Ушелец - Максим Хорсун

— Отсюда не высовывайтесь, пока не прибудет лихтер, — продолжал инструктировать Томас. — Станцию строили на совесть. Чтобы ее разрушить, понадобится атомная бомба, но, надеюсь, до этого не дойдет. Нижний уровень — самый безопасный. На верхние этажи лучше не соваться, — их могут продырявить…

Он слез с ящика, поднес к губам флягу. Какой-то «сине-черный», высоченный и худой, словно кочерга, тоже с коммуникатором на руке, подошел к нему и спросил о Раскине. Ушелец мгновенно подобрался.

— Подозрительный, — ответил Томас «сине-черному», не сводя с Раскина глаз. — Возможно неадекватное поведение.

— Тогда наручники — это благоразумно. Забвение… — проговорил худой хорошо поставленным, глубоким голосом. Как диктор с голограмм-видения. Ну, конечно же, Забвение — всему объяснение. Забвение… «Сине-черный» почесал небритую щеку. — Ты прав, шеф. На «Небиро» будет видно…

— Так, пятеро остаются, пятеро раненых, — задумчиво проговорил Томас, — двенадцать выходят… Сколько снаружи, Москит?

— Двенадцать, шеф, — ответил худой.

— Двадцать четыре, — Томас вновь встопорщил усы. — Шанс, Москитик, есть…

Раскин понял, что они готовы выдвинуться прямо сейчас.

— Вероника! — позвал он.

— Что? — его провожатая обернулась, прерывая разговор с доктором. Очевидно, речь шла об обещанных ушельцу стимуляторах.

— Дай воды, Вероника…

Снаружи моросил дождь.

Раскин знал такие дожди. Недолюбливал их. Они были чужими. Дети внеземелья, обитатели дальних планет: стылые, непрерывные, враждебные… Они так не походили на пахнущие лесом, степью или морем земные ливни.

Небо прогибалось под тяжестью беспокойных седых туч. То и дело сверкали молнии, их бело-зеленым вспышкам вторили раскаты грома. Ветер налетал, заставляя пригнуться к земле, и в тот же миг пропадал, будто бы его никогда и не было.

День миновал свой пик, но казалось, что за стенами станции не светлее, чем на Земле в полнолуние.

Звезда Барнарда, как и все белые карлики, представляла собой крохотный горячий объект с массой, ненамного уступающей солнечной. Она нещадно разила ультрафиолетом, к счастью, плотная атмосфера Барнарда-1 на девяносто процентов сводила ее усилия на нет. С этого расстояния звезда не имела видимого диска, реденькие лучи кое-как пробивались сквозь сочащиеся моросью воронки бурных циклонов.

Дождливо, сумрачно и очень холодно. Холодно настолько, что Раскин с тоской вспомнил об оставленном на «Микадо» новеньком внепогоднике.

Та-та-та-та! — ударила в дождливую мглу автоматная очередь. Над горизонтом засиял одинокий трассир.

Бум! — взорвалась граната где-то на верхних этажах станции. С козырька, нависающего над входом, посыпалась бетонная крошка и мелкие обломки.

Раскин стоял и смотрел.

Прямо перед ним лежало бетонное поле, покрытое колотыми ранами воронок. В некоторых выбоинах алел сильно разбавленный дождевой водой человеческий рассол. Всюду валялись стреляные гильзы. На глаза то и дело попадали клочья сине-черной униформы. Иногда — с кусками того, на что эта форма надевалась. Раскин, верный своим принципам, старался не задерживать взгляд на пушечном мясе.

Железобетонный забор, окружавший когда-то гиперпространственную станцию, полностью превратился в ощетинившуюся арматурой, протяженную груду мусора. Ворота — когда-то на территорию станции можно было попасть через ворота — преграждал лежащий на боку исполинский карьерный бульдозер. По обе стороны от поверженной машины «сине-черные» возвели два полукольца укрепленных точек. В их глубине бдели неподвижные автоматчики.

