Страх и отвращение в Лас-Вегасе - Хантер С. Томпсон

Адв: Мы остановились во «Фламинго». И я считаю, что место, о котором вы рассказываете, и путь, который вы описали, и есть то самое.

Лу: Но это точка не для туристов.

Адв: Ерунда, поэтому они и послали меня. Он — писатель. Я — телохранитель. Подозреваю, что это будет…

Лу: Эти парни — шизики… и все эти ребятишки — шизики.

Адв: Нет проблем.

Офиц: Да, но они на понятиях.

Дьюк: Двадцать четыре часа насилия в сутки? Вы нас об этом предупреждаете?

Лу: Точно так. Теперь, вот здесь «Фламинго»… Ох, нет. Я не смогу вам так показать. Давайте-ка я лучше расскажу, как иду сама. Прямо там, на первой бензоколонке «Тропикана», берите правее.

Адв: «Тропикана» направо.

Лу: Первая бензоколонка и есть «Тропикана». Берите правее у «Тропиканы» и держитесь… по правую руку от «Тропиканы», правее от «Парадайз», и вы увидите большое черное здание — оно все выкрашено в черный и выглядит по-настоящему странно.

Адв: По правую руку от «Тропиканы», справа от «Парадайз», черное здание…

Лу: И там на одной из стен висит вывеска — «Клуб Психиатров», но они полностью переделали его, и все такое…

Адв: Хорошо, это довольно близко….

Лу: Может, мне еще чем-нибудь помочь тебе, дорогуша… Я ведь даже не знаю, то ли это. Но звучит похоже. Думаю, вы, ребята, на правильном пути.

Адв: Прекрасно. Это лучшее направление, которое нам указали за два дня. Мы расспрашивали всех людей в округе.

Лу:… Я могу сделать пару звонков и, черт возьми, полностью увериться в том, что послала вас куда нужно.

Адв: Неужели?

Лу: Конечно, позвоню Аллену и спрошу его.

Адв: У-у-у, буду бесконечно признателен, если вы это сделаете.

Офиц: Когда поедете вниз по улице к «Тропикане», это не первая бензоколонка, а вторая.

Лу: Там внизу будет большой указатель, справа от дороги — «Тропикана Авеню». Поворачивайте направо, и когда доберетесь до «Парадайз», то еще направо.

Адв: О'кей. Большое черное здание справа от «Парадайз», двадцать четыре часа насилия в сутки…

Офиц: Видите, там «Тропикана», а прямо туда, вниз, Боулдер Хайвэй.

Дьюк: Ну, тогда до города оказывается достаточно далеко.

Офиц: Вот, где-то здесь рядом «Парадайз» разветвляется. Вон там «Парадайз». А мы прямо здесь. Видите, а это Боулдер Хайвэй… и «Тропикана».

Лу: Да, еще не предупредила, что бармен там тоже плановой…

Адв: Да-а, вот это маршрут…

Лу: Вы будете довольны, что остановились здесь, мальчики.

Дьюк: Только если мы найдем ее.

Адв: Только если мы напишем о ней статью, и пробьем ее в печать.

Офиц: А почему бы вам не пройти внутрь и не посидеть немного?

Дьюк: Мы стараемся как можно больше находиться на солнце.

Адв: Она собирается позвонить, чтобы выяснить, где это?

Дьюк: Ага. О'кей, тогда давай зайдем внутрь.

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА (продолж. ):

Пленки с записями последующей сцены оказалось невозможно транскрибировать, из-за какой-то липкой жидкости, попавшей на головки. Тем не менее, в чудовищно искаженных звуках присутствует некая определенная последовательность, показывающая, что почти два часа спустя доктор Дьюк и его адвокат, наконец, нашли то, что осталось от «Старого Клуба Психиатров», — огромные куски обожженного, потрескавшегося бетона на пустыре, поросшем высокой травой. Владелец бензоколонки через дорогу сказал, что это место «сгорело дотла около трех лет назад».

