Ушелец - Максим Хорсун

— Живой?! — сердито дернула его за воротник Вероника. — Гляди у меня…

По бетону зашуршала одежда: в окопе появились новые «сине-черные». Автоматчики покинули позиции и присоединились к силам прорыва.

Вместе проползли под лежащим на боку карьерным бульдозером. От огромной железной туши тянуло машинным маслом, горелой изоляцией и холодом. Застывшие траки облепил жирный слой импортного чернозема, приправленного щебнем и перемолотыми костями бойцов обеих сторон.

За бульдозером окоп снова поворачивал, превращаясь в изогнутый буквой «Г» аппендикс. Здесь Томаса поприветствовали еще трое «сине-черных». Один из них был ранен: его ключицу опутывали неумело наложенные бинты. Несмотря на совет Томаса, этот человек настоял на своем участии в прорыве через Циркон.

Циркон…

Раскин вновь поднял голову над площадкой… Рванул руки к лицу — закрыть себе нос, забыв, что он в наручниках…

Дорога, которая полого опускалась к городу, была завалена мертвецами. Покойники лежали друг на друге, смешиваясь своей кровью в диком ритуале всеобщего братания. Что творилось в канавах по обе стороны подъезда, вообще лучше было не видеть…

Городок с этой точки открывался полностью: четко регламентированный парад серых барачных строений, машинных ангаров и лабазов, тщательно огороженных железобетонными плитами. Мощенные щебнем широкие дороги. Черные пятна прямоугольной формы — участки, засыпанные импортированной почвой. Очевидно, кто-то пытался наладить в Цирконе натуральное хозяйство. Эти участки необычно четко выделялись на фоне скал Барнарда-1. На ажурных мачтах, возвышающихся над огородами, мерцали трубки ламп.

И не осталось здесь практически ни одного неповрежденного здания. Десятки дымов соединяли небо со скалистой поверхностью. Тяжелая карьерная техника, которую «зомбаки» вместо танков бросали на штурм гиперпространственной станции, возвышалась грудами искореженного металла среди бараков и лабазов. Следы гусеничных траков змеились через неуютные, казенные дворы и трогательные лоскуты огородов.

Циркон занимал внутреннюю площадь двухкилометрового метеоритного кратера. Да и где еще можно было основать поселение на Барнарде-1? Город опоясывала зубчатая, словно рыбий хребет, стена. Бетонный купол гиперпространственной станции находился на возвышении — на кварцитовой ступени, что выступала из южной части кратерного цирка. В северной стороне, а именно туда сейчас смотрел в бинокль командир Томас, часть стены давным-давно была обрушена взрывом. Теперь там виднелся узкий, щелевидный проход, стянутый сверху и по бокам решетчатыми фермами. Среди решеток горели яркие прожекторы: они освещали дорогу, которая вела из Циркона в соседний кратер. Туда, где «сине-черных» ждал обложенный «зомбаками» транспортный корабль. Правее прохода в глубокой тени просматривались очертания рудоперерабатывающего завода в окружении подъемных кранов и переплетения труб.

— Там засели, — Москит бросил красноречивый взгляд в сторону погруженного во тьму завода, — два пулеметных гнезда… миномет… Оттуда били по станции в течение последнего двенадцатичасового периода.

— С завода город простреливается так же хорошо, как и с нашей позиции… — Томас поиграл желваками. — Но если другие огневые точки не дают о себе знать, это не означает, что мы подавили их все. — Он поднес коммуникатор к губам. — Павло, как дроны?

— Схема огня рассчитана на девяносто четыре… девяносто пять процентов, — незамедлительно отозвался Павло.

Томас окинул взглядом своих людей.

— Ждем, господа…

Минута прошла в молчании. Затем кто-то спросил с сомнением в голосе:

— Томас, ты оставил с ранеными Трыщуна?

Командир поморщился:

— Пусть этот парень докажет, что он и в самом деле ковбой, а не просто таскает под мышками большие пистолеты, — проворчал он в ответ.

Раскин вскинул подбородок вверх, подставляя лицо ледяным каплям. Закрыл глаза. Представил, будто стоит под холодным душем в своем номере, в отеле для ушельцев. Расправил плечи, потянулся навстречу струям; принялся покачиваться в такт слышимой лишь ему мелодии. Вероника покосилась на своего подконвойного: в неверном свете белого карлика он показался ей омерзительной рептилией; смрадной, лысой, чешуйчатой ящерицей, нежащейся в диффузном облаке инопланетной мороси.

Раскин открыл глаза и тут же сплюнул. Дождевая вода на Барнарде-1 скрипела на зубах и отдавала цементом.

Пискнул сигнал коммуникатора.

— Все готово! — послышался бодрый голос Павло.

Томас осторожно выглянул из окопа.

— Импульс! — приказал он чуть слышно.

Небо рассекли бледно-зеленые лучи. Это выстрелили пушки, которые Раскин видел перед станцией. Потоки концентрированной световой энергии без промаха угодили в висящих под облаками невидимых дронов.

И Раскин так и не понял почему: то ли в дронах были встроены хитрые призмы, то ли же эти летающие устройства несли зеркала, — лучи отразились вертикально вниз: за укрепления ничего не подозревающих «зомбаков», на поросшие Грибницей головы существ, бывших когда-то людьми.

К низкому небу взметнулось пламя и брызги расплавленного металла. Взрыв на рудоперерабатывающем вызвал ассоциации с извержением вулкана. Грохот сопровождался стоном падающих труб и скручивающихся от температуры, словно ивовые ветви, ферм подъемных кранов. Притаившаяся в тени громада стала не более опасной, чем выброшенное на берег многоногое морское чудовище. Пушки генерировали излучение высокой энергии, — каждая из них была подключена высоковольтным кабелем к реакторному блоку гиперпространственной станции, поэтому в ваттах орудия недостатка не испытывали. Ущерб, который они наносили, можно было сравнить с разрушением от авиационной бомбардировки. Однако в отличие от хаоса, что производила бомбежка, лазеры били точечно, стирая с лица земли очаги сопротивления, отмеченные компьютером на «схеме огня».

Дроны беззвучно носились под облаками, подставляя лучам отражающие поверхности. Циркон озарился пламенем пожаров. Мир, не знавший ярких красок, в одно мгновение окрасился в цвета горячей части спектра.

— Господа!.. — Томас поднял вверх кулак левой руки. — Помчали! — и первым выпрыгнул из окопа. За ним рванулся худой и высоченный Москит со старинным помповым ружьем наперевес.

Заскрежетала зубами Вероника, безуспешно пытаясь вытолкнуть Раскина. И если бы не помощь ругающегося по-французски мужчины, едва ли ушелец выбрался бы из траншеи со скованными за спиной руками стараниями одной дочери Элдриджа.

Усеянный трупами участок преодолели за считанные секунды. Когда Томас оказался под стеной ближайшего барачного домика, раздалась первая автоматная очередь. Стреляли вдоль забора, намереваясь скорее задержать, чем убить. Вероника с силой толкнула Раскина на землю. Вжала его в залитую кровью щебенку. С противоположной стороны раздалось неспешное гулкое клацанье — ожила пулеметная точка. Пули высекли искры из щебня, запел рикошет. Вероника заставила ушельца преодолеть ползком последние метры до укрытия.