Красная мельница - Юрий Мартыненко

– Сам знаешь, как выручила меня когда-то.

– Не то слово. Скорее, спасла.

– Может, и так. Что о ней слышно?

– Будто нашему Афоне сестра родная.

– В смысле? – удивился, не поняв шутки, Спиридон.

– Тоже не сиделось ей в родных краях. Тоже на стройку подрядилась! Уехала, как и Афоня, куды-то в дальние края. Да и что ее, сироту, здесь держало? А страна большая… Дай бог, найти ей доброго человека…

* * *

Словно скоротечным сном пробежали две недели отпуска. Спиридону Ворошилову предстояло возвращаться к месту службы на Дальний Восток, а чуть позже ехать в Москву на вступительные экзамены в академию имени Фрунзе.

«В 1931 году закончился первый этап коллективизации. Цель – сломить волю крестьянства, добиться признания неизбежности утверждения колхозного строя – была достигнута. Именно в это время отмечены открытые вооруженные выступления крестьянства.

В Забайкалье череда крестьянских восстаний против коллективизации шла под лозунгом “За советскую власть, но без коммунистов”. Забайкальские восстания как по числу самих выступлений, так и по количеству участников в них являлись самыми значительными в Сибири. Возможно, в этом сыграло роль и то, что местное крестьянство в большинстве своем являлось исторически свободным и имело казачьи корни. Главной целью восставших было противодействие набиравшей силы коллективизации при ухудшении жизни населения и угрозе арестов. Мужики, в основном бывшие красные партизаны, умевшие держать шашку, собирались в отряды и пытались бороться за свои исконные права на землю и свободу. Но против регулярных войск Красной армии сил повстанцев, конечно, не хватило. Одной из причин поражения можно считать и то, что, несмотря на опыт Гражданской войны, восставшие не сумели организовать политическое движение. Они были крестьянами, а не политиками. А без политической составляющей любое восстание, даже состоящее из хороших солдат и командиров, обречено на провал.

Если бы восстания носили не локальный, разрозненный и относительно немногочисленный характер и не были разнесены по времени, а вспыхнули бы одновременно, то последствия, можно предположить, были бы катастрофические. Находящиеся на территории соседнего Китая многочисленные белогвардейские формирования воспользовались бы моментом и пришли на помощь повстанцам. Это бы спровоцировало массовые выступления в Центральной России. Красной армии фактически пришлось бы воевать с собственным народом. Сложно сказать, сколько бы красноармейцев нарушили присягу и перешли на сторону восставших. Не исключена вероятность внешней агрессии со стороны Японии, Польши, Франции, Англии.

Все это отлично понимали в верхних эшелонах власти, поэтому и красный топор возмездия рубил беспощадно поднявшиеся было головы непокорных крестьян…»

* * *

Разговоры о теперешнем житие-бытие были близки крестьянам района, они охотно вступали в них, потому что в их деревнях коллективизация проходила со страшными для многих перегибами, которые начальство не желало никак исправлять. Некоторые прямо говорили, что и им надо восставать, иначе не добьешься правды.

На основе таких суждений и настроений окружающих жители села, а именно четверо мужиков, вернувшись с конных бегов, по своей инициативе собрались в доме одного из них. Решено было обсудить вопрос о необходимости восстания.

– Мы не кулаки, не беднота, мы – середняки, и потому именно мы наиболее остро чувствуем на себе тяготы коллективизации с ее явными перегибами. Мы так считаем, – с таких слов начал тайное собрание один из самых грамотных заговорщиков.

Пасмурный вечер прижался к черным окнам горницы, еле-еле освещенной маленькой керосиновой лампой. Дождь равномерно стучал по крыше, расстекался капельками по оконному стеклу.

– Советская власть сделала много перегибов, – продолжали другие мужики. – Раскулачила середняков, партизан, обобрала крестьян во время хлебозаготовок, и до настоящего времени ошибки не исправляются. Уже во многих районах крестьяне восстали.

Съезд решили провести в базарном селе, чтобы, во-первых, привлечь больше участников, а во-вторых, замаскировать этим как сам сбор участников, так и проведение намеченного мероприятия. Для объявления о съезде и присылке делегатов они разъехались по соседним селам, с расчетом, чтобы объявить о съезде по цепочке, охватив весь район.

Из дома выезжали загодя. Почти по темноте. Когда совсем рассвело, из-за сопок брызнуло солнце. Желтое и горячее, казалось, оно заставило ликовать всю природу. Загудели пчелы, в воздухе заплясали бабочки. Жизнерадостно, по-новому окреп деревенский шум, соединивший кудахтанье кур, петушиные вопли, гоготанье, мычанье, лай…

На место явки – на базар – прибыли представители из нескольких сел.

Съезд решили провести на поляне в ближнем соснячке, куда направились поодиночке. Для маскировки один из мужиков взял с собой корзину с двумя бутылками водки и закуской.

В назначенное время на месте собрались не все.

– Троих нет.

– Кого?

– Щас посмотрю в бумажке.

Сделали наскоро перекличку. Точно, трое отсутствовали.

– Или заплутали и нас не нашли, или? – задумчиво размышлял старший.

– Что или? – в голос спросили его товарищи.

– Как пить дай, струсили в последний момент.

– Кишка тонка, значится. С такими нам не по пути…

– Плохо это. Не успели ишо толком собраться, а уже раскол, разброд, сомнения и бегство.

– Будя о них. Без ихнего участия обойдемся. Не отменять же теперь! Давайте составлять план!

– Съезд, конечно, звучит громко, но будем таковым считать нашу сходку, – заметил главный из заговорщиков, перейдя наконец к делу, к тому, ради чего и собрались мужики на этой лесной поляне. – В связи с перегибами советской власти в других районах крестьяне восстали и идут с оружием в руках против коммунистов. Мы вас собрали сюда, чтобы разрешить вопрос, что делать нам? У нас тоже советская власть сделала много ошибок во время хлебозаготовок, коллективизации. Приперло ноне. Шибко много сделано насилия, и до сих пор ошибки не исправляются. Нас неправильно раскулачили, задели середняков, партизан, а потому, думаю, нам нужно выступить, как сделали в других районах.

Оратора поддержали:

– Советская власть нас раскулачивает, гонит в коммуны, выселяет из сел, отбирает хлеб, налагает большие налоги, а потому крестьянин терпеть больше не может, и нам нужно что-то предпринять.

– Нужно выступить, свергнуть коммунистов, разогнать коммуны и сделать так, чтобы советская власть была без коммунистов. Должны восстать все села нашего района. Восстание уже сделано во всех районах, и мы остались одни.

– Коммунисты извратили задачи истинно народной власти. Они забыли, что благосостояние трудящихся есть основание народного благополучия. Они больше думали о себе, о своей партийной дисциплине, а не о нас, землеробах, истинных хозяевах страны. Всем известная чека, ни с чем не сообразная разверстка на предметы нашего труда, постоянные страхи за лишнее сказанное слово, за лишний кусок хлеба, тряпку, лишнюю вещь – все это жизнь нашу, и без того невеселую, обратило в ад. Неумелое хозяйничество нашим добром переполнило чашу терпения. Мы боремся за истинно народную власть. Мы не сторонники расстрелов. Крови много пролито до нас.