Мой адвокат свалил на рассвете. Мы почти опоздали на первый рейс в Лос-Анджелес, потому что я не мог найти аэропорт. От отеля до него было меньше получаса езды. Я был в этом уверен. И поэтому мы выехали из «Фламинго» ровно в семь тридцать… однако по какой-то непонятной причине мы не решились свернуть у светофора напротив «Тропиканы». Мы продолжали мчаться вперед по фривэю, параллельно главной дороге, которая вела в аэропорт, но с противоположной стороны от терминала… а срезать угол можно было, только нарушив правила.

— Проклятие! Мы заблудились! — орал адвокат. — Что мы делаем на этой богом забытой дороге? Аэропорт же там… там!

И он в истерике указывал на песчаную тундру.

— Не волнуйся. Я никогда еще не опаздывал на самолет, — и я заулыбался, вспоминая дела давно минувшие.

— За исключением одного случая в Перу, — добавил я. — Уже покидал страну, виза кончалась, но по обыкновению вернулся в бар поболтать с одним боливийским кокаиновым дилером… и вдруг услышал, как ни с того ни с сего зашумели те большие 707 двигатели, и со всех ног помчался к самолету на посадку. Дверь была прямо за двигателями, но они уже отогнали трап. Черт, да эти «форсажи» поджарили бы меня как бекон… но башню снесло наглухо, и я в отчаянии решил попасть на борт во что бы то ни стало. Полицейские в аэропорту видели, что я бегу, и сгрудились у терминала. Я бежал, как скотина, прямо на них. Парень, что был со мной, верещал: «Нет! Уже слишком поздно! Даже не пытайся!». Я видел, что легавые поджидают меня, и немного притормозил, сделав вид, будто передумал… Заметив, что они расслабились, я резко рванул вперед и попытался пробежать прямо сквозь строй этих мудаков.

Я засмеялся.

— Господи! Это все равно как мчаться что есть мочи в сортир, где полным-полно ящериц-ядозубов. Эти гондоны чуть не убили меня. Все, что я помню, это как на меня paзом накинулись со всех сторон пять или шесть падл с дубинками, и множество визгливых голосов вокруг: «Нет! Нет! Это самоубийство! Остановись, сумасшедший гринго!».

Через два часа я очнулся в баре в центре Лимы. Они бросили меня валяться на одном из тех кожаных диванов в форме полумесяца, в кабинете. Мой багаж был свален в кучу на полу рядом со мной. Никто его не трогал… так что я провалился обратно в сон, и на следующее утро вылетел первым же самолетом.

Мой адвокат пропустил половину рассказа мимо ушей.

— Слушай, — сказал он. — Мне очень хочется услышать побольше о твоих приключениях в Перу, но не сейчас, когда меня заботит только, как свернуть с этого чертового шоссе.

Мы неслись на приличной скорости. Я искал хоть какой-то поворот, какую-нибудь боковую дорогу или пусть даже тропинку, по которой можно прорваться через взлетно-посадочную полосу к терминалу. Мы проехали пять миль от последнего светофора — времени развернуться и мчаться обратно уже не было.

Оставался единственный путь, чтобы успеть вовремя. Я затормозил и осторожно перевалил на «Ките» через поросший травой ров между двумя полосами фривэя. Кювет был слишком глубок для лобовой атаки, и пришлось взять под углом. «Кит» чуть не застрял, но я продолжал жать на педаль газа, и мы все-таки выбрались на противоположную сторону, пулей вылетев на встречную трассу. К счастью, она была пуста. Наша тачка вылезла из кювета, как взмывающий в небо гидроплан… проскочив фривэй, погнали прямо в кактусовые заросли на другой стороне. Припоминаю, что мы снесли по пути какую-то сетку и протащили ее несколько сот ярдов, но к тому времени, как выбрались на взлетно-посадочную полосу, ситуация была уже под контролем… выжимая шестьдесят миль в час на первой передаче, мы ломанулись вперед, не обращая внимания на то, что наш пробег к терминалу мог теперь не заметить только слепой.