На грани - Анна Александровна Кабатова

уже гораздо более десятка лет. То, что я видел, слишком отличается от того, где мы были несколько лет назад. Так куда же ты привёз меня тогда?

– Ты был в Вегасе из-за денег? Почему же ты ничего не сказал мне?

– Кажется, я задал вопрос. К тому же, сейчас мы говорим не об этом.

– Так уж и быть. Я знаю, что поступил неправильно и, пожалуй, очень глупо, обманув тебя. Но у меня не было иного выбора. Знаю, что это прозвучит очень и очень странно, но всегда важно удивлять и удивляться самому. Поэтому мне столь важно было впечатлить тебя. От того, какое впечатление ты производишь на человека, от того, о чём ты заставляешь его задуматься и во что вынуждаешь верить, зависят твои дальнейшие с ним отношения. По этой причине я привёз тебя в город-сосед Лас-Вегаса, который тоже не беден на казино.

– Я надеюсь, что история о твоей филантропии, как и нелюбовь казино к тебе не была ложью? И как насчёт нашего выигрыша?

– Нет, всё из того, что ты перечислил – чистейшая правда. Эти заведения не пускают меня даже на порог, не говоря уже о допуске к азартным играм. А вот в соседнем городке никаких запретов нет и быть не может, ведь почти все казино, которые ты там видел – подпольные. Вот так мы с тобой и выиграли два с половиной миллион, да и автомобиль в придачу.

После столь искреннего признания я и сам не на шутку был переполнен эмоций, как это было заметно у Пита. Был ли я взволнован или восхищён – сейчас уже не важно, но в тот момент это стало главной причиной, почему я закурил очередную сигарету. Я видел, как мой приятель пытался сдержать себя, чтобы ничего мне не сказать, однако, сколько помню, рассудок всегда проигрывал в схватке с голосом его сердца. Быть может, именно поэтому, а, может, из-за того, что он был противником вредных привычек, мой друг сказал:

– Ты помнишь, что я говорил тебе о пристрастии к табаку? Пожалуй, нам лучше встретиться, когда с твоей зависимостью будет покончено.

– Я правда пытался, но… Видимо то, чего я так сильно боялся, действительно произойдёт. Раз уж нам не суждено продолжить жизненный путь вместе, значит, пришло время прощаться.

– И ты вот так с лёгкостью говоришь об этом? Возьмёшь и позволишь мне просто уйти?

– Мне довольно трудно говорить о подобных вещах, но если хочешь – дверь открыта. Первые два года я пытался понять, почему вопреки моим проблемам, порокам, страхам, недостаткам и ограниченности ты не бросил меня. Ведь нет в мире больших мучений, чем осознавать, что ты являешься бременем и лишь впустую тратишь чьё-то время. Но затем, когда я начал читать восточных мудрецов, понял, что можно любить сильно, как только можешь, но ни в коем случае нельзя привязываться, иначе при разлуке ты просто будешь сходить с ума из-за отсутствия «столь важного» человека рядом. Поэтому теперь я не считаю необходимым указывать кому-то, что делать, ведь это их жизнь. Если хотят уйти – пусть уходят. Выбор лишь за тобой. Конечно, мне будет больно, но, так уж и быть, как-нибудь переживу.

Не знаю, был ли Пит поражён или же обижен – его чувства всегда оставались для меня тайной. Выслушав сидевшего перед ним несовершеннолетнего философа с сигаретой до конца, он развернулся и ушёл, громко хлопнув входной дверью. Странно, но, кажется, я никогда раньше не видел, чтобы последнее слово было за кем-то кроме него, а сам Пит, не сказав ни слова, уходил. Психология – сложная вещь. Почему-то мне сразу вспомнились годы, когда я ещё учился в школе. Тогда я часто ссорился с людьми, которые были старше меня. Во многом происходило это потому, что они пытались навязать мне свою точку зрения. Разве не глупой кажется ситуация, когда меня попросили высказать своё мнение, а затем сказали, что оно является ошибочным?

Примерно так общество и воспитывает своих рабов, навязывая «единственно верный» стандарт. Так мы вскоре забудем, что такое собственное мнение. Я с любопытством побывал бы в будущем. Мне кажется, что процесс мышления людей, если, конечно, таковы ещё будут существовать, сведётся к минимуму, а все наши мысли будут «написаны» по одному и тому же шаблону.

Это была вторая причина, почему я часто ссорился с людьми. Часто у меня возникал вопрос о том, что я сделал не так. Сейчас же я думал лишь о произошедшем. Почему так случилось? Да и что, собственно говоря, это было?

Однажды мне попалось понятие, к которому и относилась эта ситуация. Меня смело можно было назвать снобистом, ведь разве я был неправ? Мои суждения были верны, а, значит, всё лишь из-за непринятия моего мнения?

Много мыслей побывали в моей голове, пока сигарета наконец не погасла. Затем я услышал шум заводящегося мотора и автомобиль, а вместе с тем и Пит, уехал. Весёлая выдалась встреча, не правда ли? Вскоре я воспользовался информацией, вспомнив наш разговор. Он собирался домой, значит, поехал не иначе, как в соседний город. Здесь мне и пригодились полученные в школе знания. Помнится, хоть отец и был учителем музыки, но отыскать карту штата и окрестностей нашего города в его кабинете не составило мне никакого труда. Учитывая, что средняя скорость автомобиля законопослушного гражданина примерно равна сорокам милям в час, то ближайший населённый пункт мне следовало бы искать в радиусе шести-семи миль. Такой город был лишь один. С моей скоростью ходьбы мне понадобилось около получаса, чтоб добраться туда, где, как мне казалось, должен находиться Пит.

Хорошо, что удача не отвернулась от меня, и спустя ещё пять минут поисков я обнаружил тот самый автомобиль, который мы когда-то выиграли в покер у одного и посетителей нелегального казино соседнего с Лас-Вегасом города. Сказать, что дом отличался роскошью или размерами можно было с огромным трудом. Скорее, напротив: это строение напоминало малую комнатушку с крышей, окнами и входной дверью.

Вот только я с трудом представлял то, что скажу, не говоря уже о причине, по которой я был здесь, и которой фактически не было. Я не хотел извиняться, ведь, по сути, было не за что. Я лишь не любил портить отношения с людьми. Мне было нелегко думать о том, что есть человек, обидевшийся или ненавидящий меня. Можно легко построить отношения и так же легко их можно прекратить. Но лучше жить в мире со всеми, нежели знать, что по своей вине