Убить кукловода - Елена Малиновская

— Какое именно недоразумение? — резко перебил его Луциус. Я с трудом удержалась от вскрика боли — с такой силой он вдруг сжал мое запястье. Впрочем, почти сразу опомнился и отпустил мою руку, продолжая буравить покрасневшего от смущения несчастного молодого человека злым взглядом, после чего прошипел, невольно вызвав у меня ассоциации с потревоженной гадюкой: — По-моему, я предоставил все бумаги заранее и особенно подчеркнул, что мы с супругой будем торопиться.

— Простите, — прошептал несчастный и опустил голову так низко, что почти уперся носом себе в грудь, опасаясь даже на миг встретиться глазами с рассерженным Луциусом. — Начался сезон дождей, а значит, и простуд. Наши работники не справляются…

— Да что вы говорите! — язвительно перебил его Луциус и широким взмахом руки обвел пустое помещение. — То-то я гляжу, что у вас такой наплыв посетителей! Шагу негде ступить! Неудивительно, что вы не справляетесь.

— Простите, — в третий раз произнес бедолага так тихо, что я скорее прочитала извинение по его губам, чем услышала его на самом деле. — Я проверю, возможно, все уже улажено.

И, не дожидаясь ответа Луциуса, с такой скоростью рванул к дверям, словно боялся, что тот кинется за ним, остановит и продолжит отчитывать как напроказничавшего ребенка.

— Что ты так взъелся на него? — удивленно поинтересовалась я у Луциуса, растирая покрасневшее от его хватки запястье. — И мне чуть руку не сломал…

Луциус проигнорировал мою жалобу. Он стоял, широко расставив ноги, и словно принюхивался к чему-то. Крылья его носа широко раздувались, лицо приобрело настороженное выражение хищника, вышедшего на охоту.

Я нахмурилась, но решила не лезть со своими вопросами. По-моему, кое у кого сдают нервы. И в этом нет ничего удивительного. Если бы я была на его месте, то точно не смогла бы жить спокойно, зная, сколько бед натворила. Наверное, в каждой тени бы опасность чудилась.

— Не нравится мне это, — внезапно прошептал Луциус, продолжая прислушиваться к мертвой тишине, царившей вокруг. — Очень не нравится.

Я флегматично пожала плечами и сделала было шаг вперед, собираясь опуститься в одно из кресел. Если уж придется подождать — то хочу провести это время с комфортом. Однако в то же мгновение меня не сильно, но весьма ощутимо дернуло назад, да так, что я даже попятилась, вернувшись на прежнее место. Как натянутый поводок отшвыривает собачонку, посмевшую ослушаться приказа хозяина.

От столь унизительного сравнения, пришедшего на ум, я досадливо поморщилась и оглянулась на Луциуса, молчаливо требуя объяснений. Вокруг моей талии серебрилась нить его заклинания, которая и не дала мне отойти.

— Стой рядом, — почти не разжимая губ, кинул он мне. Недовольно покачал головой. — Не нравится мне все это!

Волнение Луциуса незаметно передалось и мне. Я тоже выпрямилась и попыталась понять, что же именно его так насторожило. Но в здании было тихо. Лишь за окнами все так же мерно шуршал дождь, навевая сонную зевоту.

— Задержки — обычное дело, — пробормотала я, словно рассуждая вслух, но на самом деле подспудно пытаясь успокоить своего спутника. — Мы живем в век бюрократии. Не надо так волноваться…

Луциус слегка повернул голову и искоса глянул на меня. Его взгляд словно ударил меня наотмашь, и я замолчала, прикусив язык. И он снова замер, то сжимая, то разжимая кулаки и глядя куда-то поверх моей головы.

Я устало потерла лоб, не понимая, что за муха укусила Луциуса. Ладно, будем надеяться, что сейчас милый молодой человек вернется — и мы наконец-то покинем этот мир. Чую, если ожидание продлится еще хоть пару минут, то Луциус просто лопнет от возмущения.

Эта была последняя мысль, которую я успела додумать в тиши и спокойствии. В следующее мгновение мир вокруг меня взорвался в вихре магических заклинаний. Это случилось так внезапно, что я, наверное, впервые в жизни настолько сильно опешила и впала в настоящий ступор. Воздух в помещении взбурлил ярко-алыми молниями чар, а в центре этого водоворота стоял Луциус. Все новые и новые атакующие заклинания били ему в грудь, но он словно не чувствовал этого. И в унисон трескучим разрядам чужого колдовства вдруг ожила одна из кабинок перемещения. Загудела, наливаясь тревожным багровым светом, игла, готовясь к проколу пространства.

— Доминика! — рявкнул Луциус, видимо, в суматохе нападения забыв о моем новом имени. — Ко мне!

«Хорошо хоть, что он не скомандовал — к ноге!» — невесело подумала я.

Понятное дело, я и не думала выполнять его приказ. Напротив, попятилась, собираясь воспользоваться удобным случаем и сбежать. Но темно-зеленая ловчая нить уже обвила мои ноги, подтягивая меня против воли к Луциусу.

Неожиданно наступила тишина. Такая полная и всеобъемлющая, что у меня зазвенело в ушах. Луциус тоже не ожидал этого. На какой-то миг он отвлекся от меня, и я, воспользовавшись этим, вновь принялась за старое, медленно, но упорно пятясь прочь и с величайшим трудом отвоевывая каждый сантиметр увеличивающегося расстояния между нами. Тем временем Луциус посмотрел куда-то поверх моей головы, и его серые глаза вспыхнули обжигающим пламенем ненависти.

— Все кончено, — раздался незнакомый для меня мужской голос, прозвучавший откуда-то из-за моей спины. — Оставь девушку в покое и сдавайся.

Луциус медленно перевел взгляд на меня. Теперь в его глазах читалось глухое раздражение, смешанное с каким-то другим чувством, более всего напоминающим сожаление. Его губы дрогнули, словно он собирался сказать мне что-то напоследок.

«Пока смерть не разлучит нас», — неожиданно прозвучало у меня в голове.

Я приглушенно вскрикнула, осознав, что задумал Луциус. Ничком повалилась на пол, прикрыв голову руками. Вокруг вспыхнул щит, надежно ограждая меня от внешнего мира.

И вовремя! Краткий промежуток времени, уложившийся между двумя ударами отчаянно бьющегося сердца, — и на меня навалилась невыносимая тяжесть. Показалось, будто крыша здания не выдержала и рухнула, послужив мне своеобразной могильной плитой. Я попыталась застонать, но не смогла. По-моему, на губах лишь выступили кровавые пузыри от непомерного напряжения. А затем все закончилось. Я постыдно сбежала от дальнейших страданий в черное небытие.

* * *

— Доминика, свет души моей!

Я из последних сил старалась не обращать внимания на эти горестные завывания, из-за которых рисковала вот-вот очнуться. Не хочу обратно в реальность! Там у меня слишком много проблем. Хочу оставаться здесь, где тело невесомо и нематериально, и можно целую вечность качаться на волнах спокойствия и блаженства. Нет боли. Нет страха. Не надо никуда и ни от кого бежать.

— Доминика, прости меня, дурного гнома. Я так сильно виноват перед тобой! Только не умирай!

Навязчивые крики причиняли мне все больше и больше беспокойства. Этот голос я очень хорошо знала. Но я также понимала, что стоит мне только сосредоточиться — как меня немедленно вышвырнет из этого царства теней в жестокую действительность.