— Вперед! — громким шепотом приказала Вероника.

Раскин послушно выскользнул из-под козырька, дающего хоть какое-то убежище, в дневные сумерки Барнарда-1.

Страх отсутствовал. Раскин чувствовал себя слишком изможденным и опустошенным, чтобы бояться. Свой катарсис он пережил среди каменных гребней Забвения, когда в одиночку противостоял целой планете. Поэтому предстоящий прорыв сквозь город, превращенный «зомбаками» в единый укрепрайон, не пугал нисколько. Скорее, вызывал отвращение физиологического характера, будто его пичкали высококалорийной пищей против воли. Все-таки в свое время он поступил верно, выбрав в Колониальном командовании карьеру штурмового колонизатора, а не десантника — обутого в сапоги «по самое горло» и носящего воинское звание. Конечно, штурмового колонизатора гражданским лицом назвать было нельзя. В подготовку первопроходцев входило обучение обращению с разными видами огнестрельного и энергетического оружия, специальному искусству рукопашного боя. В случае войны Федерация мобилизовала бы своих боевых мутантов в первую очередь. Но убивать и калечить людей не было их прямой работой.

У входа — вернее, у въезда — в станцию была проложена дренажная система. Тоннель для сточных вод оказался обрушенным. «Сине-черные» превратили его в узкий окоп, который, изгибаясь под прямым углом, уходил через побитое взрывами поле к перекрытым воротам. Раскин спрыгнул в пахнущую болотом канаву. Ноги по щиколотку увязли в темной жиже.

Отойдя шагов на пять от входа, Томас, Павло и еще двое «сине-черных» стали колдовать над ящиками — за их транспортировкой Раскин наблюдал в шлюзе станции. Что-то клацнуло, и стенки первого ящика раскрылись, словно лепестки цветка. Внутри оказался полуметровый металлический цилиндр. Павло радостно выругался, потер руки и отпрянул в сторону. Раздалось едва слышное шипение: над цилиндром развернулись две пары лопастей. Через миг загадочное устройство исчезло, растворившись на фоне бурлящего неба. Раскин, раскрыв рот, следил за его полетом, сколько мог. То есть недолго. Вновь послышался свист рассекаемого воздуха. Еще два цилиндра, сопровождаемые воодушевленным улюлюканьем Павло, взмыли к облакам.

Раскин столкнулся с очередным парадоксом. Эти летающие штуки на вид казались весьма тяжелыми. Было понятно, что в воздух их поднимают не дурацкие винты, а компактные гравитронные приводы. Значит, полезного веса так называемые дроны не могли нести ни грамма, — Раскин догадывался, что для него в корпусе «летуна» просто не должно было остаться места.

И какое тогда прикрытие они могут обеспечить? Разве что рухнут кирпичами «зомбакам» на головы…

Откуда-то справа донеслось напряженное гудение сервомеханизмов. Раскин высунул голову из окопа и увидел, как в метрах тридцати от него поспешно разворачивается тупорылое автоматическое орудие, укрепленное на плоской платформе. Ствол пушки нашел зенит, будто его наводчик разглядел за тучами неприятеля. Похожий звук донесся и слева. Обернувшись, Раскин разглядел еще два орудия. Они тоже задрали стволы к небесам, словно комплексы ПВО, и синхронно повернулись градусов на тридцать-сорок в противоположную от Раскина сторону.

«Они „пасут“ дронов! — догадался ушелец. — За каждым стволом закреплено свое устройство!»

Тонко свистнуло, и ослепительная магниевая вспышка хлестнула по глазам. Раскин проворно пригнулся: над окопом на сверхзвуковой скорости пронеслись смертоносные осколки. На бетонной площадке добавилась еще одна воронка. Угрюмый дождь принялся неспешно заполнять предоставленный объем ледяной влагой.