Варвар-пришелец - Руби Диксон

class="p1">– Это оружие, – отвечаю я, перекидывая его через плечо и не забыв прихватить сумку со стрелами. – Я хожу с ним на охоту.

– Охоту? – он хмурит брови. – Но ты же женщина. Тебе не следует охотиться.

– Я что, свернула не туда и приземлилась на планете Шовинист? Черт побери, я имею право охотиться! Ты думаешь, дикие животные будут так очарованы моими женскими прелестями, что поведутся на них, как какой-нибудь…

Раахош успокаивающе кладет руку мне на плечо.

– Женщины моего племени не охотятся, помнишь? Их слишком мало.

Я фыркаю.

– Мы еще на это посмотрим. Вообще-то, женщин уже стало в три раза больше, чем раньше.

Я устраиваю целое шоу, демонстративно поправляя лук на плече и испепеляя взглядом Аехако и Хэйдена.

Аехако стоит в замешательстве.

Мы забираем из пещеры еду и лишние одеяла и наполняем кожаные пузыри водой. Я аккуратно сворачиваю оставшиеся шкуры и оглядываю пещеру в последний раз. Мне становится грустно от того, что мы уходим. Я с нетерпением жду встречи с Джорджи, Кирой и остальными девочками, но должна признаться, что жить в этой пещере было довольно… приятно. Уютно. Уединенно.

Мне даже нравилось проводить здесь время с Раахошем. Я привязалась к этому здоровенному дурню. И как только я обустроилась, мы снова переезжаем… Мне не хватает места, которое я бы могла назвать домом.

Но потом Раахош берет меня за руку, и чувство потери улетучивается. Вместо этого я испытываю легкое раздражение из-за того, что наша маленькая идиллия была нарушена в тот момент, когда градус секса в пещере приближался к наивысшей отметке.

Пришельцы обломали нам весь кайф. Проклятие!

* * *

Какое-то время мы идем в направлении заката. Я бы сказала, что мы движемся на запад, но так может быть на Земле, а это место определенно не Земля. Когда небо окрашивается в розовый с примесью оранжевого, мы разбиваем лагерь в небольшой рощице. Аехако собирал навозную стружку по дороге, и теперь у него полная сумка топлива.

Может, и к лучшему… что я не пожала ему руку.

Мы устраиваемся на ночлег у костра, и Хэйден направляется к ближайшему холму, сказав, что он первым заступает на дежурство. Это меня устраивает. Он далеко не весельчак, и у меня остался Раахош на случай, если я захочу пообщаться с кем-то, кто выражает эмоции тихо.

Я устраиваюсь у огня, закутавшись в меха, и Раахош, взяв копье, наклоняется, чтобы поцеловать меня в макушку.

– Я добуду для тебя немного свежего мяса.

– Что? Но…

Я смотрю, как он покидает наш маленький лагерь, и остаемся только мы с Аехако, который подбрасывает в огонь еще немного топлива. Я бросаю на него хмурый взгляд.

– Ты не собираешься пойти за ним?

– Зачем? – Аэхако пожимает плечами. – Он вернется. Ты же здесь.

Ах, значит, ваш заложник не Раахош, а я. Вот вы и попались. Хотя он прав… пока я здесь, Раахош никуда не денется. От одной мысли об этом у меня сразу теплеет на сердце. Что бы ни случилось, Раахош прикроет меня, и я полна решимости сделать для него то же самое.

Но сейчас у меня болят ноги, и так приятно посидеть у огня, даже если холодно, и у нас нет крыши над головой. Я пододвигаюсь ближе к огню и приподнимаю свои мокрые ботинки, чтобы они могли немного просохнуть.

– Расскажи, как дела у остальных. С ними все в порядке?

– Все здоровы, насколько это возможно, – успокаивает меня Аехако, и его губы расплываются в улыбке. Несмотря на ситуацию, этот парень вызывает симпатию. Думаю, он не может не нравиться. – Твои друзья принесли с собой радостные вести для нашего народа, – говорит он. – Долгое время мы думали, что резонансная пара – это несбыточная мечта, а теперь эта мечта станет реальностью для многих.

Его слова вызывают во мне тоску по Раахошу. Я осматриваю рощу, но моя «пара» (я все еще пытаюсь смириться с ярлыками) выпускает пар, добывая ужин.

– Это хорошо.

– Нам пришлось потесниться в пещерах, как загнанным зверям в снежную бурю, но никто не жалуется.

– Ммм. У кого-нибудь уже, ну это, вибрировал паразит?

– Ты имеешь в виду резонанс?

– Да, я об этом, – уверена, что Раахош уже произносил его раньше, но он также говорил «моя-моя-моя-моя» и «твое влагалище полно моим семенем», поэтому приходится подбирать слова, общаясь с этим парнем. – Кто-нибудь еще срезонировал?

– О, да, – он раздувает огонь. – Джорджи, про которую ты уже знаешь. Пашов и Стейси нашли отклик друг в друге, я думаю, еще до того, как кхуйи оказалось внутри нее. Удивлен, что ты этого не слышала, – усмехается он.

– Ммм, – снова отвечаю я, потому что та ночь вызывает во мне воспоминания, как я говорю «нет», отказываясь от паразита, а Раахош удерживает меня, заставляя принять существо. Тогда большой пришелец показал себя не с лучшей стороны. Тем не менее, мой предатель-паразит мурлычет при мысли о Раахоше, и я рассеянно потираю грудь. – Я не очень хорошо помню Стейси. Это та, которая все время плачет?

– Она плачет, но уже не так много, ведь Пашов рядом, чтобы осушить ее слезы, – он ухмыляется и откидывается назад, чтобы расслабиться. – Кто плачет больше всех, так это Ариана. Ее партнер – Золая – очень огорчен этим.

– Могу понять, все это для нее в новинку, – получается, единственными, кто резонировал, стали девушки из капсул? – А как насчет Джози? Киры? Тифф?

Он качает головой.

– Они пока не нашли отклика.

– Ох.

– Они молоды. У них впереди еще много лет, чтобы найти отклик в том самом мужчине, – успокаивает Аехако.

– Хмм. И для тебя не нашлось пары?

Он вздыхает, и впервые его задорная улыбка меркнет.

– У меня пока нет ни пары, ни семьи, но впереди еще много времени, – он выглядит задумчивым. – Забыл сказать про Марлен с Зеннеком и Нору с Дагешем.

Дагеш – странное имя, когда его произносят, возникает ощущение, что средний слог проглатывается и заново пережевывается. В человеческом языке таких звуков определенно нет. Поэтому я просто отвечаю:

– Рада за них. Надеюсь, они счастливы.

– Некоторые счастливы, некоторые еще приспосабливаются, но племя довольно. Для новых пар были выделены пещеры, и в скором времени их наполнит детский смех, – он вытягивает ноги и плюхается в снег, подпирая подбородок рукой. – А много новых спариваний означает новые помещения для новых семей.

– Ох?

– Никто не хочет слушать, как их кхуйи резонирует ночи напролет, – с усмешкой объясняет он.

Я чувствую, что краснею. Подозреваю, что резонанс – не единственное, что они слышат ночами.

– Звучит так, будто