Возвращение троянцев - Ирина Измайлова

— Пожалуй, можно. И мы заодно отдышимся. И если за это время покажется лава, определим, в каком направлении она движется и куда нам, стало быть, надо идти, чтобы она нас не достала.

К заходу солнца подземные толчки стали стихать. Чёрные облака над вершиной горы рассеялись, и стало видно, что она больше не изрыгает огня. Только столб дыма, уже не чёрного, а тускло-серого, продолжал исходить из жерла. Лава излилась, судя по всему, на западный склон горы — там задымился и загорелся кустарник. Но движение огненной массы было непродолжительным: как предположил Одиссей, она могла заполнить одну из глубоких расщелин с той стороны склона и затем иссякла.

Все четверо скитальцев сидели на камнях у самого берега, наблюдая за огнедышащей горой, что, впрочем, не мешало им говорить друг с другом. В конце концов, они все уже слишком много пережили и перенесли, чтобы даже такое невиданное потрясение и такое жуткое зрелище могли надолго лишить их хладнокровия.

Пентесилея рассказала о своём невероятном спасении в нескольких словах: её ещё и теперь мутило и при любой попытке встать на ноги шагало из стороны в сторону.

— Ощущение такое, будто я выпила полбочонка хлебного вина! — невесело пошутила амазонка. — Та пропасть, вероятно, очень глубока, но кто-то прежде спускался в неё, не то откуда бы там ступени? Когда я провалилась, то, совершенно не думая, раскинула руки и одной рукой задела скобу. Ну и, конечно, сжала пальцы, а потом ухватилась и второй рукой. Сразу поняла, что удушливый дым, идущий со дна пропасти, отравит меня, и задержала дыхание. Наши жрицы обучаются этому искусству, и лучшие из воительниц тоже овладевают им. Мы можем не дышать раза в четыре дольше, чем любой обычный человек. Но всё-таки я начала задыхаться и стала понемногу вдыхать отравленный воздух. И поняла, что вот-вот сорвусь — я уже теряла сознание, когда услышала, что Ахилл разбивает плиту.

— Мы все её разбивали, — сказал герой, невольно снова и снова проводя рукой по волосам жены, полулежавшей на его коленях.

— Все разбивали, но разбил ты! — Пентесилея чуть улыбнулась и сжала зубы, чтобы не выдавать тошноты и слабости. — Гектор, эта гора, кажется, унимается? Или нет?

Царь Трои покачал головой, отчего-то всё больше мрачнея, будто ему в голову приходили только дурные мысли.

— Пока что извержение стихает, — сказал он. — Однако это не даёт уверенности, что оно не возобновится ночью или утром, или через день.

— Да почему ты так тревожишься, брат? — удивлённо спросил Ахилл. — Хирон говорил мне, что извержения, бывало, уничтожали целые города, бывало, что от них погибали тысячи человек, застигнутые врасплох, но ведь так случается только, когда этот кошмар начинается внезапно. Мы же настороже, мы не дадим этой самой лаве до нас добраться — она движется быстро, но и мы не черепахи! И ведь в конце концов это прекратится.

Гектор вздохнул.

— В конце концов, братец, прекращается всё. Но во-первых, у огненной горы в запасе не только лава, но, как все вы видели, и горячий пепел, и камни. А ещё бывают жгучие тучи[17], которых я не видывал, но в описании извержений, составленном нашими учёными, читал, что эти тучи носятся быстрее скаковой лошади и накрывают огромное пространство. И внутри такой тучи не выжить никому.

— Да что ты так уж нас пугаешь! — вскричал Одиссей, в это время неспешно жевавший устрицу. — Я ничего не знаю об этих страшных горах, хотя когда-то от кого-то о них слыхал. Но, каковы бы они ни были, пока что мы спаслись. Давайте надеяться, что никаких туч на сей раз не будет, что через сутки-другие покажется корабль Неоптолема, что он не потонул в бурю. Словом, если мы живы до сих пор, то отчего бы нам не остаться живыми и впредь? Мне кажется, что после избавления от плена Цирцеи я уже ничего не боюсь!

Солнце неуклонно двигалось к горизонту. Довольно пологий склон, по которому спустились путники, вода в небольшой продолговатой бухте, скалы, обрамлявшие эту бухту — всё окрасилось лучами заката в угрюмый базовый цвет. Это было от того, что алый солнечный диск опускался в море сквозь тусклую пелену полупрозрачных серо-коричневых туч, и они гасили торжествующий блеск его лучей. С востока небо стало серо-синим, и в нём ещё мрачнее темнел дымный столб над вершиной горы.

Птиц не было слышно. Даже чайки улетели подальше в море, и их крики лишь изредка долетали до берега. Всё живое попряталось от землетрясения и огненной бури.

— Не могу больше есть этих слизняков! — воскликнул Ахилл, швыряя в море половинки устричной раковины. — Голод они утоляют лишь отчасти, и от них всё время хочется пить.

— На, глотни!

И Гектор протянул брату тот самый бурдюк с остатками вина, который утром они выловили в море. Отправляясь осматривать остров, царь Трои прицепил находку к поясу и успел позабыть о ней. Теперь, на берегу, он заметил болтающийся на боку мешок и, встряхнув его, обнаружил, что вина осталось ещё порядочно.

— Всем по глотку-другому не помешает! — заметил Ахилл, с удовольствием отпивая вино. — Если бы ещё раздобыть мяса или рыбы...

— Надо сходить на охоту! — проговорил Одиссей, задумчиво осматривая бухту. — Когда мы спускались, ведь не раз видели коз — они бегут с той стороны склона, от пожара спасаются. Схожу-ка я поохочусь, пока ещё светло!

Он поднялся, отряхивая мелкие камешки с обрывков своего козьего плаща.

— Не стоит идти одному, — остановил его Гектор. — Людоеды наверняка тоже все побежали на эту сторону острова. И потом, как ты собираешься охотиться, Одиссей? Лука-то нет.

Итакиец в досаде махнул рукой:

— Да уж, оружием мы не богаты. Я пару раз добывал коз, подшибая их камнем — использовал пояс, как пращу. Но тут повезти должно — надо, чтобы добыча оказалась близко. Лук можно было бы сделать вот из этого, да только тетиву не из чего изготовить.

Говоря так, Одиссей показал толстую ветку, ствол какого-то куста, который он подобрал по дороге вниз.

— Дай сюда, — Пентесилея встала и протянула руку. — У меня найдётся тетива. Не самая лучшая, но на два-три выстрела сгодится.

Взяв у базилевса мощную, почти прямую ветвь, амазонка ножом быстро вырезала бороздки с обоих концов палки, потом выдернула из своих волос гребни и костяные шпильки, распустила одну косу и аккуратно отрезала длинную тонкую прядь. Затем сделала на одном её конце петлю, прочно стянула в бороздке и своими ловкими пальцами стремительно скрутила прядку по всей длине. После чего преспокойно согнула твёрдую, как железо, ветку и закрепила волосяную нить на другом конце.