Зверь - Ане Риэль

собственной осторожности. Она не хотела проверять свой бедный школьный английский.

Она осознала, что американка, кажется, старше Йована. По меньшей мере лет на пятнадцать, но так измалевала лицо, что определить было трудно. В ней сочеталось все одновременно: молодость и старость, красота и уродство. И она до ужаса дружелюбная, думала Дани-ка. Может, это просто-напросто желание понравиться.

Агата много всего говорила, размахивая руками во все стороны и время от времени пихая мужа в бок. Да-ника перестала пытаться ее понять, но сложилось впечатление, что та хвалит долину, природу и Йована. Судя по блаженному выражению лица брата, он был доволен речью.

– Агата мечтала увидеть мою родину, – добавил он, а жена воодушевленно закивала, хотя едва ли поняла хоть слово. – Мы все равно направлялись в Париж на встречу. Я пытаюсь провернуть в Калифорнии одно дельце, сама понимаешь. С помощью Агаты. Она из богатой семьи и очень заинтересована в финансировании моих идей.

– Каких идей?

– Манекены из гипса. Совершенная натуралистичность! У нас по всему дому стоят, пока мы не обзаведемся складом побольше. Они разительно отличаются от тех, которые предлагают мануфактурщики здесь. Подожди, у меня брошюра с собой есть. Искусство не только в том, чтобы создать стильное гармоничное тело с красивым изгибом бедра. Нет, Даника, главное – выражение лица. Глаза, они должны быть похожи! Ты и представить себе не можешь, сколько цветов намешано в настоящем зрачке! И еще такая правильная, нагловатая улыбка… Не слишком явная, легкий намек. Манекен должен вызывать ощущение причастности. Это продаст одежду. Однажды покупатель и куклу с собой потребует. Вот увидишь, они влюбятся в новые манекены!

Даника с недоверием посмотрела на брата и представила себе Йована с его вечно хитрым взглядом в доме, полном нагловатых улыбок и гармоничных гипсовых тел. Он говорил о них тем же тоном, каким их отец говорил о картофеле.

– Мы взяли с собой в Париж три манекена. Конечно, в разобранном виде. И еще одну согнутую руку. Ты бы видела таможенников. В Париже они всем понравились, будем налаживать экспорт! А потом мы арендовали машину и прямиком сюда.

Даника уставилась ему в глаза, пока в них не проявились все цвета, составлявшие темно-коричневый.

– Зачем? – спросила она.

Йован откинул голову назад, словно кто-то нападал на него, и нахмурил брови.

– Зачем? Да ладно, сестричка! Чтобы тебя повидать, конечно же! Устроить тебе сюрприз! И еще показать Агате нашу ферму. А вы разве не хотите познакомиться с моей женой и узнать, как я теперь живу?

Его надменная супруга особенно яростно закивала при упоминании ее имени, и Йован положил руку ей на плечо. Говорила сейчас не она, но все равно издавала череду коротких радостных звуков, точно маленькая веселая мышка, получившая особенно пахучий сыр.

– Так, значит, ты с мамой и папой захочешь поздороваться?

– Да, конечно! Как они поживают? А Таяна? – Йован просиял и огляделся.

Мирко снова исчез в хлеву, но Даника видела его очертания за одним из окон.

– Папа со Стефаном поддерживают ферму в отличном состоянии, – продолжил Йован. – Но я смотрю, помощник у них тоже есть. Чудесный молодой человек, мы уже поздоровались. И еще там, в поле, был какой-то верзила.

Карл! Придет ли он домой взглянуть, кто приехал? Нет, Карл вряд ли бросит работу ради такой ерунды, как другие люди. Автомобили его тоже не интересовали, даже самые красивые. Но рано или поздно Карлу с Йованом придется встретиться.

– Ладно, сперва папа с мамой. Они ведь дома?

– Нет, родителей нет… – Даника замялась. – Но мы можем пойти поздороваться, Йован. – Она улыбнулась, не пошевелив губами, и снова ощутила злобу внутри, на этот раз с каплей мстительности. Нужно показать брату, как тот ее подвел. Как много он потерял, повернувшись спиной. Словно просто мог уехать и ожидать…

Мгновение спустя что-то случилось со взглядом Йована, отчего выражение его лица преобразилось. Почти одновременно алые губки его жены сложились в кружок, и из них вырвался короткий возглас удивления.

Даника проследила за направлением взглядов и обернулась.

Леон спускался по трем ступенькам на удивление резво, учитывая его спотыкающуюся походку. Рыжие волосы подпрыгивали на голове, как маленький неугомонный нимб. В его возрасте он уже мог сам ходить по лестнице, придерживаясь за перила, но у него был собственный способ преодолевать ступеньки. Он садился на верхнюю ступеньку, вставал на следующей, снова садился, вставал и вскоре был уже на самой нижней. Тогда он побежал напролом к светлым брюкам тетушки Агаты. Прежде чем кто-либо успел помешать, Леон измял тонкую ткань в порыве опьяняющего любопытства, измазав стрелки в грязи. Агата наклонилась к нему, а он сильно дернул за бантик, так что раздался треск рвущейся ткани. Потом он ухватил тетю за правую руку в перламутрово-белой перчатке и сломал ей пальцы.

Следующие дни тянулись медленно. Все словно бы ждали, когда Йован с Агатой смогут ехать дальше, но никто не решался это произнести. Даника не хотела показаться негостеприимной. Агата была слишком милой.

Карл оставил Данике право принимать решение. Семейная жизнь его не волновала, и он не собирался вникать в правила, которых все равно не понимал. Он держался насколько мог подальше, что Даника не могла не одобрить. Йован не возражал, поскольку его явно не впечатлил интеллект Карла, даже если произвели впечатление физические данные.

Выяснилось, что у Йована совершенно не получилось удивить Карла своими гипсовыми куклами. Его великан-зять сидел в потной рубашке и тупо смотрел, когда Йован затронул эту тему во время первой и последней попытки нормально поговорить. Карл смотрел на Йована, словно тот был умственно отсталым. И единственным возможным выводом было то, что Карл ничего не понимал, не видел в этом проекте «фундамент для светлого будущего, новые возможности для экспорта и роста». Карл ничего не видел.

Даже когда Йован рассказал, что он начал с продажи рыбных консервов с западного побережья, это не пробудило в зяте ни малейшего интереса, хотя уж рыбные консервы должны были быть ему поближе. Тогда Йован сдался. Спросить Карла, чем тот занимается, ему в голову так и не пришло. Если бы Даника не была бы уже замужем, он бы посоветовал сестричке найти себе другого.

Мнение Карла о Йоване и Агате свелось к простому утверждению, которые он высказал Данике в вечер приезда гостей.

И часа не прошло с выходки Леона. Мирко присматривал дома за мальчиком, остальные поехали в город на автомобиле Йована, чтобы Агата показалась врачу. Карла потащили против его воли, Даника в кои-то веки уговорила его поехать. Она