Зов ягуара - Станислав Гроф

Эд восхищался уникальным техническим дарованием Мэта и очень ценил его вклад в работу группы. Как и многие люди, имеющие выраженно пикнический тип телосложения*, Мэт отличался добродушием, сердечностью и щедростью. Он всегда был готов помочь делом или советом. Круглолицый, с длинными, почти до плеч, волосами, Мэт выглядел гораздо моложе двадцати семи лет. Свой нынешний день рождения, который стремительно приближался, он собирался отпраздновать далеко от дома — в Колумбийских джунглях, вместе с друзьями-археологами.

Эд Паркер искренне любил Мэта и восхищался его жизнелюбием и энтузиазмом. Он относился к молодому человеку, скорее, как отец, нежели как начальник, и любил над ним подтрунивать. Вот и сейчас в качестве приглашения к разговору он использовал шутку:

— Ну что, Мэт, куда тебя умчал твой ковер-самолет? Чего хорошенького ты нам откопал?

— По вашей просьбе, Эд, я перелопатил все, что мог про погребальные вазы и тарелки, — начал Мэт свой утренний обзор, отвечая на шутку Эда. У него было хорошее чувство юмора, и маленькие словесные поединки с Эдом доставляли ему удовольствие. — Как вам известно, прошлые находки очень многочисленны. Они были тщательно изучены и проанализированы, особенно после шестидесятых годов двадцатого века, когда взломали код иероглифов, которыми пользовались майя. На большинстве наших ваз изображены сложные сцены из жизни загробного мира, как его представляли майя, выполненные в стиле классического периода. Богатство их загробного пантеона просто потрясает, особенно хтонический зверинец!

— А есть какие-нибудь новые темы или образы, еще не описанные в литературе? — спросил Эд, внимательно слушая сообщение Мэта. — Если учесть, что эти места лежали на дальней окраине империи майя, можно было бы ожидать значительных отступлений от обычного стиля.

— Ничего такого обнаружить не удалось, — с видимой неохотой ответил Мэт, сожалея, что не может сообщить ни о каких сенсационных открытиях. — Мне удалось сравнить изображения на вазах, которые нашли мы, и на известных предметах, а также просмотреть литературу по этому вопросу. В большинстве случаев это вариации на старые темы — небольшие изменения хорошо известных персонажей и мотивов. Все те же боги и богини подземного царства со свитой, самые разнообразные божества смерти, герои-близнецы, дворцовые церемонии, сцены жертвоприношения, войны, охоты, ритуальные игры в мяч и прочее в том же духе.

— Так ты не нашел никаких особенностей, присущих только нашим находкам, — продолжал расспрашивать Эд, — ничего такого, что отличало бы их от предыдущих?

— Если говорить о стиле и содержании, то нет. Можно разве что отметить удивительное обилие сцен возрождения: юные боги, рождающиеся из водяных лилий, из раковин, из треснувших черепов, из разваливающихся панцирей черепах, цари, в победном танце появляющиеся из нижнего мира, и прочие подобные темы. А на большинстве ритуальных ваз, тарелок и треножников, найденных в других местах, мы видим преобладание фантастических персонажей, занятых в сценах испытаний, пыток и жертвоприношений в загробном мире. Как известно, сцены возрождения на них относительно редки.

— А животные? Может, хоть здесь есть что-нибудь новенькое? — снова перебил его Эд, причем вид у него был удивленный и несколько разочарованный. Обилие раскопанных предметов и их качество превзошли все его надежды и ожидания. И все же он рассчитывал обнаружить какие-то новые ключи к пониманию культуры майя.

«Нет, все тот же обычный зверинец загробного мира: многочисленные ягуары и их детеныши, собаки, паукообразные обезьяны, летучие мыши, кролики, грифы, совы-сипухи, змеи, черепахи, жабы, рыбы, светлячки и скорпионы. Некоторые украшены ритуальными повязками — знаками жертвоприношения и держат тройные чаши, указывающие на их принадлежность к нижнему миру. В этих чашах мы, как обычно, видим глазное яблоко, кость и отрубленную руку. И, конечно, много причудливых мифологических созданий, таких как бородатый дракон, дракониха, чудовища — Кауак и Уиналь.

— Трудно поверить, что майя, жившие в таком отдалении от истоков своей культуры, не создали собственного стиля, — недоумевал Эд. — Если, конечно, мы не наблюдаем результата массового исхода, который мог бы объяснить внезапное исчезновение майя с полуострова Юкатан. Необходимо тщательно датировать все наши находки и попытаться восстановить историю этого города.

В этот момент в разговор вступил Майкл Кроуфорд, стройный красивый мужчина лет тридцати. Длинные волосы, темные и вьющиеся, и орлиный нос делали его похожим скорее на актера, чем на археолога. В список его хобби входили мифология и сравнительное религиоведение. Он был просто ходячей энциклопедией, особенно там, где дело касалось тайных культов средиземноморского региона, его излюбленной темы.

— Пусть даже все найденные раньше предметы майя очень подробно описаны и классифицированы, — сказал он, — но никто так толком и не понял, что они означают. Здесь наверняка есть над чем поработать. Если тщательно изучить наши находки, это может дать ключ к истолкованию их символики. Настоящее положение дел явно оставляет желать лучшего.

Пальцы Мэта забегали по клавиатуре компьютера — так выглядит пианист-виртуоз, исполняющий сонату Скрябина, — и он произнес несколько команд.

— На мой взгляд, я нашел кое-что интересное, — произнес он, глядя на экран, заполненный текстами из архивов археологических исследований периода до испанского завоевания. — Послушайте, как майя относились к смерти!

Он начал читать:

— Жизни майя сопутствовало острое осознание смерти. Малая продолжительность жизни, высокая детская смертность, войны и ритуалы жертвоприношений делали смерть постоянной реальностью повседневной жизни. У майя многие ритуалы и произведения искусства были посвящены процессу смерти — от вхождения души в загробный мир, который назывался Шибальба, до ее конечного возрождения и обожествления. В мифологии и погребальном искусстве майя смерть изображается как путешествие, трудности которого известны, — его важнейшие этапы запечатлены на гробницах, произведениях наскальной живописи, керамике, яшмовых табличках и других предметах, сопровождавших почившего во время великого перехода.

Слушая долгую речь Мэта, Эд Паркер начал терять терпение:

— Мэт, мы не школьники и собрались здесь не слушать лекции по доколумбовой культуре, а заниматься серьезной научной работой.

Словно не расслышав реплики Эда, Мэт продолжал:

— К сожалению, от классического периода не сохранилось эсхатологических текстов, сравнимых с египетской или тибетской «Книгой мертвых», поскольку основная часть литературного наследия майя оказалась утрачена для потомков. До нас дошло лишь несколько старинных рукописей — складных «гармошек, богато украшенных цветными иллюстрациям. Выполненные из древесной коры, они сохранились в жарком и сыром климате Центральной Америки и пережили грабежи испанских завоевателей.

— Что ты этим хочешь сказать? Нельзя ли перейти прямо к сути? — вновь перебил Эд, не понимая, к чему клонит Мэт. При всей любви к Мэту его раздражала эта любительская лекция, адресованная группе археологов-профессионалов.