Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта - Андрей Иванов

Датчане колебались. Они ответили, что в случае выхода из альянса боятся русских бомбардировок. Нельсон заверил их, что британский флот защитит Данию. Он лично вел переговоры, продолжавшиеся на берегу.

Наконец соглашение было достигнуто. Нельсон пришел в состояние эйфории и написал:

«Во-первых, мы побили датчан. Во-вторых, мы хотим, чтобы они чувствовали, что мы их настоящие друзья, поэтому мы пощадили их город, который всегда можем предать огню; и я не думаю, что если бы мы сожгли город, то этим привязали бы их к нам; наоборот, они бы нас ненавидели. В-третьих, они правильно понимают, что мы воюем с ними из-за их договора о вооруженном нейтралитете, подписанного в прошлом году. В-четвертых, мы заставили их приостановить действие этого договора. В-пятых, нашему флоту дана полная возможность действовать против России и Швеции».

Следующей целью англичан был русский флот, стоявший в Ревеле и Кронштадте. Паркер и Нельсон повели свои корабли в российские воды. Ими было получено известие о смерти Павла I: трагедия произошла за несколько дней до битвы при Копенгагене.

Ковда они получили это известие? По одной из версий, Паркер узнал о смерти царя в разгар битвы при Копенгагене, и именно этим объясняются его действия — посылка капитана Отвэя к Нельсону и приказ о прекращении огня.

Нельсон считал, что новое правительство России будет более лояльным к Англии, чем предыдущее, однако настаивал на выполнении плана атаки русского флота в трех портах: имея 18 линейных кораблей, англичане могут уничтожать русские суда по очереди. Паркер не согласился с доводами Нельсона и увел флот в бухту Киоге.

5 мая Паркера отозвали, и Нельсон был назначен командующим флотом. Он тут же решил привести свой план в действие. Прибыв в Ревель, он узнал, что русский флот покинул эти воды и пошел на соединение с эскадрой, стоявшей в Кронштадте.

Новый царь Александр I приказал освободить английские торговые суда, ранее захваченные в портах Российской империи. Он подписал соглашение, с Великобританией, дававшее англичанам возможность свободно торговать в этом регионе.

Миссия адмирала Нельсона в Балтийском море была окончена. В июле 1801 года он вернулся на родину.

«Я совершенно разучился подчиняться», — однажды заявил Бонапарт. И стал главнокомандующим, а затем главой государства.

Нельсон пока лишь раз был командующим флотом во время большого сражения — в Абукирской баталии. При Копенгагене он был вторым командиром, но сумел стать лидером во всем — в бою и в политике. За эту победу Нельсон получил титул виконта.

Едва он вернулся в Англию, как был назначен главнокомандующим Флотом Пролива. Это была флотилия, состоявшая из боевых судов, кораблей, несущих бомбы, и канонерских лодок. Она должна была защищать Англию от французского вторжения через Ла-Манш.

Война между Францией и Англией, объявленная французами 1 февраля 1793 года, продолжалась уже восемь с половиной лет. Пароды двух стран устали от беспрерывного кровопролития.

Нельсон потерял на войне глаз и руку. Адмирал был храбрым и бескомпромиссным воином, порой был склонен преувеличивать опасности, грозившие Англии и ее владениям, но даже он в 1801 году не верил в то, что французы рискнут пересечь пролив.

Тем не менее он с огромной энергией приступил к выполнению своих новых обязанностей. Он представил в Адмиралтейство меморандум о французской угрозе и 4 августа предпринял дерзкую атаку лагеря в Булони, где размещались 2000 солдат.

По данным разведки, французы должны были начать наступление именно из Булони. Нельсон считал, что целью Бонапарта является Лондон и враг направит свои армии из Гавра, Остенде и Флюшинга. Он не видел большого смысла в атаке Булони, но все же предпринял ее.

Жители побережья Британских островов видели концентрацию военных кораблей в узком проливе, разделяющем Англию и Францию. 4 августа тысячи зрителей разместились на скалах Дувра и Дила и наблюдали в телескопы необыкновенное зрелище.

Атака нанесла французам определенный ущерб. Она напомнила им о том, что англичане являются хозяевами морей и никому не уступят пальму первенства. Жители Англии чувствовали, что они находятся под надежной защитой кораблей, ведомых лучшим флотоводцем мира. «Нельсон разговаривает с французами», — говорили свидетели атаки вражеского берега, и в этом проявлялась национальная гордость.

«Пять судов различных видов потоплены у пирса нашими снарядами; все они были снабжены тяжелыми орудиями и полны людей», — доложил Нельсон премьер-министру Аддингтону.

Его всюду высматривали, а он лишь раздражался от этого навязчивого внимания. «О, как я ненавижу, когда на меня пялятся, — ворчал он, стоя на палубе. — Мне сказали, что пятьдесят лодок в данный момент вытянулись вдоль борта моего корабля, чтобы взглянуть на человека без руки».

Нельсон не мог оставаться пассивным даже короткое время и задумал новую акцию. Он собрал молодых капитанов и разработал вместе с ними план фронтальной атаки на Булонь. Суть его заключалась в том, чтобы взять на абордаж французские суда, стоявшие на якоре в заливе, и нанести максимальный урон живой силе и кораблям противника.

Для этого были сформированы четыре группы небольших судов, на бортах которых размещались абордажные команды. Другая группа кораблей несла мортиры, предназначенные для обстрела неприятеля.

Неожиданная и хорошо скоординированная атака должна быть проведена ночью, когда французы не смогут открыть интенсивный ответный огонь из-за боязни нанести ущерб своим судам. Как обычно, Нельсон был уверен в успехе и написал Эмме:

«Одно дело — приказать и подготовить атаку, но другое дело — исполнить это. Но я уверяю тебя, что принял гораздо больше мер предосторожности в отношении других, чем сделал бы это в отношении себя, если бы должен был сам участвовать в деле... Они [англичане] начнут стрелять, и если после этого половина французов не выпрыгнет за борт и не поплывет к берегу, то я рискую быть повешенным... Если наши люди поведут себя так, как я ожидаю, то наши потери не будут большими. У меня руки чешутся напасть на них».

Французской флотилией командовал опытнейший моряк — 56-летний адмирал Луи-Рене Меделин Левассор де Латуш-Тревилль. Он подготовился к атаке гораздо лучше, чем Брюэйс при Абукире. По его приказу французские моряки протянули сети от верхней оснастки кораблей к их боковым частям и соединили суда цепями. Якоря на крепких канатах были опущены на морское дно.

15 августа, в день рождения первого консула, Латуш-Тревилль наблюдал за приготовлениями англичан. Следующей ночью штурмовые команды на шлюпках в полной тишине направились к берегу. Первые две лодки проперло водоворотом мимо вражеских судов, третью шлюпку французы потопили, попав в нее пушечным ядром.

Четвертая команда пыталась вскарабкаться на борт французской «Этны». Младший офицер, участвовавший в этой атаке, вспоминал:

«Очень прочные сети, подвязанные к нижним реям, расстроили все наши попытки, и незамедлительный огонь пушек и ружей двухсот солдат... поразил меня, мистера Кирби, штурмана "Медузы", мистера Гора, гардемарина, и две трети членов команды... были убиты либо ранены».