны, «Миссия в Москву»? Так ведь забыт он, как началась «холодная война» и у нас, и у них!

Вот почему — Толкиен и Индиана. Да, можно было и наши книги и фильмы продвигать. Так забудут ведь быстро! А вот если на ИХ материале, и не добротная однодневка, а подлинно ВЕЛИКОЕ произведение, шедевр, от русских? Что-то мне кажется, что его на полку задвинуть будет куда труднее!

Тем более что в этой истории Толкиен своего «Сильмариллиона» уже опубликовал. Причем была эта книга критиками освистана, а публикой не замечена. Время не то, про эльфов читать. Не скажите — просто мнение мое личное, я «Властелина Колец» еще в курсантские годы проглотил, а этот «шедевр» Профессора так и не осилил. Язык тяжелый, сюжет рыхлый, не роман это по сути, а клубок невнятных историй, для фона к чему-то великолепен, а как самостоятельное произведение — нет. Зато теперь никто не задаст вопросов, откуда это в России кто-то такие имена знает, как Гэндальф и Галадриэль.

Было в нашем мире, и тут, наверное, тоже, когда писатель Лев Успенский, воюя на Ленфронте, послал письмо в Англию. И получил ответ: «Братски ваш, Герберт Уэллс». История известная. А теперь представьте, что будет, когда Толкиен из России получит «фанфик» к своему творению и именно шедевр, Великую Книгу, тома на три. Ну вы поняли, о чем я… Естественно, не в подарок. Книга уже будет издана, запатентована, что там еще полагается по авторскому праву. Но вот если Профессор согласится написать предисловие…

Откуда сие взялось? Творческий процесс ведь — дело темное. Про таблицу Менделеева, также пришедшую к нему во сне, все знают. Или еще случай реальный — вот застревает в памяти всякое, как в сите — как репортер нью-йоркской газеты подробно увидел во сне взрыв вулкана Кракатау на другом конце Земли. Еще Ричард Бах, который «Чайку Ливингстон» будто под диктовку записал, по собственному его признанию. Так что принимайте, уважаемый Профессор, версию: командир РККА или РККФ, раненный, возможно, в голову, в госпитале, скорее флотский, если английский знает… Попала ему ваша публикация, бог весть как, и озарило вдруг, лишь записывать успевай! А продолжение написать не может, как Бах свою «Чайку» продлить тоже не мог. Вы отрицаете Божественное Вмешательство, Профессор Толкиен? Нам нечего добавить, все так и было. Опровергните!

Ну и естественно, книгу мы слегка изменили. Например, Знак Темного Властелина — черный крест с загнутыми концами. Утверждения о «высшей расе орков», которая должна править миром, повелевая всеми прочими. Приветствие слуг Саурона — правую руку вверх и вперед, с криком ха-а! Перчатки из кожи убитых врагов. И еще по мелочи. Именно по мелочи, ненавязчиво так.

Но главное, в нашей версии Саруман. И нуменорцы.

— И слушайте, Гэндальф, мой старый друг и помощник! — сказал Саруман, подходя ближе и говоря теперь более мягким голосом. — Я говорю мы, ибо так и будет, если вы присоединитесь ко мне. Прежде вы видели одну лишь сторону, настала пора для вас увидеть все. Власть — это равновесие. Небо и земля, левое и правое, свет и тьма. И лишь управляя двумя началами можно проложить курс, добиться того, чего желаешь. Нам невыгодна победы Тьмы — но нам неугодна также и окончательная победа Людей Средьземелья. Ведь тогда — зачем нужны будем мы, Орден Белых? И сами люди, отринув наше мудрое и незаметное управление, погрязнут в дикости и войнах, и погибнет мир.

Нуменорцы ушли за океан, на благословенный Запад, оставив тут нас. Ты так и не понял этого, Гэндальф Серый. Думал, мы просто идеалисты, жаждущие облагодетельствовать людей, спасая их от Тьмы? Да, есть и такие, ты тому пример, но не они определяют политику Ордена.

Наша Власть стремится сделать так, чтобы этот мир не погиб. Чем мы тогда будем править? Вот почему мы не отдадим его Саурону, но мы не намерены также делить власть с людьми, они не доросли еще до этого, у них нет нашей мудрости, нашего опыта, наших лет.

Высшее искусство в политике, когда не ты, а другие проливают кровь за твои интересы. Нам, Белому Ордену, надо копить силы, но не ввязываться в бой, обещать свою помощь, но не давать ее реально. Пусть Свет и Тьма истребляют друг друга — мы будет смотреть и ждать. А когда одна из сторон, все равно какая, запросит пощады, признает свое поражение, мы нападем на ослабленного победителя, восстановив равновесие. И будем при этом самой большой силой, а значит, и Властью, и Порядком.

Вот отчего нам хотелось бы, чтобы в итоге победила Тьма, но как можно более дорогой ценой. Потому что после выступить в роли защитника Света как-то привлекательнее. Если же будет побеждать Свет, нам придется после найти предлог или, даже проще, посеять раздор между расами, между эльфами, людьми, гномами, хоть за дележ Власти и Богатства, доставшихся от Тьмы. И прийти миротворцами, основой Порядка, когда утихнет новая война.