Астрея. Имперский символизм в XVI веке - Фрэнсис Амелия Йейтс

Прощальный турнир 1590 г.

Участие в турнирах – это физически довольно тяжёлое занятие, и оно не подходит для рыцарей в зрелом возрасте. В сорок семь лет Ли решил, что ему пора уходить на покой и на турнире 1590 г. представил себя в роли пожилого рыцаря в тщательно срежиссированном спектакле, который описан Сегаром[365].

Своим преемником на должности главного королевского зачинщика турниров Ли выбрал графа Камберленда, и 17 ноября 1590 г. они вдвоём предстали перед королевой у подножия лестницы, ведущей к окну её галереи. Из этого окна королева и её придворные дамы обычно наблюдали за поединками на арене.

Глядя на этих идущих к ней вооружённых рыцарей, Её величество внезапно услышала музыку, настолько нежную и кроткую, что все присутствующие пришли в восхищение. И под звуки этой мелодии как будто разверзлась земля и появился павильон из белой тафты … повторявший пропорции священного храма весталок. Этот храм, казалось, состоял из порфировых колонн, перекрытых сводами по типу церковных, между которыми горело множество светильников.

Перед храмом стояла увенчанная колонна со стихами на латыни, в которых прославлялась венценосная дева-весталка и её империя, простиравшаяся за Геркулесовы столбы в Новый Свет. Ибо к 1590 году разгром Армады был уже позади. Всё это придавало новые экстатические черты создаваемому Ли культу королевы, и вестальские мотивы турнира того года стали его победной одой[366].

И окружённый таким великолепием постаревший рыцарь удалился с турнира под звуки песни «Время посеребрило мои золотые локоны» (My golden locks time hath to silver turned), исполненной Робертом Хэйлзом, человеком непревзойдённым в этом искусстве:

My Helmet now shall make an hive for Bees,

And lovers songs shall turne to holy Psalmes:

A man at Armes must now sit on his knees,

And feed on pray'rs, that are old ages almes.

And so from Court to Cottage I depart,

My Saint is sure of mine unspotted hart[367].

(Пчелиным ульем должен шлем мой стать,

И песнь любви в псалмы святые обратится,

И воин должен на колени пасть,

Молитвой, подаяньем старых лет, поститься.

Я, двор оставив, в хижину иду

Святой мой знает, что я сердцем чист).

Те, кто присутствовал в Вудстоке, конечно, уловили намёк. Великолепный Лорикус тех дней теперь сам превратился в старого отшельника.

Когда лорд Диллон передавал в дар Британскому музею рукопись из Дитчли, он передал вместе с ней и ещё один документ, также, очевидно, из бумаг Ли[368]. Это копия стихов из «Старой Аркадии» Сидни в той форме и последовательности, в которой они представлены в оригинальной версии романа. Это собрание отрывков довольно небрежно переплетено в пергаментную обложку, на которой написано «Sir Henry Lee delivered being champion to the Queen delivered to my Lord Cumberland by William Simons»[369]. По мнению Чамберса, это означает, что когда-то под этой обложкой содержались материалы, относящиеся к турниру 1590 г., на котором Ли передал свои обязанности Камберленду, и что выдержки из «Аркадии» попали под неё позже[370].

Однако представляется вполне возможным, что отрывки находились под этой обложкой изначально, и Ли намеревался передать на прощальном турнире Камберленду эти копии стихов Сидни в качестве своего рода библии или главного вдохновения турнира, священных скрижалей эталонного протестантского рыцаря. Мы знаем, что книги иногда раздавались на турнирах. Филип Годи сообщает в своём дневнике, что подобное имело место на турнире Дня Восшествия 1587 г.[371] А Чамберс полагает, что «Полигимния» Пила раздавалась на турнире 1590 г.[372] Поэтому нет ничего принципиально невозможного в идее о том, что Ли мог намереваться передать выдержки из «Аркадии» Камберленду на турнире. С другой стороны, данный конкретный экземпляр явно не был ему передан, иначе бы он не остался в Дитчли. Чтобы разгадать загадку этой таинственной рукописи, если это вообще возможно, необходимо её более глубокое исследование. Это очень многообещающий документ, представляющий, в том виде, как он есть, экземпляр чрезвычайно важного фрагмента елизаветинской поэзии в непосредственно связанной с турнирами обложке.

Нам известно великолепное изображение человека, которому Ли передал свои обязанности на турнирах. Это портрет Джорджа Клиффорда, третьего графа Камберленда, в величественных звёздных доспехах и с турнирным копьём в правой руке работы Николаса Хиллиарда (Илл. 12b). На своей шляпе он носит перчатку королевы и почти наверняка выступает здесь в роли преемника Ли на должности королевского зачинщика турниров Дня Восшествия. На дереве висит щит с небесной эмблемой. Это один из тех фанерных щитов-импрес, которые использовались на турнирах. Изображения небесных сфер на рукавах графа почти такие же как на рукавах Ли с портрета Моро (Илл. 12a). Камберленд продолжает традицию Ли. Из Сегара мы знаем, что по просьбе королевы Ли и после своей отставки продолжал председательствовать на турнирах в качестве церемониймейстера[373], что, вероятно, способствовало сохранению в них созданных им образов.

Увеселение в Дитчли 1592 г.

Мы не предполагаем прослеживать историю турниров Дня Восшествия после 1592 г., но, чтобы завершить историю Лорикуса, отшельника и королевы фей, необходимо взглянуть на увеселение, которое Ли устроил для Елизаветы во время её визита к нему домой в Дитчли в 1592 г.[374] Ли тщательнейшим образом спланировал это мероприятие так, чтобы напомнить королеве о Вудстоке и всём, что произошло с тех пор.

Сперва были явлены некие потерявшие надежду очарованные рыцари и дамы, исполнявшие печальные песни в роще неподалёку. Затем королеву провели в увешанную аллегорическими изображениями залу, в которой спал пожилой рыцарь. Пока королева разглядывала картины и гадала об их значении, тот проснулся и начал рассказывать «Легенду старого рыцаря», полную воспоминаний о Вудстоке.

Not far from hence nor very long ago

The Fairy Queen the fairest Queen saluted[375].

(Недалеко отсюда и не так давно

Прекраснейшую королеву королева фей встречала).

Вудсток расположен недалеко от Дитчли. А про «не так давно», вероятно, было сказано из такта. Прошло уже семнадцать лет, и королеве, которой тогда было всего сорок один, сейчас исполнилось уже пятьдесят девять. Проходившие там состязания и игры, продолжал рыцарь, стали знаменитыми. В их числе были поединки и ратные ристания, а также трапеза в беседке, украшенной очаровательными картинками, которые многие с любопытством рассматривали и пытались разгадать. Эти удивительные изображения королевы фей